Пишет  Lis_Uliss:

И всё-таки...
По следам уже отшумевшего "Хоббита".

Я в курсе, что Трандуил - это слово нарицательное. Но знаете ли вы, насколько?
Ведь Трандуил - это:
- несовершенный глагол прошедшего времени: Что делал? (курил, морил, пил, красил, носил) - Трандуил. "Всю дорогу он безостановочно трандуил направо и налево." А также "Трандую и буду трандуить впредь".
- прилагательное, отвечающее на вопрос: Каков? (смел, уныл, мил) - Трандуил. "Он был очень вежлив и трандуил". А также производное наречие: "Мы с нею очень трандуило/трандуильно (как умильно) пообщались".
- имя существительное единственного числа, мужской род, именительный падеж: Кто? (мул, тыл, ил) - Трандуил. "Жил на свете трандуил, он на квэнья говорил".
- имя существительное множественного числа, мужской род, родительный падеж: Кого, чего? (крыл, сил, зубил), усеченная, ныне довольно редко употребимая литературная форма: Трандуил. "Ах, я совершенно без трандуил!" Именительный падеж при таком раскладе - трандуилы (аналог - силы), трандуила (как зубила) и трандуилья (как крылья). "О, где мои трандуилья!" Соответственно, в единственном числе имеем вариант трандуило или более современный - трандуйло. "Да Вы изрядный трандуило, сударь! Извольте отвечать за всё, что Вы здесь нам натрандуили!"

А какой вывод? Толкин - это круто, филология - это классно и весело.
Спасибо всем за внимание.

URL записи

Пишет  Lis_Uliss:

