Оригинал взят у svart_ulfr
в Рене Грюндер. Неоязычество в Германии



1.История

В Германии с XIX столетия существуют религиозные группы, стремящиеся к возрождению дохристианских религиозных представлений, бытовавших некогда в Центральной Европе. В этой статье для обозначения данного явления используются синонимы «неоязычество» (Neuheidentum) и «неопаганизм» (Neopaganismus), поскольку оба понятия в конечном итоге обозначают один и тот же феномен. Однако в официальном дискурсе в Германии «неоязычество» употребляется скорее в негативном смысле для обозначения более ранних германофильских, национально-ориентированных, антихристианских и расистских групп, в то время как «неопаганизм» используется для обозначения более поздних, нерасистских и индивидуалистических форм языческой религии.

Следует различать два источника, из которых берут своѐ начало ранние неоязыческие течения в Германии. Один из них является национально-романтическим и неорелигиозным проявлением германизма, который непосредственно связан с процессом национального объединения и основанием Германской империи в 1871 году, а второй обусловлен жаждой личностного мистического познания, которая нашла своѐ отражение в так называемой западной эзотерике (теософии, антропософии) конца XIX – начала XX вв. Оба источника – как националистически-мировоззренческое, так и эзотерическое привели к образованию на пороге XX века целого спектра «неогерманистских» групп.

читать дальшеНо это раннее неоязыческое движение было всего лишь периферийным явлением в гораздо более широком спектре так называемого Народного движения (Völkischen Bewegung) в Германской империи. При упоминании о Народном движении речь идѐт о политическом и культурном «очистительном движении», которое представляло собой германофильские, антисемитские и расистские воззрения на возможность создания гомогенной немецкой национальной культуры. При этом направление главного удара движения было антисемитским и антикатолическим [см. Schlund 1924]. Основным религиозным течением внутри этого спектра движений было не германское неоязычество, а протестантизм. Считается, что в период расцвета Народного движения, между 1918 и 1933 годом, примерно на 100.000 вовлечѐнных в него христиан-протестантов приходилось 500 германских неоязычников [см. Nanko 1993]. Народное движение охватывало образованные слои средней и крупной буржуазии. Ведущими фигурами были евангелические священники
и учителя. При этом публикационная активность Народного движения по отношению к количеству его сторонников была непропорционально велика. И тут становится очевидным, что это движение понималось его представителями главным образом как просветительское, мировоззренческое, ориентированное на определѐнный образ жизни и им же обусловленное.

В качестве материала для реконструкции исконной народной веры «неогерманцы» использовали прежде всего скудные сведения о культах германских племѐн, приводимые античными авторами, такими как Тацит. Также на их представления о германцах значительное влияние оказали оперы Рихарда Вагнера. Следствием этого было то, что реконструированное язычество часто понималось как монотеистический культ света,сложившийся вокруг бога Одина/Вотана. Действительно, политеистические представления в этой религии стали популярными только после 1945 года. Наряду с творчеством Вагнера для реконструкции аутентичных форм верований северных германцев важными источниками стали скандинавские саги и эддическая поэзия. Но в ритуалах подобных групп обнаруживались также многочисленные заимствования из обрядовых практик масонов, оккультизма и теософии.

Внутри языческого неогерманского направления Народного движения уже в начале XX века следует различать два крыла: одно преимущественно политико- и культурно-ориентированное, а второе, скорее, спиритуально-эзотерическое. Типичным для обоих был расовый антисемитизм и резкое неприятие христианства на том основании, что существование католической церкви в Германии и Австрии представляло бы собой опасность для политического и культурного суверенитета немецкого национального
государства. Сами христианские церкви рассматривались как инструменты иудаизма, который с их помощью распространял своѐ мировоззрение, способствуя «ослаблению» других народов. Влиятельными группами этого времени принято считать ариософское «Общество Гвидо фон Листа» (основано в 1905 году австрийцем Гвидо Листом), Орден новых тамплиеров (О.Н.Т., основан в 1900 году Адольфом Йозефом Ланцем (фон Либенфельс) в Вене, Австрия), Германский орден (основан в 1912 году в Лейпциге) и Германскую религиозную общину (основана в 1912 году художником Людвигом Фаренкрогом) [см. Goodrick-Clarke 1985]. И хотя количественный состав этих групп редко превышал 100 человек, публикации их были широко распространены. Например, гностик, расист и антисемит Ланц фон Либенфельс сейчас считается «человеком, идейно повлиявшим на Гитлера», поскольку Гитлер в период своей жизни в Вене читал выпуски националистического журнала «Остара»1, издававшегося под эгидой O.H.T. [см. Daim 1991].

