Оригинал взят у doriana_v
в Глава Вторая, часть первая

Оглавление тут
Глава II, часть 1

Глава вторая
Вечерняя беседа с монсеньором Альфонсо

    Проходи, проходи и присаживайся. Ты удивлена, что я paisan (прим. пер.: обращение, преимущественно к выходцам из Италии), девочка моя? А почему, собственно? Наследие Ласомбра несут в себе не только доны и доньи. И не каждый Каинит из Италии – Джованни;  мы жили там задолго до Каппадокийцев и их  захватчиков, проскользнувших в Венецию. Среди нас есть и достойные всяческого уважения мавры, хотя, конечно же, находятся и те, кто все еще весьма болезненно воспринимают события Реконкисты Фердинанда и Изабеллы. Таких, к сожалению, немало. А судя по твоему облику, ты с таинственного Востока. Знаешь ли, сорок лет тому назад мы бы никогда не дали тебе Становление. Сорок лет изменили многое, даже для таких, как мы.
    Но ты – это будущее, дитя. Ты – это то, чем становятся Ласомбра, и ты бы не пришла сюда слушать мой вздор насчёт твоей роли во всём этом. Во всяком случае, не сейчас. Нет, ты явилась сюда, потому что твой сир сказал тебе выслушать позабытые легенды монсеньора Альфонсо о древнем прошлом. И я уверен, ты относишься к этому визиту так же, как, будучи смертной, ты относилась к посещениям своего старого дядюшки. Ты послушно пришла, но не позволяешь себе насладиться этим вечером. Жаль. Старики часто готовы поделиться полезными знаниями, но молодёжь, как правило, этим пренебрегает.
    Что ж, устраивайся поудобнее. Я расскажу тебе историю нашего рода, как есть, или каковой она была, или, возможно, будет. Собственно, факты вообще не важны. То, во что мы верим, и становится фактом, и только это имеет значение. Ты ошибёшься, если решишь, что я рассказываю тебе правду. Я могу поведать тебе лишь то, что мы считаем правдой.
    С чего же начать? С начала? Это сказочки начинаются с начала. Наши легенды начинаются там, где мы решим. Закрой глаза, дитя. Слушай и узнавай историю своей крови.


