Оригинал взят у svart_ulfr
в Найджел Джексон. Свирель Рогатого Бога. Маски духов в европейском язычестве





Чтобы войти в экстатическое, магическое состояние сознания, в котором начинают взаимодействовать феноменальный и ноуменальный миры, традиционные шаманы и шаманки использовали разнообразные мантические методики, включавшие в себя ритмичный звук барабана, священный танец, колдовские песнопения и использование масок духов. Все это делалось для того, чтобы шаман смог ощутить свое родство со сверхъестественными сущестами. Надевая маску духа, шаман тем самым вызывал силы Иного мира, которым маска давала возможность попасть в мире людей и явить себя воочию.

читать дальшеКак для шамана, так и для зрителей ритуала волшебство маски давало возможность преодолеть «обычное» восприятие действительности и, проскочив через «щель между мирами», погрузиться в мир Эльфхейма. Мирча Элиаде блестяще описал суть магии масок как «полная трансформация человеческой личности во что-то иное».

Таким образом, маски духов встречаются в священных традициях практически всех языческих политеистических культур. Маски сибирских шаманов назывались «абагалдей», и делались из дерева или из шкур: брови и бороды делались из беличьей шерсти. Тунгусский шаман надевает маску, «чтобы показать, что дух Малу (Malu) в нем». Везде ритуальная маска представляет собой средство трансформации и воплощение сакрального.

В нашей собственной языческой и колдовской традиции издавна применялись ритуальные маски, и эта практика оставалась фактически непрерывной. Один, этот мастер в области шаманского экстаза, среди своих многочисленных имен имел и прозвище «Grimr», что значит «скрытый под маской», а британский архиепископ Теодор в VII веке порицал тех, кто носил в пору январских календ маски, сделанные из оленьих или бычьих шкур, упоминая при этом Осера (Ooser), или маску в виде головы быка, применявшуюся в народных обрядах.

Тотемные маски зверей и птиц, этот важный элемент германского и кельтского язычества, с помощью которых колдуны осуществляли свои шаманские превращения, впоследствии стали неотъемлемой частью европейской народной культуры. В средневековой Германии буйные ватаги молодых людей с зачерненными лицами беспрерывно ходили по улицам в канун Самайна, изображая бродящих по ночам духов из свиты Перхты или Фрау Хольды, дикой богини Неистового Полчища. В Тироле на день Сятого Мартина и на Йоль ряженые, которых там называют «Perchtenmasken», прыгают вокруг полей, а возглавляет их всадник на белом коне.

Среди участников одного немецкого фестиваля мы обнаруживаем танцоров в масках, которых называют «мертвые лица» и «медвежьи лица», которые представляют в ходе ритуала умерших предков и призраков медведей – обитателей Мира мертвых. Среди церемоний, участники которых подражали Дикой Охоте, можно упомянуть и традицию «шаривари» (Charivari): ликующие и беспорядочные шествия ряженых, одетых быками, оленями, зайцами, лисами и волками, прерывавшие порой свадебные пиршества.

Британский обычай «гуизинга» (guizing), проводимого на Самайн, издавна предписывает танцорам и актерам надевать ритуальные маски, чтобы на время превратиться в призраков Дикой Охоты; маски скелетов, нечисти и призраков, которые носят дети в День Всех Святых – отзвук этого древнего обычая. Празднование Йоля с его ритуальными танцами и спектаклями-мистериями, участники которых носят маски Святого Георгия, Доктора и Йольского Отца, увенчанного падубом, посвящено Владыке Зимы, Королю Падубу.

Носящие маски ряженые, известные в Йоркшире и Нортумберленде как "rapper", взаимосвязаны с церемонией «танца мечей», такой, как «Plought Stot». В языческих церемониях Бельтайна действует персонаж в ритуальной маске, представляющий Джека-в-зеленом. Эта «маска дикаря» делалась из древесной коры и украшались листьями дуба и боярышника; носящий ее актер символизировал постижение тайн смерти и воскрешения, когда, вскочив, танцевал у Майского шеста с богиней цветов/майской королевой.

В своей книге "Германские календарные обычаи" (Лондон, 1966) Ричард Тонгер (Thonger) рассказывает, что на Троицу «крестьяне шли в лес собирать зеленые ветки, и возвращались обратно вместе с одетым в зеленое человеком в маске из древесной коры»:на юге его называют «Pfingstl», а в Тюрингии – Дикарь или Зеленый Человек (Laubmannchen); иногда он носит птичью маску, брызгается водой и зовется «водяная птица» (Wasservogel).