Несмотря на то что национализм в своей начальной фазе был тесно связан с неогерманизмом (например, с Германским орденом), после завоевания власти Гитлером в 1933 году национально-религиозные группы были подавлены, запрещены, а их члены преследовались, если не хотели вливаться в государственные структуры. Тому было четыре причины: 1) Гитлер отвергал культурный антимодернизм националистов, поскольку он понимал национализм как имперское и современное социалистическое движение; 2) национал-социалисты после захвата ими власти не желали ассоциироваться с «иррационализмом» и оккультизмом, содействуя созданию своего прогрессивного имиджа; 3) религиозная политика Третьего Рейха после 1933 года по стратегическим причинам была направлена на предотвращение конфликтов с церковью, чтобы обеспечить лояльность христиан новому государству [Weißmann 1991: 58f]. Мировоззренческий «расчѐт» с
христианством должен был быть отложен до «окончательной победы». Содействие национальной неоязыческой религии шло бы вразрез с этой явно выраженной стратегией примирения с церквями; 4) характерной особенностью политики Гитлера являлась ликвидация конкурирующих сил и интерпретаций национал-социализма. Очевидно, он усматривал в национально-ориентированных группах и авторах ненужную ему конкуренцию в интерпретации национальной политики, которую следовало нейтрализовать. Вследствие этого лишь немногие отдельные участники националистических неоязыческих групп смогли утвердиться в системе национал-социализма. Примером служит Карл-Мария-Вилигут, который в течение нескольких лет (до 1939 года) делал карьеру ариософа в отрядах «СС» и применял оккультные знания для организации торжеств среди узкого круга руководства.

В связи с подавлением националистически-неоязыческих взглядов во времена господства национал-социализма, после окончания войны некоторые авторы и группы этого спектра стали позиционировать себя как жертв системы, чтобы узаконить собственные националистические взгляды на основании их оппозиционности национал-социализму.

Однако на содержательном уровне эту оппозиционность едва ли можно доказать: во взглядах на иудаизм и христианские церкви, а также на евгенику и демографическую политику различия между неогерманцами и национал-социалистами были в большинстве случаев незначительными [см. Weißmann 1991: 63 – 66].

По окончании Второй мировой войны началось возрождение неогерманских групп, численность которых явно сократилась. В 1951 году было основано сообщество «Артгемайншафт»2, преемствующее довоенной «Общине нордической веры». В 1957 году ариософы, тяготевшие прежде к О.Н.Т. и «Обществу Гвидо фон Листа», сплотились в недавно созданный «Орден Готов»3. В 1976 году из него выделился «Орден Арманов» (Armanen-Orden) под руководством Адольфа Шлейфера. До середины 1970-х годов «германское неоязычество» в Западной Германии следует признать однозначно религиозным и, соответственно, спиритуалистическим сектором движений ультраправой направленности.

Личностные и идеологические связи между националистической «Артгемайншафт» и ультраправыми партиями того времени хорошо прослеживаются [см. Gründer 2008: 42f]. Однако с того времени националистические неоязыческие группировки не имели (и не имеют) большого общественного влияния и, самое позднее, с 1990-х годов изолированы внутри неоязыческого сектора.

В середине 1970-х годов в Западной Германии произошло расширение неоязыческого движения. Причиной тому стал интерес молодых людей – представителей альтернативной культуры (левые, хиппи, члены движения в поддержку индейцев) к собственному религиозному прошлому стран Центральной Европы. Вследствие их критического отношения к колониализму и империализму, к концепции «бремени белого человека» народы, населявшие Северную и Центральную Европу в поздний античный период (кельты,
германцы, славяне), рассматривались как такие же жертвы (религиозных) колониальных процессов, какими являлись индейцы в Америке. Германцев и кельтов в Германии стали считать «отечественными индейцами», что подтолкнуло исследования в области духовно-религиозного наследия своих предков. Это наследие давало надежду на устранение «духовного отчуждения» от имперского христианства и возврат к экологичному и «целостному» образу жизни. Неоиндейские и неошаманистские группировки получили подпитку, вновь начали использоваться «культовые места» в лесах, и среди молодого поколения начался духовный поиск вне рамок традиционных церковных доктрин. Но это движение дистанцировалось и от более широкого спектра движений поиска «восточной мудрости» в рамках «Нью Эйдж».