А вот кому сказочек!
Андрей-одноглазого отца сын, и золотой прутОдин старый вояка, звали его Свирид, воевал лет сорок, и, выйдя на ренту, потерял жену.
Был он уже в годах, да к тому одноглаз, но кое-какое добро водилось, и вот решил он жениться.
Нашел себе вдову, тоже немолодую, но ладную и по обращению приятную. И полюбил он её так, как только напоследок любить и умеют. У вдовы был взрослая дочь, да и у одноглазого солдата был сын.
И вот, как раз когда заженихался и заручился солдат со вдовой, вернулся он домой за гостинцами - а там хата горит, сын из неё добро выносит. Так, мол, и так, говорит, среди ясного неба ударил гром, загорелись все четыре стены разом.
Сына звали Андрей. Он и сам обгорел, и только половину отцова добра спас.
Но делать нечего. Поехали в то село, где вдова жила, там свадьбу отгуляли, там и жить решили.
А только приходят отец с сыном на подворье, а там полстрехи новой - в половине осы гнездо сплели, еще и протекает; на окнах по одной только ставне, а дверь в хату до половины только открывается; полхаты белено - а половину черви источили; и ни одного глечика целого, одни миски. Что за причуда?..
Познакомила вдова мужа и пасынка с дочерью своей, ту Дарусей звали.
Всем хороша была Даруся, и очи вишневы, и брови соболины, и коса до колен. Это если справа. А слева чуть не под глечик стриженная. Андрей решил с названной сестрой задружить. Стал развлекать её, плясать и петь. И всё-то Даруся - одним глазом смеется, а другим плачет.
Стали жить.
Узнал Андрей, что про его мачеху на селе говорят - будто жадная она, хуже ведьмы. Покупает ткани отрез на сорочку - и только из половины шьет: рукава до локтя, подол до пояса. Покупает хлеба паляницу - половину к столу подает, а половину невесть куда прячет.
Как захозяйничали Андрей с отцом - мачеха и того чуднее сделалась.
Вот полез Свирид одноглазый по стремянке, которую сам и сколотил, стреху чинить да старое трухлое сено выкидать. А Андрей внизу стоял, глядел отца, как бы чего не вышло. Когда глядит: идёт мачеха с пилой и ну пилить стремянку!
- А что это Вы, мамо, делаете? - пытает.
Та только губы скривила, да ушла. А стремянка шататься стала, пришлось Андрею её чинить. Пока чинил, слышит гвалт: мачеха прилегла у овина, держится за сердце, причитает. Свирид со стрехи слез: что такое? А она говорит:
- Ой, миленький мой Свиридочку, как увидела я тебя так высоко, как испугалась, что упадешь ты - так и стало мне нехорошо, аж край земли увидала!
И не стал Свирид стреху чинить.
На другой раз задумали они с Андреем замесить замазку и стены ей обмазать, а потом побелить. А мачеха шла помимо них, да из погреба мед несла. И вроде как ненароком каплю мёда в замес уронила. Тут налетело великое множество гнуса, и пчел, и мух, а как стали Свирид с Андреем их гонять - снова мачеха причитает. Свирид кинулся к ней, а она:
- Ох, - говорит, - Свиридочку, как увидела я этих пчел окаянных, так и подумала, что тебя уж и на свете нет! И так мне худо стало, что я другую сторону месяца увидала!
Плюнул Свирид, не стал хату мазать.
А из той глины, что в замес кинуть хотел, стал горшки-глечики лепить. Нашел круг, старый-старый, и потресканный весь, сидит с тем кругом, песню напевает. Жинка увидела это, побежала на чужой двор, выкупила у соседа петуха, да и на свой принесла. А Андрей это видел. Ну, думает, вражья баба, что ты на сей раз делать станешь?
Выпустила мачеха петуха на подворье - тут на него все их птицы слетелись, он их бьет, а они - его. Да так чуть друг друга не поперебивали. Андрей разнимать полез - так и ему досталось. А пока удивленный Свирид смотрел на это, глина вся размокла и сквозь круг водой ушла. Думал одноглазый Свирид новой взять - а жена опять:
- Ой, худо мне, милый, помирать буду! Как увидела я, что нашего сына поганый птах бьет, так мне самый край неба показался! Кто ж знал, что это такой заклятый петух...
Растрогался Свирид, что так неродная мать о его Андрее заботится, и не стал горшки лепить.
А Даруся тем временем и не на улице, и не в доме - а то в саду, то в овине, то чуть не в погребе сидит. И вышивальница такая отменная! Но вышьет полработы - и забросит, и даже не смотрит на неё. Пытал её Андрей о том - а она одним глазом смеется ему, а одним плачет.
Стали к Дарусе с началом весны парубки свататься, а она от них всё отнекивается, гарбузов прошлогодних выносит им. Когда зачастил в сад один хлопец видный - козак козаком. Говорили они о чем-то с Дарусей подолгу, на звезды смотрели, стал он её даже на улицы зазывать - выходила. И был уже и Свирид согласен ему дочку названную отдать, и Андрей, поговорив с тем парубком, порешил, что человек тот толковый и сестру в обиду не даст - да только мачеха ни в какую. Не отдам да не отдам. Слишком много чести моей Даруське, говорит.
А как пришел козак к ней сам, в ноги поклонился да позволения руку Дарусину отдать запросил, взяла мачеха мужнину шаблю - да как замахнется на хлопца!..
- Беги, - говорит, - отсюда! И чтоб глаза мои тебя не видели! А то как разрублю напополам! Половину Даруське отдам хоронить - половину пусть собаки бродячие терзают!
Свирид поднялся:
- Бешеная ты баба, отдай шаблю! - и стал у ней шаблю отнимать.
Как тут снова гром среди ясна неба - узнал тот гром Андрей.
Ударила молния прямо в жениха, один пух от него остался, да и разлетелся по всему двору. Кинулась Даруся тот пух ловить - одну пушинку только в горсти поймала.
Исчез козак.
Даруся в слёзы, Свирид жену расспрашивать стал о том, что это за оказия была - та только молчит, упирается, руки на груди скрестила и всё "м-м, м-м" - как язык проглотила.
А Даруся после того заболела.
Стала бледной, руки трясутся, лоб что твоя сковорода из печи.
Думали Свирид с Андреем, что похоронят девку, и печалились.
Ан нет, на следующий день чудо! - встала с постели, улыбается всем, еще краше, чем была! Ни следа болезни, и даже коса с левой стороны отросла. Да только мать ей ту косу тут же до уха обкорнала.
В другой раз и того горше было: стал Свирид колодец копать - а Даруся мимо шла, поскользнулась, да и упала туда.
Достали её уже холодную. Плачет мачеха, плачет Свирид, и Андрей плачет. Но что делать. Убрали, как невесту, в венки, на стол положили.
А к утру - жива Даруся, живёхонька, одета, словно королевна, весела, приветлива, где пройдёт - там на старом снегу цветы зацветают.
- Надо узнать, что это за нечистые дела творятся, - сказал Андрею отец. - Пойди к деревенской ворожее, спроси её.
А шел как раз пост, и ворожея не ворожила, только, знай, за станком сидела и пряла. Была она женщина в годах, пред-предыдущего атамана кошевого парубком видала.
Пришел к её хате, говорит:
- Помогай Вам Бог, тётушка!
А та ему:
- Не тётка я тебе, парень, но за добрые слова спасибо. Знаю я, зачем ты пришел, и кто послал тебя. Ты одноглазого Свирида сын. А только выброси всё у себя из головы - и себя сгубишь, и родных не спасёшь. Мой тебе совет: бери котомку на плечи - и пытай доли по белу свету, всё одно недолог век мачехи твоей Горпыны, а дочки её - и то короче.
- А всё ж расскажите, - говорит ей Андрей, - тётушка, что за причина с этой семьёй сталась. А я вам дров наколю, в хате подмету, за скотом посмотрю.
Как он её ни уговаривал - ничего не помогает.
- Только две вещи скажу я тебе, - вымолвила, наконец, ворожка, - Первая: ни за что не дари целых мер ткани, целых хлебов и целых кувшинов родне своей, и батьку закажи. А вторая: ступай до города, отсюда семь дней ходу. Как придешь - ищи старую перекупщицу, то сестра моя. Отдай ей этот железный перстень - поймет она, что ты от меня. Может, чем и поможет. А теперь ешь хлеб, пей воду, ночь у меня спи, а с рассветом в путь собирайся. Как будешь мимо дома своего идти - ни с кем не заговаривай, только батьке своему весточку от меня передай; ни прощения, ни благословения не проси.
Так он и сделал. Весь день, как обещал, ворожее с хозяйством помогал, ел хлеб, пил воду, спал ночь без сна, а как побледнело ночное небо - простился, поблагодарил её, и в рассвет вышел. Только додому дошел - сидит отец на перелазе, трубку курит, думу думает. Тот к нему подошел, пересказал ворожеин наказ, и, не простившись, пошел себе.
