Пишет  ash-sand.:

Словозаговаривание

раз два три четыре десять
не измерить и не взвесить

из невываренных слов
твой букетичек готов

итак.

Вот, предположим, море, вот, предположим, берег.
Вот, предположим, героиня, она никому не верит.
История начинается с обозначения лица и действия.
Чтобы она была увлекательной, далее предполагается злодейство.

Любое злодейство так или иначе является вариацией смерти.
Душевной или физической — так ли это важно для нашего сюжета?
Вот, предположим, пепел, вот, предположим, песок.
Вот — крупным планом — героиня: испачканный кровью висок.

Та-ра-ра, та-ра-ра,
Мы убили комара!

(Правда,
весёлая шутка?
Перестань.
Мне жутко.)

Так, постепенно, из кусочков собирается история франкенштейна.
И вот, мой рот обесточен, пальцы впиваются в шею.
Только один вопрос, и незачем дальше мудрить:
о чём говорить, когда не о чем говорить?

о чём следует жить, когда не о чем жить?

*
Самая капелька усталости, самая капелька страха.
Собственному неврозу каждый и сеятель, и пахарь.
Где бы ты ни прошёл, стены смотрят тебе в спину.
Здравствуй, мой маленький, я твоя смерть, и я тебя не покину.

Самая верная любовница — это боль.
Ну, не плачь, не плачь, я рядом с тобой.

Собственному чудовищу каждый и пища, и питомец.
Ты считаешь ногами ступени, твои лестницы уводят под землю.
Самая капелька отчаяния, и ты в этой капельке утонешь.
Здравствуй, мой маленький, я твой ужас, и мне — не надоело.

Из отравленного колодца почему-то не хочется пить.
Но ты всё ещё можешь выбрать, кого здесь следует убить.

Каплями полнится море, твоя чаша почти до края.
Если есть только ты и другой, всё просто и очевидно.
Спотыкаешься о чужие взгляды, и каждый готов тебя выдать.
Здравствуй, мой маленький, я твой гнев, и мы всё ещё играем.

А когда они все — все! — наконец отправятся под нож,
Вот тогда-то ты выдохнешь, тогда-то ты отдохнёшь.

(Ты и так и правда думаешь? Ну что ж, ну что ж...)

URL записи