Так, уже в 1974 году под Франкфуртом был основан «Ведьмовской круг Иггдрасиль», а с 1980 года в Германии укореняется возникшая в 1955 году в Англии колдовская религия викка (Wicca). Наряду с этим внутри широкого спектра религиозно-националистических движений с 1980 года начинаются расколы. В связи с догматическими расистскими и антисемитскими позициями этих групп, а также их патриархальным и авторитарным стилем руководства, осуществляемого «старейшинами», националистам с трудом удаѐтся привлекать молодых адептов на длительную перспективу. Это ведѐт к расколу умеренных германо-языческих группировок отдельными лицами, которые прежде были обращены в германское неоязычество в «Ордене Арманов» или в «Артгемайншафт». К ним относятся «Языческая община Берлина», основанная примерно в 1985 году бывшим членом «Ордена Арманов», или же воссозданная в 1992 году Гезой фон Неменьи «Община германской веры».

Условием членства в этих группах является не доказательство «германского происхождения» (как в группах националистического направления), а тесная эмоциональная связь с языческой культурой и природой Германии. Однако «экоспиритуалистическое неоязычество» в Германии 1970-х и 1980-х годов вызывало большое недоверие из-за имевших место личностных связей с националистическими группами. Часто возникали предположения, что эти группы являются инструментом, используемым националистами для разложения альтернативной духовности Нью Эйдж групп. Однако основываясь на смещении содержательных акцентов с биологически-расиситских позиций к экологическим и шаманским воззрениям, можно говорить о всѐ более заметном возрастающем отходе язычников экоспиритуалистического толка от правоэкстремистских позиций [см. Gründer 2008: 43 – 47].

С момента воссоединения страны в 1990 году и в условиях бурного развития СМИ (распространение доступа к сети Интернет и т. д.) началась третья волна популяризации неоязычества в Германии. Преимущественно речь идѐт о (ре)импорте германских, кельтских, древнеримских, древнегреческих и славянских языческих религиозных представлений. Это связано с тем, что во времена расцвета американской контркультуры в США, Англии и скандинавских странах развились неоязыческие группы, которые обратились к возрождению германо-кельтской религии в отрыве от еѐ политико-идеологического аспекта.

Так, в 1973 году в Исландии «вера в асов» (асатру) добилась официального признания еѐ со стороны государства в качестве религиозной общины, а немного позднее она появилась и в США. Подобные «американизированные» формы язычества (например, в виде асатру или некоторых более молодых вариантов викки) активно импортировались после 1990 года в Германию. Прежде всего, это позволяло молодым неоязычникам осуществлять свои духовные поиски без какой-либо видимой связи с исторически скомпрометированными националистическими группами. Ключевой особенностью молодых неоязыческих групп
является возможность вступления в их ряды любого желающего, вне зависимости от его
этнической принадлежности.

В 1994 году было основано явно «антинационалистическое» объединение неоязычников – «Клан Воронов» (Rabenclan). В 1995 возник «Одинический Обряд Германии» как ответвление национально-ориентированного «Одинического Обряда» в Англии. Немецкое ответвление этого гражданского объединения вскоре претерпело кадровые и концептуальные изменения, отделившись в 2006 году от английского «Одинического Обряда» под новым названием «Союз германского язычества» (Verein für Germanisches Heidentum).