За семь дней, и верно, дошел до города - и чего там только не видел! В магазинах яства продают всякие, напитки, зверя дикого и свойского, наряды, книги, сбрую и зброю, бочки и возы, печатки и кубки! Какого только добра Андрей не увидал, кое-что прикупил, да спрятал.
Стал искать старую перекупщицу, а все горожане дивятся: нет, говорят, не знаем такой бабы, чтоб старье скупала, в этом только мужи-иноверцы толк знают.
Когда под старым монастырем женским, что на самой околице стоял, над обрывом, над болотами, увидал он бабушку, седую совсем, такую, что еще Юрьев день помнила. Продавала старушка старье, и старье же покупала.
Стал Андрей и так, и эдак подступаться к ней, разговоры разговаривать, добро предлагать, да помощь свою. Та долго принимать от него ничего не хотела, а потом как увидит на его пальце перстень железный, как глянет, как скажет:
- Знаю я, Андрей, печаль твою. Не стал ты мою сестру младшую слушать - послушай хоть меня. Здесь, в городе, кузнецом можешь стать или стекольщиком, на писаря выучиться, в купцы пойти. Только посестру свою с мачехой, да отца - забудь, как не было! И свою душу загубишь, и их не спасешь!
А Андрей - что пёс голодный. И палкой его не прогонишь. Помоги да помоги мне, бабушка!
- Ну, хорошо, - говорит. - Со мной ступай.
Отвела его себе в дом, полный златом-серебром, да неметенный. Стала говорить:
- Скажу тебе только две вещи, да одна тебе уж не поможет. Мачеха твоя за отца твоего потому пошла, что одноглазый он. Кабы не это - быть ему вдовцом, а ей - вдовою. Кабы не это - не стал бы ты сиротой при живом-то батюшке. А вторая вещь такова: перебери золотые и серебряные монеты, как есть захочешь - сухари ешь, а воды у меня нет. На ночь у меня останься. Как зайдёт луна за окоём - в дорогу собирайся. А на руку перстень медный надень, и смотри не потеряй! Иди за его светом в самый тёмный лес. День иди, два дня, неделю иди, месяц, да всё куда глаза глядят. Как заплутаешь - избу ищи. Там моя старшая сестра живет, может, она поможет.
Так и сделал Андрей. Стал он золото с серебром перебирать, одно в одну сторону складывать, другое - в другую. Есть хотел - грыз старушкины сухари, да такие твердые, что чуть все зубы не пообломал. А как пить захотел - так и нечего было.
Ночью поздней, когда луна за окоём закатилась, вышел, с хозяйкой простившись и за науку поблагодарив - да и пошел по склонам, по болотам в самый густой и черный лес.
Долго ли он там ходил, а только заплутал совсем, так, что не знал, где белый свет, а где сон человеческий.
Тогда вышел к поросшей мхом, по окна в землю вбитой избушке. В той избе бабка-повитуха жила, да такая древняя, что, пожалуй, самого первого козака на руках держала и пуповину ему резала.
Только он на порог - "Боже помогай!" - как видит: страшная карга сидит, нос до пупа достает, на голове только три волосины, руки как корни, глаза - что у совы.
- И тебе, - говорит повитуха, - не хворать, Андрей Свиридович, одноглазого рубаки сын. Знаю и про беду твою, и про сестер моих - побоялись они тебе помогать. Ну, да я саму беду на свет принимала - нешто тебе не помогу? Пойди же собери мне сорок разных трав и принеси до заката - буду из них угощенье варить, а тебе не дам. Дала бы тебе камней погрызть - зубы поломаешь. Дала бы смолы попить - отравишься. Вот и будешь только за сон под крышей моей работать. А я тебе зато всю правду расскажу.
Вот нашел Андрей сорок трав, принес карге, а та: не те! Еще сорок нашел: опять не те! Сколько раз ни приходил - всё не то!
Наконец, нарвал чабреца и с ним к повитухе пошел. Та и не признала.
- Добрый букет, - говорит, - бросай его в котелок, да вари. А я тебе сказку сказывать стану...
Стоит Андрей над котлом, а из того только смрад нечеловечий и жар. Бросил туда чебрец - сразу доброй юшкой запахло. Бросил еще - пирогами запахло пышными. Бросил за третий раз - вовсе пахнуть перестало.
Стоит он, мешает варево, а повитуха и говорит:
- То и только то, что я, почитай, осьмушку всех ныне живущих на сей свет приняла, и немало пожила, заслоняет меня от страха. Потому могу тебе рассказать я: каждый, кто у твоей мачехи вызнает причину несчастий ваших - будет на месте разражен громом, и развеян в пух и прах. Как и тот, что мачеху твою в другой дом, целый и с целой стрехой, пригласит. Как и тот, что Дарусю под венец взять захочет. А чтобы горе это побороть, ступай ты, хлопче, в самый яркий месячный свет из дому моего, да всё налево повертай. Яму перед собой увидишь, ступай туда смело. Выйдешь в край, где всё шиворот навыворот: зайцы волков гоняют, рыбы по небу летают. Ты того не бойся, а всякому, кого ни встретишь, говори, что ты сын одноглазого отца. И как-то решится твоё горе. Узнаешь ты, и кто семью твою на беду обрёк, и можно ли еще горю помочь. Только знай: до рассвета надо тебе вернуться. А потому вот тебе перстень золотой. Как покажется над Божьим миром солнце - так заблестит перстень что есть мочи. Тогда беги назад, да молись, что успеешь.
Так он и сделал. Дождался у карги в хате ночи, надел третий перстень. Идет - когда смотрит: яма. Да большая такая, бездонная!..
Он туда. Шёл-шёл, вышел - глядит: чудеса! Солнце на небе черное, а небо желтое вокруг него. Рыбы по небу летают, а птиц и вовсе не видать. Попал Андрей в не наше государство, в подземное царство...
Тут же ему навстречу стая щук, да таких здоровенных:
- Кто ты, - говорят, - такой, и что здесь забыл?
- Я сын одноглазого отца, - говорит.
Тут рыбы ему стали кланяться и даже жемчуга полну горсть насыпали:
- Ступай дальше, гость дорогой! Прямо ко дворцу из рыбьей кости иди!
И пошел Андрей, куда ему указали. Идёт и видит: вокруг стоит дворец, тонкий, как стрела; стены из рыбьей кости выложены, чешуей украшены, а вокруг дворца озеро, и в нем под водой ласточки носятся, орлы летают, канарейки неслышные песни поют. Подивился он, а во дворец зашел.
Во дворце рыб всяких-превсяких видимо-невидимо, и самая большая главная рыба Андрея объявляет - дескать, сын хозяина нашего пожаловали!
Андрей глядь - а на троне самом большом главном зале черт сидит одноглазый! При всех делах положенных: в мундире, при орденах, в сапогах начищенных. Только что с копытами да с хвостом, и одноглаз - а так, небось, еще и генералом гляделся бы. А черт злится так.
- Ты зачем, смертный, моим сыном назвался? - спрашивает.
А Андрей ему отвечает:
- Так то ж я не Вашим сыном, то ж я батьки моего сыном назвался!
- А что это у тебя за батько? Его не Свиридом кличут ли? - опять пытает черт.
- И то верно, - отвечает парубок.
- Ну, тогда знаю я его. Мы с ним вместе на одной войне рубились, бок о бок врага улицами клали. Побратим он мне; стало быть, ты - пасынок мой. Садись, отдыхай, рассказывай, что за кручина тебя в наше царство привела.
- Не для всех ушей мой рассказ, Ваше благородие, - говорит Андрей. - А пойдёмте лучше в садик, там я сё и расскажу.
Понял Андрей, что все рыбы вокруг - не рыбы вовсе, а превращенные черти, и не захотел при них говорить.
Вышли в чёртов сад. Тут Андрей и говорит: так, мол, и так, Ваше благородие, поженился мой отец, а Ваш побратим с лютой ведьмой. И рассказал - и про стреху, и про хату, и про горшки. И как дарусин жених пухом разлетелся.
- Э, - говорит одноглазый чёрт. - Видывал я эти чары, да не я их наслал. Это кто-то из старших моих братьев-чертей, с них и пытай ответа, как, да что, да почему.. Но ты вот что: дай мне что-то, что на тебе, а я тебе в ответ дам ключ от дверей, за которыми тропа к замку среднего брата моего. Только дверь эту сам ищи.
Снял Андрей железный перстень с пальца, да и отдал чёрту - а тот ему ключик, тоже железный.
- Иди теперь, говорит, в мой замок, и к какой двери ключик подойдёт - ту и откроешь.
Послушал их беседу в саду один хитрый сом, и решил Андрея сгубить. Был он засланцем от старшего чёрта, правителя всех подземных краёв, чёрта трёхглазого, самого страшного. И очень хотел перед хозяином выслужиться, подлость такую утворить.