Pax et bellum

    Прислушайся. Ты слышишь грохот подбитых гвоздями сапог и выкрики на латыни, раздающиеся над военным лагерем, останавливающимся на ночь? Это маршируют, маршируют легионы римлян под нашим командованием. Да, Рим был нашим городом. Некоторое время. Сципион, Помпей, Тиберий, Траян – это имена наших слуг.
    Конечно, так было не всегда. Тореадоры во главе этрусков – вот кто удерживал Рим сначала. Разумеется, в те времена это была кучка лачуг на холме с прекрасным видом на зловонные болота, живущая под эгидой таких культурных афинян из Великой Греции. Затем пришли мы, сместили царя Тарквиния (прим. пер.: последний этрусский царь Рима), и внезапно с Римом стали считаться. Славные дни Республики, когда наши границы ширились и ширились. Затем пришли Вентру и безумные дети Малкава, и город окреп и стал процветать.
    Ты выглядишь удивленной тем, что мы поддерживали Римскую Республику. Это потому, что ты мыслишь понятиями сегодняшнего дня, а не тех времён. Представь себе место, где только лучшие жители могут отправиться воевать. Поэтому, предлагая свою кандидатуру на государственную должность, мужчина должен был продемонстрировать на форуме остальным жителям раны, полученные в битвах. В той Республике каждому воздавалось по заслугам, сильные и отважные получали власть и трофеи, не то что у нынешних политиков. Скажи мне, так уж ли отличается тогдашнее наше кредо от теперешнего?
    Та Республика, увы, ослабела. Она стала чрезмерно велика, и мы позволили нашим гостям-Вентру втянуть нас в бессмысленный конфликт с Бруджа Карфагена.
    Слоны в Альпах, и всё в таком духе, ну и, как и ожидалось, мы одержали блестящую победу. Поля Карфагена были засеяны солью, город был разрушен, а Сципиона Африканского чествовали за якобы его триумф. А наши легионы отправились дальше, вторгнувшись в земли Ассамитов, диких Гангрелов и извращенных Тзимицу. Мы разрушили их замки, и наши подкованные бронзой фаланги смотрели, как эти монстры сгорают в лучах солнца. Мы сделали эти земли своими, и, удержи мы их, они были бы нашими и по сей день. К сожалению, мы отдали их под управление Вентру, и, таким образом, потеряли.
    Вентру оказались некомпетентны, и соглашение с ними привело к тому, что мы теряли провинцию за провинцией. Слабость Вентру и злословие за нашей спиной привело к тому, что границы оказались незащищёнными, и, когда Изверги окончательно восстановили силы, направив на нас орды варваров, единственными, кто мог составить подобие армии против гуннов и вестготов, были старики и безусые юнцы. Между прочим, мы доверили так называемой Голубой Крови управление нашим городом – и каков результат? Хлеба и зрелищ! Императоры менялись как туники. Знаешь, как Вентру и Малкавиан чередовали императоров? Одного за другим. Так и назвали – Год Четырёх Императоров. Конечно, в этой милой игре победили Вентру, оставаясь дома со своими марионетками из Преторианской Гвардии. Войска, наши войска, которые сделали Рим великим, были распущены, чтоб возделывать земельные угодья Империи, потому что так они не представляли опасности для малосведущих Вентру.
    К тому времени как Рим пал, мы, конечно, уже собирались оставить город и двинуться в провинции. Конечно, когда Преторианская Гвардия свергла императора, мы покинули Рим окончательно. Мы должны были исцелить империю, но Безумцы и Вентру воспротивились нам. «Остановитесь, - сказали они нам. – Это временно. Приспосабливание. Исправление. Скоро всё будет хорошо и мы снова будем властвовать над Африкой, Парфянским царством и Британией». Лжецы. Что же, столетья показали, кто был прав. В Иберии, Галлии, в других странах настоящая римская культура сохранилась даже после того, как Рим из матери городов превратился в развратную блудницу. Лучшая часть этой культуры жила в нас, в тысячах миль от Тибра.
    Монтано, один из величайших детей Ласомбра, сделал одну последнюю попытку спасти наше сокровище. Именно он был тем, кто принёс христианство в Империю. Не ради веры, ибо он верил только в себя, но в попытке вдохновить и объединить. Конечно, он потерпел поражение. Христианская империя раскололась надвое и начала междоусобную войну. Вера, призванная объединять, породила враждующие ереси, а Монтано снова вернулся к своему сиру.
Сам Ласомбра поселился в Сицилии, со многими из ближайших своих детей. В Сиракузах он воздвиг замок, который, как я уверен, представляет огромный интерес для тебя. Впрочем, это другая история. И я не начну её, пока не услышу, какие выводы ты сделала из истории Рима.
Верно. Во-первых, никогда не передавай полномочия тем, кого не сможешь сместить или уничтожить. Во-вторых, нет иной силы, которая поможет тебе объединить других, кроме твоей собственной воли. И последнее?
Точно. Никогда не доверяй Вентру дольше, чем нужно для того, чтобы расправиться с ним.    