Уже в 2001 году объединение под названием «Eldaring» – немецкое ответвление от американской асатру-группы «The Troth», было признано на официальном уровне. В настоящее время (2013 год) эта группа, насчитывающая 220 членов, относится к самым большим сообществам асатру в Германии. Современное развитие неоязыческих групп отличается тенденцией к увеличению их разнообразия и виртуализации (перемещению коммуникации в онлайн-пространство). При этом, с одной стороны, увеличивается число людей, которые считают себя «одиночками», неоязычество которых носит индивидуалистический и эклектичный характер, а с другой стороны, заметна стагнация численности членов зарегистрированных групп. Самоопределение в качестве «язычника» используется в ряду прочих при формировании виртуальной онлайн-идентичности. При этом сильно возросло влияние на формирование идентичности со стороны поп-культуры (языческий тяжѐлый рок, неофолк и т. д.). Неоязычество перестаѐт быть элементом коллективной и становится элементом индивидуальной идентичности. Сегодня в Германии, особенно в среде так называемых «ролевиков» (представителей клубов исторической реконструкции и «живой истории»), реконструирующих образ жизни древних германцев и викингов, неоязыческие трактовки хода исторического процесса открыто критикуются как «идеологическая фальсификация истории».

Итак, можно сказать, что с конца XIX века в Германии наблюдались три больших неоязыческих «бума», каждый из которых порождал некий своеобразный «слой», состоявший из мировоззренчески похожих и организационно связанных друг с другом групп.Эти исторически выявленные «слои» можно сегодня обозначить как националистическое неоязычество (примерно с 1905 года), экоспиритуалистическое язычество (примерно с 1975 года) и универсалистский неопаганизм (примерно с 1992 года) [см. Gründer 2008: 87 – 96].

Конкретные отсылки к германским, кельтским и античным религиозным системам являются,
скорее, вторичными по сравнению с системными изменениями в отношении к соответствующим (до)историческим источникам. Это означает, что каждое новое поколение немецкого общества приобретает свой специфичный исторический опыт и создаѐт, исходя из этого опыта, своѐ специфичное видение «языческого прошлого». Таким образом, популярный образ «германца» в неоязыческих группах меняется, например, от «этнически чистого воинствующего расиста» в национализме через «холистически-шаманистского эко-крестьянина» у экоспиритуалистов к «творческому и духовно автономному индивидуалисту» в универсалистском язычестве. Подобные изменения прослеживаются также в религиозном
течении викка и других направлениях неопаганизма. Индивидуализация и отход от иерархических, патриархальных структур характерны для более молодых групп. Это, однако, не означает, что имеет место эволюционный процесс смены одних форм неоязычества другими (например, от национально-ориентированных к универсалистским), речь идѐт скорее о параллельной кристаллизации различных идей широкого спектра интерпретаций «язычества». Как и прежде, появляются новые националистические, расистские группы (как, например, существовавший в 1997 – 2005 годах Германо-языческий фронт) и по-прежнему продолжают существовать и привлекать в свои ряды новых членов ариософские ордены и родоверческие общины. Однако отдельные слои неоязыческого движения в значительной степени изолированы друг от друга. При этом международное взаимодействие неоязыческих групп в рамках каждого отдельного слоя (националистического, экоспиритуалистического,универсалистского) представляется более сильным, чем сплочение между этими направлениями в пределах самой Германии.


2.Мотивы членства в неоязыческих группах

Сегодня членство в неоязыческих религиозных общинах в Германии является маргинальным явлением. При 80-миллионном населении страны, лишь около десяти тысяч человек регулярно посещают неоязыческие сходы и/или принимают участие в ритуалах. При этом, согласно подсчѐтам автора, около половины из них являются приверженцами религии викка и приблизительно три тысячи человек можно считать членами организованных групп германского язычества. Вообще существует проблема со сбором достоверных
статистических данных, поскольку в Германии по сравнению, например, с Англией, нет соответствующих результатов переписи населения. Там, согласно переписи 2011 года, о своей принадлежности к паганистическим религиям или формам духовности заявили около восьмидесяти тысяч человек. Это соответствует примерно 0,14% численности населения Великобритании, составлявшего на тот год 56 миллионов человек [CENSUS 2011]. В Германии число неоязычников, очевидно, значительно ниже.

Ответ на вопрос о мотивах участия современных людей в неоязыческом движении, как показывает история движения, не может быть однозначным. В конечном счѐте, вероятно, главную роль играют попытки переосмысления исторического опыта с целью преодолеть нарастающее отчуждение современного человека от стремительно меняющихся культурных и общественных реалий. При этом язычников очень часто упрекают в бегстве в воображаемое прошлое (эскапизм). Но это справедливо только в некоторых случаях.