И, пока Андрей с дядькой своим названным лясы точил, полетел сом во дворец, и все замки на дверях в нём переменил. А за другими дверями - огни пекельные, самые страшные ужасы, каких только ни придумай - все там есть.
Но одноглазый чёрт почуял неладное.
- А дай-ка я с тобой пойду.
Идёт и смотрит: кто в моём дворце без меня хозяйничал!
Показал одноглазый чёрт Андрею заповедную дверь, и говорит:
- Вот дверь эта, только ключ к ней нынче не подойдёт.
А Андрей только хмыкнул, плечами пожал, в замок ключ кольцом вставил, повернул - и открылась дверь.
- Ну, бывайте, дядьку! - и вышел в дверь, и за собой её закрыл.
Одноглазый чёрт только губу от удивления выпятил. А сома-предателя он поймал и съел.
Идёт Андрей дальше, по тропинке, да видит: чудеса вокруг творятся! Кот отару волков стережет! Боров за медведем гоняется! Ягненок кости львиные гложет!
Понял Андрей, что и это всё - черти переодетые, а волки, медведи да львы - видать, души честных козаков, которых занапастили черти.
Когда ловит его двое козлов:
- Ты кто такой и что здесь забыл?
- Я, - говорит хлопец, - одноглазого отца сын.
Козлы сразу стали с ним ласковы, начали его просить их споры рассудить, а в награду за то нанесли ему целый мешок самоцветов.
- Теперь, - говорят, - иди ко дворцу из козьей кости.
Пошел Андрей - и точно: стоит дворец, из костей выложенный, головами рогатыми украшенный, а на стенах в нём вместо ковров шкуры козьи висят! Вместо свинины с бараниной здесь волчатину с медвежатиной кушают, маслом запивают.
Ну, думает, попал я.
Заходит во дворец. Там сплошь козлы да свиньи, да все во фраках, в платьях ходят, друг другу честь-поклоны отдают.
Пришел в самый большой зал. Самый толстый козёл его объявляет: прибыл, дескать, сын брата Вашего меньшого!
На троне - тоже чёрт. Еще более важный, никак, здешний герцог, а то и князь, и тоже в орденах, в мантии, пальцы в перстенях, на груди портрет фамильный. Только рога выдают, а так - лицо как лицо, и даже глаз двое, всё как у людей.
Сидит двухглазый чёрт, злится.
- Это еще что, - говорит, - за самозванец?! Всех сыновей брата своего меньшого знаю - а тебя не видал!
И все его придворные тут же на Андрея волками глядят, вот-вот разорвать готовы.
- Нет, - говорит Андрей, - это, Ваша милость, напутали что-то. Я батьки своего сын, а не Ваш племянник, но только батька мой, как и брат Ваш, одноглаз.
- Уж ни Свиридом ли звать твоего отца? - выспрашивает чёрт.
Андрей кивает: Свиридом, мол!
- Знаю я твоего отца, хлопче. С ним в месте науку бурсацкую постигал, за одной лавкой сидел, с ним вместе каламар и чернило делил, с ним на дела бурсацкие ходил. Друг он мне, а дети друзей моих - желанные в моём доме гости. Садись, рассказывай, что тебя ко мне привело.
Поглядел Андрей на рожи вокруг, и смекнул, что не стоит среди них разговоры вести:
- А пойдёмте, Ваша милость, в садик прогуляемся!
Вышли. А за ними ягнёнок чёрный увязался, сел в кустах и стал слушать, о чём говорят.
Рассказал Андрей всё, как было - какую жену его отец себе взял, и что было после того. Слушал его чёрт внимательно, а как дослушал, сказал:
- Знаю я эти чары, хлопче. То чары моего старшего брата, трёхглазого чёрта. Это он людей дурит таким-то способом. Стал бы я тебя отговаривать - да дело твоё благородное. Укажу я тебе дорогу ко дворцу брата моего старшего. Если повезёт тебе - всё исполнишь. А нет - так не миновать тебе самой страшной смерти. Вот тебе ключ медный, а вот и де двери. Коли выберешь верную - откроешь её, и на тропу ко дворцу брата моего попадешь. А коли нет - не жить тебе на свете. Выйдут из дверей семь смертей, а за ними восьмая с девятою - и не вспомнит о тебе никто ни на этой земле, ни на той.
Видит Андрей: и правда, стоят они перед двумя дверями (откуда только взялись!). Да только не знал он, что ягнёнок чёрный, пока суть да дело, замки на дверях подменил: никакой к ним ключ не подходит! А двухглазый чёрт увидел это, да помогать Андрею не стал. Ну, думает, и что ж ты делать будешь?
А Андрей подошел к одной из дверей, ключик медный кольцом повернул - да в замок и вставил. Чёрт двухглазый только икнул от удивления. А ягнёнка чёрного он себе на обед подать велел.
Только вышел Андрей из одного дворца на дорогу к другому, смотрит - идёт ему навстречу девушка красоты необычной. Стройная да мягкая, как свеча, очи - что омуты, косы черные до пола, незаплетенные, только лентой перевязанные, а ножка такая маленькая, что и следов не оставляет.
Подходит к нему девица и говорит:
- Ты, Андрей Свиридович, если забоялся - назад повертай, но если решился идти - так уж иди. Попадешь ты во дворец к самому главному черту - ничему там не верь, всё там наоборот, и всё наоборот делать надо. Скажут бежать - ты ложись и спи, скажут говорить - молчи, скажут молчать - кричи что есть сил. Всё, что тебе дадут, наоборот используй, а что не дадут - сам возьми. Ни здравствовать, ни благоденствовать никому не желай; а только "спасибо" кому скажешь - тут же тебя самому главному чёрту заместо праздничной вечери подадут. И смотри, ни за что золотое кольцо чёрту не отдавай!
Удивился Андрей её словам, но послушался. Только успел спросить:
- А ты кто ж такая?
- Я, - говорит девица, - среднего чёрта дочь. Не люблю я дядьку своего старшего, и никто не любит. Не одних только людей он загубил; всё, к чему он прикасается - всё гибнет. Оттого хочу я тебе помочь, сил нет никаких терпеть его!
Тут же обернулась она мышью, и исчезла.
Андрей же дальше пошел.
Идёт и видит: кони людей оседлали! Ослы на них воду возят, волы пашут, а коровы погоняют!
Ну, чудеса!
Тут встречает Андрея бык, да такой огромный - чуть не солнце чёртово чёрное собой заслоняет! И ну пытать:
- А ты кто такой, и что здесь забыл?
- Я, - говорит Андрей, - одноглазого отца сын.
Улыбнулся тогда бык, хлопнул Андрея по плечу, как друга старинного, и целую гору золотую перед ним насыпал.
- Это я не унесу, - подумал Андрей, а вслух сказал быку: - Будь другом, посторожи, пока я у хозяина твоего гостить буду!
Тот согласился, и сказал Андрею идти ко дворцу бычьей кости.
Идёт Андрей и видит огромный дворец перед собой. Людей там в стойлах держат, и седлают, как коней. Над входом - большие рога воловьи.
Вот зашел Андрей во дворец, там лошади-лакеи, коровы с быками, как дамы с господами - в париках, надушенные. А только всё равно от них сараем разит.
В самом большом зале сидит самый главный черт. Здоровенный, страшный, и с тремя глазами. И рога у него, и копыта, и хвост, на голове - большая золотая корона, а в руках - золотой прут.
Андрей, памятуя, что ему чёртова дочка сказала, здороваться не стал, а только в пол плюнул.
- Знаю, - говорит чёрт, - и кто ты такой, и что тебя привело сюда, Андрей Свиридович. С отцом я твоим в детстве вместе за яблоками в чужой сад лазил, да воробьиные гнезда ломал. Присаживайся, говорить будем.
А Андрей присел - и тут же плясать начал. И всё молча. Удивились быки с лошадями, а чёрт только рожу скорчил.
- Ладно, - говорит, - раз ты наши законы знаешь, слушай меня - всё я тебе расскажу, как есть.
Только сказал это - как закрыл Андрей уши. И верно - такой поднялся гвалт вокруг, заревели звери, ветер завыл. Чуть не оглох Андрей. Только тем, что уши закрыл, да шапку на них надвинул, и спасся.
Видит чёрт, что умён парубок. Пригласил тогда его к столу: бери всё, ешь, угощайся, пей! А Андрей только слюну голодную глотает. Знает, что отравлены яства. Помнит наказ чёртовой дочки.
Злится чёрт, никак ему парня не извести.
Тогда решили гостя спать отвести, чтоб во сне сгубить его. Дали ему комнат, и кроватей, и сладких вин - а только Андрей не садится, не ложится, у окна стоит, на чёрное солнце смотрит, да на перстень золотой поглядывает: ну как? не заблестело еще в моём родном краю солнышко?
Не заблестело.
Тут появляется, откуда ни возьмись, мышь, и манит его бессловестно: ступай, мол, за мной. Андрей пошел. И куда она - туда он. Мышь за дверь - и он за дверь. Мышь в трубу - и он в трубу. Так и пошли.