Лицо Зеленого Человека, так часто встречающееся нам в церковной резьбе, напоминает маску из листьев. Возможно, это культовый предмет, дошедший до нас из существовавших ранее храмов и святилищ. Другие европейские маски изображают лебедя или гуся; птицу-психопомпа, духа из Волшебной страны, которая выступает в качестве проводника и транспортного средства для путешествий шамана в Иной мир и помощника в магических поединках.

Черный Человек, или предводитель традиционного ковена, обычно носил рогатый головной убор/маску, как жрец Кернунноса или Гвинна, Посвятителя и Владыки Аннуна. В лесах Нижней Австрии, по слухам, и по сей день проводятся тайные собрания ведьм, - и участники этих встреч носят маски оленей.

Немецкие авторы XVI века упоминают о неких "vizards", или масках, которые ведьмы носят на шабашах, и Анри Боге (Henri Boguet) свидетельствует, что участники лионского шабаша, с которым он столкнулся в 1598 году, также были одеты в маски на своих ритуалах.

Французские хроники 1614 года упоминают о собрании двухсот одетых в маски ведьм, и смена облика такими известными колдунами как Изабель Гоуди, превращавшимися в зайцев, кошек, ворон и пчел, может быть неправильно интерпретированными ритуальными танцами, где одетые в маски танцоры вызывали своих тотемных зверей и птиц. В описании ведьм из Северного Бервика, возглавляемых в 1590 году Джоном Фианом (John Fian), которого обвиняли в том, что он вел шабаш вокруг церковного двора, упоминается, что они были в масках.

Появившись как элемент палеолитических религий, войдя в кельтские и скандинавские магические практики и народные празднества, маски духов затем стали неотъемлемым элементом танца Моррис (Morris), отличительным признаком «гуизёров», «шуддиг» (schuddigs) и «перхтов» (perchtls) на парадах, карнавалах и маскарадах средневековой Европы. Порицаемые духовенством, когда-то они были загнаны в подполье, вместе с традициями ведовства, и сейчас настало время вернуть их на законное место, в арсенал современных магов: ведь маски во все времена производили сильное и пугающее впечатление на человеческое воображение, делая языческих богов, волшебных существ и тотемных зверей зримыми для человеческого глаза, и преодолевая границы между мирами.

В современных практиках маски духов открывают богатые возможности для постановки драматических ритуалов на базе священных мифов, практик оборотничества и вотивных ритуалов. Ценность таких масок состоит в том, что они помогают нам выйти за пределы собственной личности и приблизиться к сущности Древних; они позволяют проникнуть в волшебную реальность Эльфхейма.

Последние несколько лет я с другом работал над несколькими ритуальными масками, и завершил работу над маской в виде головой кошки, и создал маску духа совы. Эти маски были сделаны из прочного папье-маше, на которое я нанес несколько слоев белой эмульсии, что дало отличную основу, на которой можно было нарисовать стилизованное раскрашенное лицо.

В работе мы использовали перья, кристаллы, и другие подходящие элементы. Покрытые лаком, маски получились прочными, как дерево и подходят любому человеку – решение сделать черты лица именно такими было достаточно смелым, но кажется, все получилось отлично.

Очень важный этап – это наделить сделанную маску силой того персонажа, которого ей предназначено изображать. И недавно я провел ритуал, в ходе которого я омыл маску лунным светом и призвал Владычицу Сов, Старуху ночной Луны», чтобы зарядить маску ее энергией. Этот обряд собрал множество духов, и стал для меня своего рода «малой тотемной инициацией», поскольку спустя несколько недель я вдруг ощутил сову в качестве тотема.

Сделанная по всем правилам маска духа вызывает ощущение сверхъестественной силы и чужого присутствия, часто ощущаясь как нечеловеческий «наблюдатель», восседающий на алтаре, и становится средоточием силы Иного мира, не говоря уже о тех случаях, когда маску надевают. У сибирских самоедов ритуальная маска призвана была помочь шаману во внутренней концентрации и фокусировке сознания. Когда маска уже надета, возникает чувство некоторой отрешенности от мира, интернализации сознания, - когда внешнюю личность подчиняют глубинные, превосходящие ее силы, символом которых и является маска. Как говорил финский ученый Уно Харва (Uno Harva), весь церемониал и обрядовый костюм традиционных шаманов, ведьм и колдунов – это ни что иное, как эволюция маски, которая во всех языческих традициях была «лицом духа».