Напротив, универсалисты, относящиеся к наиболее молодому типу неоязыческих групп, понимают свою религию как исключительно актуальную, соответствующую времени, а их божества вознаграждают своих почитателей за следование неолиберальным добродетелям, таким как самостоятельность, личная ответственность, забота о собственном счастье и т. д. В конечном счѐте, исходя из анализа истории неоязычества в Германии, можно выделить четыре основных блока причин присоединения к неоязыческому движению: 1) утрата культурных ориентиров, отчуждение от изменяющейся в период модернизации общества
культуры (неопаганизм как религия антимодернистской направленности и фактор обретения национальной идентичности); 2) неопределѐнность социальной и сексуальной идентичности (неопаганизм как девиантная религия); 3) легитимизация альтернативного (экологического, органического) образа жизни (паганизм как религия близости с природой) и 4) легитимизация укрепления роли личности в обществе с рыночной экономикой, основанном на конкуренции (паганизм как религия неолиберализма). В дискурсе неопаганизма широко распространѐн мотив «духовного поиска собственного пути», а также неудовлетворѐнности
религиозным предложением со стороны христианских церквей. Многие члены наиболее молодых неоязыческих групп в своей жизни уже неоднократно меняли религиозную принадлежность. Но при этом тема религии всегда играла центральную роль в их биографии.

Однако это не объясняет, что является конкретной причиной этого религиозного поиска и недовольство чем именно привело их к отказу от собственного (часто христианского) опыта социализации. Поэтому данный вопрос нуждается в более глубоком анализе, и при этом во многих случаях мы натолкнѐмся на обозначенные выше четыре мотивационных блока.

В целом неопаганизм в Германии был и остаѐтся прибежищем наиболее образованных слоѐв среднего класса. Это значит, что их конкретный жизненный опыт и мировосприятие непосредственно перекликаются со спецификой этих религий. В связи с этим очень хорошо просматривается международная тенденция к «онаучиванию» неопаганистских религиозных представлений (как, например, в американских «Pagan Studies»). Это, конечно, не означает, что менее состоятельные и хуже образованные люди не могут быть членами неопаганистских групп – только их опыт не отражает мировоззрение этих религиозных групп в целом. Как показал нерепрезентативный онлайн-опрос среди ста пользователей неоязыческого форума [Hengst 2011: 30], 28% опрошенных либо уже имели высшее образование, либо находились в процессе его получения. Это значительно выше среднего показателя по Германии, где доля людей, имеющих высшее образование, среди населения трудоспособного возраста составила в 2011 году 11%. Распределение названных неоязычниками профессий показывает преобладание экономических (19%), технических (22%), а также социальных (24%) специальностей. Вместе с тем 15% опрошенных являлись студентами или учащимися. Только 2% имели «профессии, связанные с природой», работая в сельском хозяйстве, а ремѐслами занимались только 7% опрошенных. Опрос показал, что большинство неопаганистов ни в коем случае не принадлежат к числу «фриков», наоборот, это преуспевающие, хорошо образованные, социализированные члены общества, которые зачастую не могут открыто демонстрировать свою веру и скрыто носят символы религиозной принадлежности. Причины этого рассматриваются в следующем разделе.

3. Отношение со стороны общества

Общественная оценка немецкого неоязычества отстала от его развития на десятилетие. Это означает, что официальная концепция, сформулированная в отношении неоязыческих объединений, в 1995 году исходила из описания их состояния на период 1985 года. Так продолжалось примерно до 2006 года, пока не появились специальные религиоведческие и социологические работы на эту тему и огульное отождествление
различных понятий по типу «неоязычество = правый экстремизм = неонацизм» постепенно было преодолено. Объяснение этой ситуации заключается прежде всего в том, что рассмотрение вопросов, связанных с «новыми религиями» (к которым относятся эзотерические учения, Нью Эйдж, а также неопаганизм), находилось в суверенном ведении христианских экспертов-теологов. В противостоянии антихристианских неоязыческих групп и церкви в начале ХХ века обоюдно сформировался и закрепился образ врага. Более того, даже сам термин «неоязычество» («Neuheidentum») являлся первоначально миссионерско-теологическим концептом, сформировавшимся в недрах католической церкви и указывавшим на возрастание секулярных тенденций в современную эпоху и необходимость предпринять миссионерские усилия для «реевангелизации» Германии. После 1945 года этой темой занимались прежде всего так называемые «сектантские пасторы», а также «уполномоченные по вопросам веры Евангелической церкви», чьи публикации о «религии крови и расы» наложили отпечаток на официальное представление о неоязычестве [см.Haack 1983]. И поэтому, когда в начале 1990-х годов началась научная разработка этого направления светскими религиоведами и культурологами, авторы снова обратились, причѐм поначалу обычно некритически, к материалам и предыдущим разработкам религиозных деятелей. Первое в Германии полевое исследование по теме «Неогерманское язычество» было представлено скандинавистом Стефанией фон Шнурбейн в 1992 году [Schnurbein 1992]. Оно было построено на наблюдениях за ариософским «Орденом арманов» конца 1980-х годов. Анализ автора показывал широкое распространение неоязыческих идей среди националистических, ультраправых группировок, а также непрерывную преемственность антисемитской и расистской идеологии со времени их образования вплоть до 945года.