Когда попали в глухой да узкий чулан. А там окошко было слуховое, и через него кабинет чёртов видать. Там трёхглазый чёрт совет со своими помощниками вёл - с чёрными волами да конями вороными. Андрей прилёг у окошка - и слушает.
А чёрт говорит:
- Надобно извести хлопца этого. Пасынок он той Горпыне, которую я шестнадцать лет назад заколдовал. Долго жила она бездетной вдовой, и никто не мог ей помочь. Съела она как-то случаем зеленого гороха в пятницу - да и стала в тяжбе. Но, не зная о том, промолвила: "Так ребёночка хочется! Хоть бы чёрт помог!" Тут появился я и дотронулся до неё золотым прутом. Так и так, говорю, будет у тебя дочь-красавица, глазам радость, сердцу утешение, умная да спорая. Да только три условия у меня есть. Первое: кому о нашем уговоре скажешь - того гром поразит. Второе: из хаты этой - ни ногой не смей, и даже в гостях после заката не засиживайся. И дочке закажи. И третье: всё, что у тебя и дочки твоей по одному будет - я вдвое возьму!.. И стал я семью их мучить-упиваться, верёвки из Горпыны вить, а кому проболтается вдова - того сразу в прах! Даже дочка не знала о том, за что ей такая напасть. Пыталась Горпына так делить, чтобы всего у дочери впополам было - но ведь не всё на свете располовинишь! Так я у неё полкрасоты забрал, и полздоровья, и пол-ума. А как заболела Даруся - пришлось мне и всю её болезнь забрать, как померла - так и всю смерть. Но недолго им с Гопыной оставалось, почти забрал я грешные души их себе в вечное услужение - кабы не одноглазого Свирида сынок! Не победить ему меня в замке моём и на земле моей! А если на своей - то только прутом моим волшебным! Но и я его извести никак не могу. Посоветуйте, слуги мои, лиходеи, что с ним такого сотворить, чтоб навеки его душа в царстве моём осталась!
Начал скот кричать: в борону запрячь Андрея! Под седло поставить! В хомут одеть!
Тут кто-то из прислужников и говорит:
- Андрею кольцо старой повитухи помогает! Отними у него кольцо, Твоё темнейшество, пока Андрей у тебя в замке - и не найти ему выхода отсель! Сможешь сделать с ним всё, что захочешь: станет он безъязыким рабом твоим, и тогда души Горпыны с Дарусей, и Свиридову чистую душу себе заберешь!
Обрадовался тогда трёхглазый чёрт, побежал в ту спальню, где Андрея оставил, золотым прутом перед собой размахивая.
Да только мышка была быстрее. Привела Андрея назад тропками тайными, а тот смотрит: на кольце золотом уж искорки малые появились. Ну, беда!
Мышка тогда взяла старых покрывал, вроде как болвана из них связала, ударила по болвану хвостиком - и вышел точь-в-точь Андрей, только спящий! А настоящий Андрей удивляется этому, но молчит.
Тогда мышка взяла из угла трав сухих, вокруг болванова пальца обернула, снова хвостиком ударила - точь-в-точь кольцо золотое заповедное получилось, не отличишь!
А болван заколодованный еще во сне ворочается, храпит, сопит - в общем, как настоящий.
Тогда сам Андрей спрятался за дверью и ждёт, пока придет главный чёрт. А мышка - у него в кармане.
Прибежал чёрт. Стал Андрея-болвана трясти-будить - а тот не просыпается. Стал еще сильнее пинать - тот только отбрыкивается. Тогда снял трёхглазый чёрт кольцо с болванова пальца, только прутом золотым замахнулся на него, как Андрей-настоящий из прятанки своей выскочил, прут отобрал и давай стрекача что есть мочи!
Тут против него весь дворец поднялся - быки ревут, кони ржут, коровы копытами топчут - Андреевой крови хотят!
Тот выбежал на двор, а там бык, тот, что его встречал, золотую гору охраняет. Стал Андрей тогда это золото во все стороны рассыпать, и так его много было, что и люди, и быки, и кони собирать его кинулись.
Выскочила мышь из Андреева кармана, обернулась гнедой лошадью без седла, Андрей вскочил ей на спину - и помчались!
Андрей только вправо-влево прутом золотым стегает. Кто из скота чертовского до него дотронется - сразу обычным зверем стаёт; а человек - опять человеком.
Прискакали ко второму дворцу. И там, среди свиней и козлов двухглазого чёрта, были те, кто хотел Андреевой смерти. Тот давай самоцветы рассыпать. И хватило их на то, чтобы задержать и козлов, и свиней.
Соскочил тогда Андрей с лошади гнедой, и говорит ей:
- Возвращайся к своему батюшке, а я к своему побегу, и всё, что решил - сделаю.
Та снова девицей оборотилась, и говорит:
- Если победишь ты - ударь золотым прутом три раза о воду, я и появлюсь.
На том и порешили.
Бежит Андрей, и видит: полкольца золотого уже яркими огнями переливается.
- Неужели не успел!
Тут добежал до третьего дворца, но и там был десяток огромных рыб, которые были верны не своему хозяину, а трёхглазому чёрту. Бросил тогда Андрей им жемчуга, стали рыбы их пожирать; а на кольце один ободок тёмный остался.
Еле Андрей до рассвета из ямы выйти успел. Слышит: бежит за ним из ямы большая кодла - и быков, и козлов, и рыб. Махнул позади себя золотым прутом - яма и закрылась.
За одно утро вышел Андрей из лесу. Где была изба повитухи - только холм, мхом зарос.
За час дошёл до города. Где был монастырь - стена глухая.
За минуту до села своего дошёл. Заколочен дом ворожеин.
Взял тогда Андрей волшебный золотой прут, и думает, что же с ним делать. Пошёл к дому своему.
А была как раз Вербная неделя. К кому на подворье ни зайдешь, везде слышно: Не я бью, верба бьёт!
Дай, думает Андрей, и я так.
Пришел в свою хату.
Встретил его отец:
- Не я бью, верба бьёт!
Ударил золотым прутом отца по плечу - и спала с того старческая хворь и усталость.
К нему сестра навстречу. А Андрей ей:
- Не я бью, верба бьёт!
Стала Даруся еще краше, чем была, и коса отросла, и подол сорочки стал, как полагается. Достала Даруся из-за пазухи пушинку, коснулся Андрей и её - стала пушинка козаком, дарусиным женихом. Обнял козак Дарусю, а та обоими глазами от счастья плачет.
Зашел тогда Андрей в хату - и давай волшебным прутиком по печи лупить, да по стенам, да по всем мискам:
- Не я бью, верба бьёт!
И стала хата - как лялечка: стены белые, расписные, стреха новой соломой покрылась, во всей утвари домашней - ни щербинки, ни дырочки!
Тут кинулась на Андрея мачеха:
- Ты что творишь, окаянный!
А тот ей по плечу:
- Не я бью, верба бьёт!
Мачеха охнула, и на лавку осела. Тут же весь вред у ней из головы разом ушёл.
Тут - гром среди ясна неба: явился посреди их двора самый глвный трёхглазый чёрт, во всех регалиях, при полном параде, верхом на пятиногом коне. И ну рукава закатывать: вот-вот хату горпынину вместе со всеми жильцами изничтожит!..
Да только подскочил к нему Андрей с золотым прутом - и ну сечь со всех сил:
- На тебе, окаянный! Не я бью, верба бьёт! За тиждень - Великдень!
Услыхав эти слова, завыл чёрт, заревел боровом, и в пекло убрался.
Больше его не видели.
Как в себя Свирид с Горпиной пришли - кинулись сына привечать-обнимать, а он всё про иное думает.
Ждал неделю Андрей, места себе не находил, а на Великдень ударил у реки золотым прутом о волны - и вышла оттуда чёртова дочка, как и обещалась.
- Вот и я, - говорит, - Андрей Свирдович, одноглазого отца сын. Всё ты сделал, как обещал. Если теперь угадаешь, как зовут меня - уйду из чёртова дворца, и буду твоя.
Смотрит Андрей, а волосы её как были незаплетены - так и остались.
- Косу ты, - говорит, - видать, отродясь не чесала. Стало быть, и зовут тебя Середой, наверно*.
- Угадал! - сказала тогда чёртова дочка, и тут же из её волос ленты золотые выпали (были они волшебные, запретные), а косы сами собой заплелись. Тут ей Андрей и предложил руку свою честную, и сердце.
До конца жнив построил Андрей свою хату, туда с молодой женою въехал, и стал там с нею там жить, а кольцо золотое повитухино им за обручальное стало.
Дарусю её жених к себе забрал, а Горпына со Свиридом в своей хате до глубокой старости жила, и был у них мир, и внуки, и пирожки с сыром.
Я к ним захаживал, сытое брюхо поглаживал, а как сказку услыхал, так и вам рассказать пожелал.
На сём конец, а кто дослушал - добрый молодец!
А что стало с золотым прутом - я не знаю о том.

