Пишет  ash-sand.:

Дух, притворяющийся ранним собачником
Снова челлендж.

Ночь прошла очень весело, а утром Алек проснулся в незнакомой квартире в окружении незнакомых людей. Вернее, одного он помнил: это был Лёшка, который был приятелем Сашки, а Сашка учился в одной группе с Денисом, которого Алек как раз знал и на день рожденья к которому пришёл первоначально. Когда вечеринка у Дениса закончилась, часть людей захотела продолжить веселье, и Алек пошёл с ними в клуб, где они пересеклись с ещё одной компанией, потом ещё с одной… вот он в итоге здесь, на квартире у, кажется, Настасьи, и когда его вырубило, в соседней комнате ещё орали песни под гитару. Но сейчас уже все утихли. Так поздно, что даже рано.
читать дальшеГолова, как ни странно, не болела. Алек вышел на кухню, поискал, чего бы попить. Налил себе воды из остывшего чайника: там осталось на дне, да ещё с накипью, но он не привередничал. Сна не было ни в одном глазу, хотя проспал он от силы часа три. Судя по царящей в квартире тишине, остальные если и собирались просыпаться, то не скоро. Впрочем, Алек не особо горел желанием продолжать знакомство. Лучше уж пойти домой.
Он оказался было перед трудным выбором, кого же из спящих разбудить, чтобы закрыть за ним дверь, но обнаружил, что та не заперта. Так что никакого статус-кво он не нарушит. С трудом найдя на обрывающейся вешалке свою куртку, а в груде беспорядочно сваленной обуви — кроссовки (левый пришлось искать особенно долго), Алек вышел из квартиры и аккуратно прикрыл за собой дверь. За дверью оказался типичный подъезд панельной пятиэтажки. Алек жил в таком же доме, только на втором этаже, а не на пятом.
Район оказался ему незнаком. Алек не смог даже вспомнить, с какой стороны они пришли ночью: тогда ему было слишком весело, чтобы обращать внимание на дорогу. Было так тихо, как бывает только ранним утром, даже дворники ещё не вышли на улицу. Алек потянул было из кармана телефон, но обнаружил, что тот разрядился. Придётся ориентироваться по старинке. К какой-нибудь дороге он в конце концов да выйдет, а там уже будет проще.
Безликие пятиэтажки высились одна за одной, словно у этого района вовсе не было конца. Дворы и дома, дома и дворы. Небо было серым, и весь мир вокруг тоже казался серым, поблекшим, будто ему в фотошопе урезали насыщенность до минимума. Бесцветной была трава на газонах. Бесцветными были выкрашенные в охряной и кирпичный стены домов. Бесцветные детские площадки выглядели пустыми и заброшенными, как на фотографиях из Чернобыля. И ни единый звук не нарушал тишину, кроме шагов Алека. Даже птицы не пели. Казалось, он остался в этом мире один.
После двадцати минут блужданий по дворам Алеку стало жутковато. Даже в такое время должны хоть изредка проезжать машины, да и район не может быть бесконечным. Однако он так и скитался меж однотипными домами, и те смотрели ему в спину своими тёмными окнами. Окна… с ними было что-то не так. Ладно, что нигде не горит свет. Но могут же быть видны в окнах стоящие на подоконниках растения, или задвинутые шторы, или мягкие игрушки — ну хоть на первых этажах. А здесь все окна были одинаково черны. Словно за ними скрывались не типовые квартиры, в которых спали люди, а какое-то иное пространство, тёмное и пустое. Стёкла отливали глянцевым, но окружающий мир в них не отражался. И сам Алек не отражался. Только чернота.
«Чёрт с ним, — подумал Алек, — вернусь обратно, потом попрошу кого-нибудь вывести к метро, раз заблудился». Однако где остался дом, в котором он ночевал, он не помнил. Вроде бы нужно держать курс на серую девятиэтажку, которая всё время маячит на краю зрения, а потом налево через детскую площадку, где стоит облезлый жираф… или лев… да где же он? Алек никогда не жаловался на топографический кретинизм, но тут чувство направления ему совершенно изменило. Что за ужасный район? Как будто не в своём городе, и проектировали его по каким-то другим правилам.
Алек был уже настолько взвинчен, что когда ему навстречу выскочила крупная бородатая собака, даже вскрикнул. Чёрный с сединой дратхаар замер, подавшись всем телом вперёд и вытянув хвост в струну, и, глядя на человека, коротко, отрывисто гавкнул. «Они же не должны на стойке гавкать, — пронеслось в голове у Алека, а следом за этим: — Он что, на меня стойку делает?!»
Алек замер, соображая, как себя вести, однако за собакой показался хозяин. Невысокий мужчина в серой ветровке и, несмотря на июнь месяц, облегающей серой вязаной шапочке. Он коротко свистнул, и пёс сразу отмер и отбежал к нему.
— Собаку надо на поводке держать, — буркнул Алек, злясь и на себя за испуг, и на весь мир за то, что он такой странный.
— Не эту, — равнодушно бросил мужчина, так что Алек не нашёлся, что ответить. Впрочем, странное поведение собаки быстро перестало быть важным по сравнению с тем фактом, что наконец-то он встретил местного жителя, у которого можно спросить дорогу. Будь благословенны собачники за то, что им спозаранку выгуливать питомцев. А то чёрт знает сколько бы ещё Алеку здесь бродить.
Мужчина с интересом разглядывал незадачливого блуждальца. Глаза у собачника оказались странного цвета, почти жёлтые, и необычно яркие в этом сером мире. Хотя на лицо не красавец: нос-клюв, щёки впалые, под глазами тёмные круги. Алек видел такие лица у наркоманов, истощённых пагубной привычкой, но в спокойных глазах незнакомца не было ни намёка на нездоровый наркоманский блеск. Наоборот, выглядел он очень уравновешенным.
— Что, заблудились? — спросил он прежде, чем Алек успел раскрыть рот, чтобы спросить дорогу.
— А-ага, — сбившись, ответил тот. — И телефон как назло разрядился. Подскажете, как к метро пройти?
— Здесь телефон и не ловит, — тем же равнодушным тоном сообщил собачник. — Пройдёте до конца этого дома, свернёте направо, там будет бетонный забор. Идёте вдоль него, чтоб он был по левую руку, метров через триста будет дырка в заборе. Вот вам в эту дырку, а там дальше тропинка натоптана, пару домов пройдёте, и будет шоссе и метро. Уже открылось, наверное.
— Угу, спасибо! — приободрённый Алек развернулся в указанную сторону и отправился искать дырку в заборе. Дратхаар вопросительно посмотрел на хозяина.
— Сидеть, — велел тот, провожая взглядом парня. Повезло ему, что забрёл в теневой город летом, а не в конце октября, когда хозяин собирает охоту. Тогда бы не ушёл живым. Да и собаки по зиме злее, когда сезон начинается. А сейчас пусть идёт. Доберётся до дома благополучно, может, не окажется в следующий раз в ненужное время в ненужном месте. Хорошо ещё, что драт его учуял, а не кто похуже. Здесь же и дикие бродить могут, хотя хозяин этого не одобряет, велит их гонять. Надо, кстати, прогуляться до сквера, они чаще всего там лежбища устраивают. Заодно собакам будет тренировка.
Егерь свистнул, задавая своре направление, и прогулочным шагом двинулся в сторону сквера. Пролезающий сквозь дыру в заборе Алек услышал этот свист за спиной, вздрогнул и поторопился к метро.

URL записи