Между тем, уже в 1991 году неоконсервативный историк Карлхайнц Вайсманн написал книгу о течениях неоязыческого спектра и его дифференциации [Weissmann 1991]. Однако эта работа в Германии почти не была принята во внимание из-за политической принадлежности автора и представленных в ней позиций, близких к националистическим. В 1997 году евангелический теолог Антье Шрупп опубликовала небольшую брошюру под типичным для своего времени названием «О новых язычниках и старых божествах. Религиозные мифы правых радикалов», в которой она, по крайней мере, указала на существование «ненационалистических» неоязыческих групп, таких как «Клан Воронов» [Schrupp 1997], а в 2001 году учѐный-религиовед Франк Узарски впервые обратил внимание на «проблему объективности религиоведческих исследований на примере изучения «национальной религиозности» [Usarski 2001: 47 – 49]. В своей работе он отметил скрытую конфессионально-ориентированную ангажированность религиоведческих исследований на тему язычества. Тем самым в немецкоязычном научном пространстве был поставлен вопрос о «религиозной предвзятости» исследований в области культуры (почему учѐные не видят проблемы в том, что христианские богословы закрепляют в науке свою религиозно обусловленную точку зрения?) – однако это не привело к дальнейшим дискуссиям или иным заметным последствиям в плане подхода к изучению языческой религии. На этом фоне понятны усилия фрайбургского Института пограничных областей психологии и психогигиены (IGPP), под эгидой которого с 2003 года проведена целая серия полевых этнографических исследований неоязыческих движений в Германии (шаманизм, викка, асатру, Магический орден) [см. Mayer 2003; Fischer 2007; Mayer 2008; Gründer 2010].В рамках специального тематического сборника впервые была предпринята попытка проанализировать ситуацию с неоязыческими группами в Германии в более широком контексте их развития в других странах Европы [см. Gründer/Schetsche/Schmied-Knittel 2009].

Но даже если с этого времени отражение неоязычества в научном дискурсе стало менее официозным и на первый план выходят попытки понять, прежде всего, религиозный смысл этого явления, в общественном сознании преобладают два негативных суждения о неоязычестве. Они основаны, во-первых, на подозрении в правом экстремизме (хотя бы латентном), а во-вторых, на упрѐке в иррационализме, вере в магию. При этом, как и прежде, церковными институтами неоязычество воспринимается как угроза со стороны маргинальных меньшинств, как антихристианская религия. Для неоязычников это означает повышенную угрозу дискриминации со стороны социального окружения. Особенно это касается большого числа неоязычников, занятых в социальной сфере (школы, больницы, приюты и т. д.), которые часто контролируются христианскими церквями. Для тех неоязычников, которые, работая в подобных аффилированных по отношению к церкви социальных структурах, заявили бы о своей вере, это, как правило, означало бы немедленное увольнение [см. Gründer 2010: 330 – 343].

Ещѐ одной проблемой для неоязычников является система общественного воспитания их детей. Поскольку дошкольные учреждения, такие как детские сады, очень часто находятся в ведении церквей, то, если родители не желают чтобы их дети воспитывались в духе христианства, это может привести к конфликту. И последняя проблема связана с характером изучения религии в немецких школах, которое зачастую имеет не религиоведческую, а конфессиональную (либо протестантскую, либо католическую) направленность. Там, где нет альтернативного религиозному образованию предмета «Этика», в христианских районах существует риск присвоения школьникам обидного клейма «дети язычников» (несмотря на фундаментальные свободы выбора в отношении религиозного образования).