*На Святую Середу девушки не причёсывались.

УПД: Дополнил немного, теперь точно готово.

URL записи

Пишет  Goshmam:

Имя Андрея Анатольевича Зализняка знаю даже я.
Это тот самый лингвист, один из самых авторитетных в этих кругах, которых доказал подлинность "Слова о полку Игореве".
Ему в прошлом году вручили премию имени Солженицына, и на вручении он сказал речь.
Отрывок из нее я приведу дословно, потому что мне хочется пожать этому человеку руку.
Простыми словами он сказал, ясно и точно. Мне хочется подписаться под каждым словом!!!


Мне хотелось бы высказаться в защиту двух простейших идей, которые прежде считались очевидными и даже просто банальными, а теперь звучат очень немодно:
1) Истина существует, и целью науки является ее поиск.
2) В любом обсуждаемом вопросе профессионал (если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов) в нормальном случае более прав, чем дилетант.

Им противостоят положения, ныне гораздо более модные:
1) Истины не существует, существует лишь множество мнений (или, говоря языком постмодернизма, множество текстов).
2) По любому вопросу ничье мнение не весит больше, чем мнение кого-то иного. Девочка-пятиклассница имеет мнение, что Дарвин неправ, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке.

Это поветрие — уже не чисто российское, оно ощущается и во всём западном мире. Но в России оно заметно усилено ситуацией постсоветского идеологического вакуума.
Источники этих ныне модных положений ясны:
действительно, существуют аспекты мироустройства, где истина скрыта и, быть может, недостижима;
действительно, бывают случаи, когда непрофессионал оказывается прав, а все профессионалы заблуждаются.
Капитальный сдвиг состоит в том, что эти ситуации воспринимаются не как редкие и исключительные, каковы они в действительности, а как всеобщие и обычные.

И огромной силы стимулом к их принятию и уверованию в них служит их психологическая выгодность. Если все мнения равноправны, то я могу сесть и немедленно отправить и мое мнение в Интернет, не затрудняя себя многолетним учением и трудоемким знакомством с тем, что уже знают по данному поводу те, кто посвятил этому долгие годы исследования.
Психологическая выгодность здесь не только для пишущего, но в не меньшей степени для значительной части читающих: сенсационное опровержение того, что еще вчера считалось общепринятой истиной, освобождает их от ощущения собственной недостаточной образованности, в один ход ставит их выше тех, кто корпел над изучением соответствующей традиционной премудрости, которая, как они теперь узнали, ничего не стоит.
От признания того, что не существует истины в некоем глубоком философском вопросе, совершается переход к тому, что не существует истины ни в чём, скажем, в том, что в 1914 году началась Первая мировая война. И вот мы уже читаем, например, что никогда не было Ивана Грозного или что Батый — это Иван Калита. И что много страшнее, прискорбно большое количество людей принимает подобные новости охотно.
А нынешние средства массовой информации, увы, оказываются первыми союзниками в распространении подобной дилетантской чепухи, потому что они говорят и пишут в первую очередь то, что должно производить впечатление на массового зрителя и слушателя и импонировать ему, — следовательно, самое броское и сенсационное, а отнюдь не самое серьезное и надежное.
Я не испытываю особого оптимизма относительно того, что вектор этого движения каким-то образом переменится и положение само собой исправится. По-видимому, те, кто осознаёт ценность истины и разлагающую силу дилетантства и шарлатанства и пытается этой силе сопротивляться, будут и дальше оказываться в трудном положении плывущих против течения. Но надежда на то, что всегда будут находиться и те, кто все-таки будет это делать.

URL записи

Оригинал взят у hamboneks
в «Холодное сердце»: первая вылазка Диснея на поле феминизма

Добрый день. Хочу предложить вам прочитать мой перевод статьи Аманды Родригез о мультфильме "Холодное сердце". Сначала я хотела написать собственный пост, но потом поняла, что не к чему плодить сущности, Аманда уже высказалась и сделала это прекрасно! Аккуратно, есть спойлеры.



читать дальше"Честно говоря, последний мультик Диснея «Холодное сердце» меня удивил. Несмотря на то, что здесь звучал голос моей любимой героини Вероники Марс (известной в реальной жизни как Кристен Белл), я была уверенна, что «Холодное сердце» под завязку напичкан стандартами Диснея: принцессы, свадьбы и девочки, которых нужно все время спасать. Я ошибалась. Хотя фильм и повествует о невероятно худеньких, богатых белых девочках-принцессах, история вовсе не о романтичной любви или чуваке, который спасает девицу в опасности. Мало того, что «Холодное сердце» проходит тест Бехдель с диалогами в пять минут, так это еще и история крутится вокруг сестринства и силы, которой обладают молодые женщины.
Главные отношения в «Холодном сердце», то, что двигает весь сюжет, то, в чем содержится пафос повествования, - это отношения между Анной и её сестрой Эльзой. Каждая из них любит другую очень сильно, и они борются за то, чтобы быть вместе. Эльза старается защитить свою младшую сестру от боли, сначала скрывая свои удивительные способности создавать лед и снег и управлять ими, а затем запрещая ей выходить замуж за первого встречного. Эльза облачается в мантию старшей сестры, приносящую с собой серьезность и ответственность. Когда сила Эльзы выходит из-под контроля во время светского приема, неослабевающая любовь и решительность Анны подсказывают ей последовать за убежавшей сестрой, скрывшейся в снежном замке. Мы узнаем, что Эльза была права, отговаривая сестру от поспешного замужества, а это является огромным шагом в сторону от обычно поддерживаемого Диснеем мифа о любви с первого взгляда, кроме того, мы узнаем, что только любовь и принятие Анны могут спасти сестру-отшельницу.
В «Холодном сердце» женская солидарность и сила имеют первостепенное значение. Эльза имеет поразительные «снежные» силы (ей стоит серьезно рассмотреть возможность поездки в школу Ксавьера для одаренных подростков). Анна, наша героиня, обыкновенна, что является отхождением от канона, по которому лидерство в истории принадлежит тем, у кого есть удивительные способности. У Анны нет никаких уникальных способностей или магических сил, но ее делает особенной ее сострадание. Личность Анны выделяется тем, что она никогда не сдается, не ставит под сомнение свои собственные возможности и никогда не думает, что она не сможет что-нибудь сделать. Анна, с ее смелостью и уверенностью, является движущей силой этого фильма. Мужские персонажи используются для экшна, оказания поддержки или создания препятствий на пути к главной цели фильма: воссоединению двух сестер.
Отвлечемся немного на рассмотрение суперспособностей Эльзы. С подросткового возраста Эльза и ее родители боялись ее растущих сил. Эльза стремится контролировать, минимизировать и скрыть их. Не сумев совладать с «рвущейся изнутри бурей», Эльза теряет контроль над тщательно охраняемым секретом и раскрывает себя на собственном коронационном торжестве. После бегства с бала она поет: «Скрой. Не чувствуй. Не дай им узнать», перед тем, как объявляет «Пусть так и будет».