4. Тенденции развития и перспективы

Чтобы дать прогноз на будущее, следует выделить три основных тенденции в развитии неоязыческих религий:

1) Международное распространение и плюрализация языческих форм вероисповедания.

Сегодня, благодаря развитию средств массовой информации и коммуникации, группы, исповедывающие германское язычество уже давно, встречаются не только в странах с немецкоязычным населением, но и, например, во Франции, Испании, Аргентине и Бразилии. Вместе с тем эллинистические, римские и кельтские формы религии приобретают возрастающую популярность в Германии. Наряду с этим раз в два года немецкие асатру-группы совместно с другими западноевропейскими и скандинавскими общинами собираются в «Международном летнем асатру-лагере» (IASC) в Северной Германии или Дании. Кроме
того, немецкие делегаты сотрудничают с созданным в 1997 году Международным конгрессом этнических религий (WCER), переименованным в 2010 году в Европейский конгресс этнических религий (ECER).

2) Дифференциация неоязычества на индивидуальный спиритуализм и новую этническую религиозность.

С середины 1990-х годов наблюдается общемировая тенденция к дифференциации между новыми этническими (национальными) религиями и индивидуалистическим и эклектическим по своему характеру неопаганизмом. В Германии граница между этими двумя формами отчѐтливо видна на примере движений германского неоязыческого спектра. В то время как некоторые группы вполне определѐнно позиционируют себя как последователей этнической религии, другие отклоняют подобную интерпретацию своих убеждений
касательно национальной составляющей. Камнем преткновения всегда является вопрос о возможности членства в этих объединениях: можно ли признать «немецким язычником» только немца по происхождению или же любого человека, услышавшего «зов богов»?

3) Безуспешность усилий, направленных на признание со стороны государства.

В отличие от многих скандинавских стран, а также стран Балтии, в Германии не стоит ожидать признания неоязыческих групп в качестве равноправных по сравнению с христианскими церквями религиозных общин. До сих пор официального статуса «общественно-правового объединения» удалось добиться только лишь «свидетелям Иеговы» и одной исламской общине. В качестве причин этого следует назвать сильное влияние
христианских церквей на внутреннюю политику, а также культурное самосознание Германии, которое можно определить как христианско-гуманистическое. Кроме того, неоязычество пока очень слабо институционализировано и не имеет национального руководящего органа, который мог бы эффективно представлять интересы неоязычников, несмотря на то, что в 2001 – 2005 годах и позднее прилагались некоторые усилия в этом направлении. Преобладающей формой организации неоязычников в обозримом будущем останется, пожалуй, «объединение, зарегистрированное в рамках гражданского права» 4,
которое, в случае признания его некоммерческим объединением, имеет право на некоторые
налоговые льготы. В заключение можно предположить, что неоязыческие движения не смогут развернуть широкую общественную деятельность в Германии именно из-за своего многообразия и слабой организованности. Это относится как к правоэкстремистским расистским группам, за которыми наблюдают спецслужбы, так и к язычникам- универсалистам, которые относят себя к приверженцам индивидуализированной религии.

При этом риски отторжения неоязычников со стороны общества в настоящее время следует расценивать как низкие, поскольку тема «девиантной/опасной религии» в Германии сейчас связана скорее с исламскими группировками. И поскольку прирост численности членов неоязыческих общин застопорился и остаѐтся на уровне 2000 года, то говорить о новом буме неоязычества в Германии не приходится.

Список литературы

1) CENSUS 2011 – 2011 Census Prospectus (www.ons.gov.uk/ons/guidemethod/census/2011/cens...) [15.11.2013].

2) Daim 1991 – Daim Wilfried. Der Mann, der Hitler die Ideen gab. Die sektierischen Grundlagen des Nationalsozialismus. Berlin (Ost): Dietz, 1991.

3) Fischer 2007 – Fischer Kathrin. Das Wiccatum. Volkskundliche Nachforschungen zu heidnischen Hexen im deutschsprachigen Raum. Grenzüberschreitungen Bd. 3. Würzburg: Ergon,2007.

4) Goodrick-Clarke 1985 – Goodrick-Clarke Nicholas. The Occult Roots of Nazism: The Ariosophists of Austria and Germany, 1890–1935. Wellingborough: Aquarian Press, 1985.