Способности Эльзы, связанные с ее эмоциональностью и взрослением, очевидно, являются метафорой ее мощной сексуальности, и я даже пойду дальше и скажу, что Эльза и ее семья борются с ее гомосексуальностью, ее родители даже бояться, что она «заразит» свою младшую сестру. Да, я считаю, что есть общий дискомфорт, связанный с женской сексуальностью во всех ее проявлениях. Тем не менее, Анна расцветает сексуально, и это не сопровождается осуждением окружающих, потому что ее традиционная сексуальность приводит ее к замужеству за принцем. В фильме нет мужчин, заинтересованных в Эльзе (и это несмотря на то, что Анна имеет двоих поклонников). Гомосексуальность Эльзы настолько пугает ее подданных, что она вынуждена отправиться в изоляцию и превратиться в снежную королеву. Хотя Эльза чувствует себя настолько свободной, чтобы быть откровенной с самой собой и разрешить себе чувствовать по-настоящему в своем отрезанном от мира замке, она не верит, что ее могут принять, что она может быть частью общества.
Сердце Анны замерзает, когда Эльза случайно ранит Анну ледяным осколком, порождением ее магических сил, и только «акт истинной любви» может растопить его и спасти героиню от смерти. Все персонажи в мультике полагали, что ее спасет истинный поцелуй любви, но, откровенно говоря, я держала пальцы крестиком (серьезно), чтобы Эльза поцеловала сестру и этим ее спасла (платонически, конечно же). Мы все ошибались. Оказалось, что Анне был нужен акт истинной любви, сохраняющий ее уже сформировавшуюся личность женщины, делающей собственный выбор, действующей и творящей свою судьбу собственными руками. Такой поворот сюжета даже лучше, чем я могла себе представить! Акт самопожертвования Анны показал Эльзе, что принятие возможно, что Анна знает о ее темном секрете и все равно ее любит. Их не спас ни мужчина, ни романтическая любовь. Это был акт настоящей любви между сестрами, который спас их обеих. Одним словом, красота.
В «Холодном сердце» Дисней выполнил свою фемдомашку на отлично. Они создали историю о молодых женщинах, не вертящихся вокруг мужчин, в которой семья и сестринство побивают все, в которой две сестры спасают друг друга. Здесь даже есть Кристофф, спрашивающий Анну о согласии, прежде чем поцеловать ее, и фильм не заканчивается свадьбой. Дисней все еще должен поработать над своим нереальным видением женских тел, как правило, белых. Им стоит начать рассказывать истории об обычных девочках, не только о богатеньких принцессах. Им стоит быть более открытыми и честными, говоря о гомосексуальности, вместо того, чтобы прятать ее за метафорами, но, в целом, «Холодное сердце» - огромный шаг вперед для Диснея. Я была рада, что сходила его посмотреть. Я рада, что взяла с собой мою шестилетнюю племянницу, хотя белый цвет кожи героинь и их привилегированное положении не соответствует ее реалиям. Думаю, «Холодное сердце» преподает важный урок о сестринстве, любви и принятии, что имеет неоценимое значение для девочек по всему миру".

Актриса, 64 года, Нью-Йорк



Я благодарна Чужому. Этот ублюдок дал мне все.

Я вообще не хотела сниматься в «Чужом». Я хотела Шекспира, Вуди Аллена, Майка Николса. Но мне дали эту роль. Что ж, подумала я в тот момент, тогда я покажу им Генри Пятого на Марсе. И показала. Но мне до сих пор кажется, что это мало кто заметил.

Будучи настоящей англичанкой, моя мать никогда не оставляла надежды, что в меня влюбится принц Чарльз.

Шоу-бизнес склонен разделять женщин на недоступных Снежных королев и блядей. Именно поэтому в моей жизни было так много моментов, когда мне хотелось быть блядью.

Когда-то я была блондинкой. Это было довольно давно, и быть блондинкой в те времена ничего не значило. И главное, мне казалось тогда, что блондинки просто более дружелюбны. Сейчас я ни за что не стану блондинкой. Не потому, что в обществе сложился какой-то стереотип. Просто я перестала считать их дружелюбными.

Менее всего Голливуд хочет, чтобы ты менялась. Он всегда хочет, чтобы в новом фильме ты была в точности такая же, как в прошлом. Пока Голливуд не отработает тебя до конца, он будет предлагать тебе одно и то же снова и снова. А когда ты уйдешь с экрана, он просто начнет искать тебе замену.

Все продюсеры низкие и толстые, а я высокая и худая. Так что я довольно сильно отличаюсь от рядовой сексуальной фантазии рядового продюсера. Актеры и режиссеры тоже в массе очень невысокие. Поэтому очень часто, когда я вхожу в комнату, все начинают таращиться на меня, как на какой-то экспонат. На самом деле, они просто не знают, как общаться с женщиной, которая выше их на две головы. В конечном счете, работать приходится с парнями типа Ридли Скотта и Джеймса Камерона. Они тоже невысокие, но им плевать на такие условности.

Шоу-бизнес устроен таким образом, что вам всегда приходится как бы извиняться за свой возраст. Каждый раз, когда вы отмечаете очередное прожитое десятилетие, вас спрашивают: ну что, не страшно в эти ваши сорок, пятьдесят или шестьдесят. Но мне это никогда не казалось страшным. Не страшно прожить очередной десяток лет. Страшно проснуться однажды и осознать, что впереди не осталось больше ни одного десятка.

Я счастлива, что не интересую журналы, пишущие о знаменитостях. Их интересуют молодые актеры, чья жизнь изобилует событиями: поправился на пару фунтов, похудел на пару фунтов, замечен на курорте с этим, замечена в бассейне с тем. Каждый день они приносят сенсации. А про меня писать скучно: я всегда в форме и замужем за одним и тем же человеком уже много-много лет.