5) Gründer 2008 – Gründer René. Germanisches (Neu-)Heidentum in Deutschland. Entstehung, Struktur und Symbolsystem eines alternativreligiösen Feldes. PeriLog – Freiburger Beiträge zur Kultur- und Sozialforschung Bd. 2. Berlin: Logos, 2008.

6) Gründer 2010 – Gründer René. Blótgemeinschaften. Eine Religionsethnografie des‚germanischen Neuheidentums‘. Grenzüberschreitungen Bd. 9. Würzburg: Ergon, 2010.

7) Gründer/Schetsche/Schmied-Knittel 2009 – Gründer René, Schetsche Michael, Schmied-Knittel Ina (Hrsg.). Der andere Glaube. Europäische Alternativreligionen zwischen heidnischer Spiritualität und christlicher Leitkultur. Grenzüberschreitungen Bd. 8. Würzburg: Ergon, 2009.

8) Haack 1983 – Haack Friedrich-Wilhelm. Blut-Mythus und Rasse-Religion. Neugermanische und deutsch-völkische Religiosität. München: Evangelischer Presseverband, 1983.

9) Hengst 2011 – Hengst Yvonne. Einstellung Neuer Heiden zur Natur (Master Thesis). (www.freidok.uni-freiburg.de/volltexte/8450/pdf/...) [15.11.2013].

10) Mayer 2003 – Mayer Gerhard. Schamanismus in Deutschland. Konzepte – Praktiken – Erfahrungen. Grenzüberschreitungen Bd. 2. Würzburg: Ergon, 2003.

11) Mayer 2008 – Mayer Gerhard. Arkane Welten. Biografien, Erfahrungen und Praktiken zeitgenössischer Magier. Grenzüberschreitungen Bd. 6. Würzburg: Ergon, 2008.

12) Nanko 1993 – Nanko Ulrich. Die Deutsche Glaubensbewegung. Eine historische und soziologische Untersuchung. Religionswissenschaftliche Reihe Bd. 4. Marburg: Diagonal, 1993.

13) Schlund 1924 – Schlund Erhard. Neugermanisches Heidentum im heutigen Deutschland. (Reprint). Asgard Edition 4; Augsburg: Maro, 1924.

14) Schnurbein 1992 – Schnurbein Stefanie von. Religion als Kulturkritik. Neugermanisches Heidentum im 20. Jahrhundert. Heidelberg: Winter, 1992.

15) Schrupp 1997 – Schrupp Antje. Die Neuheiden. Von neuen Heiden und alten Göttern. Hexen,
Magier und Druiden. Götter zum Anfassen. Frankfurt a. M.: Gemeinschaftswerk der evangelischen
Publizistik, 1997.

16) Usarski 2001 – Usarski Frank. Das Problem religionswissenschaftlicher „Verzerrungen― am
Beispiel „völkischer Religiosität―. In: Schnurbein, Stefanie von / Ulbricht, Justus (Hrsg.): Völkische Religion und Krisen der Moderne. Entwürfe‚ arteigener Glaubenssysteme seit der
Jahrhundertwende. Würzburg: Königshausen & Neumann, 2001. – S. 41–55.

17) Weißmann 1991 – Weißmann Karlheinz. Druiden, Goden, Weise Frauen. Zurück zu Europas alten Göttern. Freiburg: Herder, 1991.

1. Полное название журнала – «Ostara, Briefbücherei der Blonden und Mannesrechtler» (прим. пер.).

2 Смысл нем. Artgemeinschaft можно приблизительно передать как «сообщество приверженцев своего родного образа жизни», что в некоторой степени перекликается с недавно появившимися в ряде славянских языков словами «родноверие» или «родоверие» (прим. пер.).

3 Нем. Goden-Orden, от исл. goði – термина, использовавшегося в древней Скандинавии для обозначения людей, облечѐнных властными и религиозными полномочиями. В современных ответвлениях германского
неоязычества этот термин часто используется для обозначения жрецов, подобно слову «волхв» в славянском неоязычестве (прим. пер.).

4 «Eingetragene Verein bürgerlichen Rechts» (e.V.).

(С) Перевод с немецкого О. Аладышкиной и А. Бескова