Я не почувствовала никакого неудобства насчет возраста, когда мне исполнилось пятьдесят. Сейчас мне 59, и вряд ли через год меня ждет какое-то откровение.

Мне не нравится внимание, которое уделяется кинозвездам. Ведь в конечном счете все попытки исследовать их жизнь приходят к тому, что звезды ничем не отличаются от простых людей — завтракают и срут.

От того, кто восстал из мертвых, не стоит ожидать, что он будет придерживаться той же системы ценностей, что и живые.

Меня трудно испугать. Меня мало пугают чудовища. Самыми страшными мне кажутся те чудовища, которых производит пластическая хирургия — жуткие человеческие конструкторы: лицо тридцатилетней и шестидесятипятилетнее тело.

Меня раздражает, когда кто-то называет Чужого монстром. Мне больше нравится слово «создание».

Одним из самых страшных оскорблений для меня был тот факт, что в фильме «Чужой против хищника» хищник — эта примитивная мразь — легко победил Чужого. Я помню, это произвело на меня страшное впечатление. Я досмотрела фильм до конца, а потом долго стояла под душем, потому что никак не могла избавиться от ощущения, что меня выкупали в дерьме.

Блаженны те, кто полагает, что если на землю когда-нибудь спустится космический корабль и оттуда выйдут существа с одной головой, двумя руками и двумя ногами, то они обязательно окажутся нашими братьями.

Я все еще могу надрать задницу чужим. Но иногда мне почему-то хочется быть одним из них.

Во всех великих историях есть великие женские роли.

Алькасаба (что означает «крепость» в переводе с арабского) в Малаге представляет собой мусульманский дворец-крепость, находящийся на склоне горы Хибральфаро, на вершине которой также стоит крепость с одноимённым названием. Алькасаба и крепость Хибральфаро соединены дорогой, обнесённой зигзагообразными стенами (так называемая «Корача»). Дворец-крепость находится напротив порта, рядом с городским парком, неподалеку от кафедрального собора Малаги.

Согласно мусульманским источникам, Алькасабу приказал возвести между 1057 и 1063 годами берберский правитель Гранады, Бадис бен Абус. Для её строительства использовался мрамор, а также колонны и капители близлежащего римского театра. В 1092 году Алькасабу заняли альморавиды, а в 1146 году – альмохады.










Алькасаба, наряду с Алыми Башнями, является древнейшей частью Альгамбры. Предполагается, что на месте строительства цитадели до завоевания Гранады мусульманами существовали различные строения. Первое упоминание о существовании гранадской Алькасабы датируется IX веком и считается, что она была построена Савваром бен-Хамдуном во время конфликта между арабами и мувалладами.

Существующий комплекс был возведён по приказу Мухаммеда I, который обнёс стеной старую крепость, возвёл оборонительные сооружения, три новые башни (Сломанную, Почитания и Дозорную), благодаря чему Алькасаба превратилась в настоящую цитадель, в которой монарх обустроил собственную резиденцию, где проживал и его сын Мухаммед II до завершения строительства дворцов. После этого она выполняла функцию чисто военной крепости.

Позднее, после прихода христиан, Алькасаба подверглась многочисленным перестройкам. В разные периоды своего существования она использовалась в качестве государственной тюрьмы, в том числе во время французской оккупации.

Как и Альгамбра, Алькасаба была полностью заброшена в течение многих лет, но, в отличие от Альгамбры, работы по её реставрации, изучению и очистке были начаты только в конце XIX - начале XX веков.

Пишет  Taho:

Анатомические скульптуры (Maskull Lasserre)
Захватывающие скульптурные работы канадского художника Maskull Lasserre, который ловко извлекает самые тонкие анатомические формы людей и животных из повседневных объектов. Выглядит странновато, но это круто.



читать дальше


















URL записи

Пишет  Goshmam:

Человек (в отличие от всех других животных) может говорить, потому что у него для членораздельной речи физическая основа.
Какая именно?

1. У человека опущена гортань (по сравнению, скажем, с человекообразными обезьянами, которые, при всей своей сообразительности и даже понимании устного английского языка, не могут произносить слова).
Это дает возможность языку двигаться внутри речевого тракта как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости, а это, в свою очередь, позволяет создавать различные конфигурации ротовой полости и глотки независимо, и тем самым сильно расширяет набор возможных фонем, различающихся по тому, на каких частотах звук усилен, а на каких, наоборот, приглушен.
Когда гортань расположена высоко, это очень удобно - это позволяет есть и дышать одновременно. Когда гортань в ходе эволюции опустилась, человечество заплатило за возможность членораздельной речи риском подавиться (в США смерть от такого рода удушения занимает 6 место в списке несчастных случаев. Ежегодно в Штатах так гибнет 6 тысяч человек). Кстати, у младенцев гортань расположена высоко, как у обезьян (именно поэтому они могут спокойно сосать грудь и дышать). Гортань опускается примерно к трем годам, тогда ребенок и начинает "лавинообразно" говорить. По оценкам, скорость овладения новыми словами у ребенка в этом возрасте как минимум новое слово в каждые 2 часа. Гортань "встала на место", и появилась возможность четко произносить слова.

2. Большое значение для звучащей речи имеет точное управление мышцами языка.
Раньше можно было встретить мнение, что для речи важен подбородок ( у обезьян подбородка нет). На самом деле это не совсем так. Подбородок у человека появился из-за неравномерной редукции (уменьшения) челюстей в ходе эволюции . Но не исчез полностью, потому что именно к нижней челюсти крепились мышцы, управляющие движениями языка.

3. Человек может управлять дыханием волевым усилием.
Дело в том, что при речи воздух надо подавать на голосовые связки не сразу, а небольшими порциями — слогами. Это позволяет строить длинные высказывания, и в рамках одного высказывания можно произнести большое количество различающихся слогов. Более того, "поскольку каждый элемент, входящий в слог и слово, обладает разной громкостью или, лучше сказать, разной акустической мощностью, задача речевого дыхания состоит в том, чтобы компрессировать слоговую динамику в обозримые для слуха рамки, ослабить большие мощности и усилить малые". Все это достигается с помощью движений диафрагмы. Движения эти человек может контролировать.
Обезьяны же не могут произвольно управлять дыханием.

4. Очень важно, как у человека устроен слуховой анализатор. Для звукоподражания существенно, что человек может эффективно слышать производимые им самим звуки одновременно по двум каналам — внутреннему (звук проводят кости) и внешнему (звук проводит воздух).

5. Ну, и главное.
Для того, чтобы все эти приспособления могли работать, нужна система, которая бы ими управляла, — мозг.
Важным свойством человеческой коммуникации является то, что она подконтрольна воле, а не эмоциям. Она управляется структурами коры больших полушарий, а не подкорковыми структурами, как у обезьян. Поэтому, чтобы заговорить, нам необязательно приходить в сильное возбуждение (это скорее помешает), надо лишь захотеть что-то сказать.

URL записи

Lilith. by `zemotion on deviantART


Motherland Chronicles 10 - Crow by `zemotion on deviantART


Portrait of Solitude. by `zemotion on deviantART