Великое Падение

Крепость Ласомбра в Сиракузах по размеру была меньше замка, но больше склепа. Я видел эти руины, почитаемые в нынешние ночи некоторыми слабоумными из нашего клана, и я содрогнулся. Она была предназначена не только для того, чтобы удерживать незваных гостей как можно дальше, но и чтобы как можно надежнее удерживать званых гостей внутри.
    Тебе следует понять – Ласомбра совершил ошибку. Ну, собственно, он сделал много ошибок, но одну следует выделить особо, ту, которая в итоге привела его к смерти. Однако мы считаем этот исход закономерным. Он показал, что недостоин продолжать путь к величию нашего клана вместе с нами, и не имеет значения, сколь велика была его сила. Если завтра на ночных улицах заметят твою вопиющую тактическую некомпетентность, и ты будешь повержена какими-нибудь высокомерными Бруджа – ты будешь оплакана, но о тебе не будут жалеть. Это и случилось с Ласомбра. Позволив жить Архиепископу Грациано, вопреки предупреждениям Монтано, Ласомбра в корне неверно оценил ситуацию.
    Говорят, держите друзей близко, а врагов ещё ближе. Грациано держался слишком близко к первым и слишком далеко от вторых. В итоге Ласомбра умер. Последствия не заставили себя ждать, но ты услышишь об этом в своё время.
    Итак, история о падении Ласомбра. Собственно, тут всё просто. В равной степени виной тому стало высокомерие и невежество, а ещё жажда принимать желаемое за действительное. Трагедия как она есть, история о хорошем сыне, с презрением отвергшим плохого. Больше похоже на «Короля Лира», только тут никто так удобно не умирает в финале. Грязная история, и она ещё не закончена.
    Вообрази руины великого замка в Сиракузах в ночи, когда темный камень оживал. Представь  башни, устремляющиеся в безразличное небо. Сквозь сотни бойниц взгляни на город, который вдохновлял красноречивого Цицерона. Мысленно пройди по темным коридорам, увешанным гобеленами, к резному деревянному ложу с периной из гусиных перьев, на котором почивает Ласомбра. Здесь спит наш прародитель, и в этом сне его разум путешествует по миру.
    Он не всегда спал, даже в последние ночи. Он просыпался на несколько часов, и случалось это нечасто, но он не переставал интересоваться делами своих потомков. Он наблюдал за ними даже во сне, и постоянно искал новых сыновей и дочерей для своего выводка. Возможно, со старыми ему становилось скучно. Это может объяснять его пренебрежение предупреждениями Монтано.
    Спустя столетия поисков однажды его взгляд остановился на молодом дворянине из paisan. Гордый, амбициозный, богатый и высокомерный – таким был Грациано. Его отправили на север, остановить продвижение армии тевтонцев. Вместо этого он отправился к врагам своего дома и согласился продать свои фамильные земли тому, кто уже находится на территории Священной Римской Империи. Эта сделка восхитила Ласомбра, и патриарх заманил его в ловушку, единственным выходом из которой было Становление. Как видишь, в те ночи мы даровали Становление каждому, кто жаждал этого – конечно, когда они удовлетворяли нашим требованиям. Так или иначе, сейчас мы вынуждены быть более избирательны.
    В подвале родового поместья Грациано принял Ласомбра как гостя и обсудил с ним условия своего Становления. Какая заносчивость! Такого нахальства не видали с тех самых пор, когда Авраам посмел торговаться с Богом за праведников Содома и Гоморры! Такая надменность пришлась по нраву Ласомбра, и он не увидел в ней угрозы.
    Впрочем, сделка была совершена. Грациано получил Становление и отправился за своим Сиром в Сиракузы, где и занял своё место в бесконечной иерархии клана. Он был терпелив более двух столетий, хотя для такого амбициозного Сородича это, должно быть, были две сотни лет мучений. От рождения до Становления последний из детей Ласомбра  привык быть первым во всём – и он роптал под ограничениями, наложенными его старшими братьями.
    Я думаю, было глупо полагать, что человек, однажды предавший свою кровь, не сделает этого снова. Первым из обитателей Сицилии, до чьих чутких ушей достиг слух о так называемом «Мятеже Анархов», был Грациано. Он встретился и переговорил с анархами. Во время одной из встреч он побеседовал с Извергом, которого называли Лугош, и узнал способ разорвать Кровавые Узы и о силе, которую приносит ритуал Братания.
    Преданный Монтано с тревогой наблюдал за своим младшим собратом. Он высказал свои опасения дремлющему отцу, но его словам не придали значения или проигнорировали. Он знал об опасности, угрожавшей Ласомбра, но вместо этого – какой позор – стал готовиться к побегу. Он ещё пристальнее следил за Грациано, но не решался на активные действия и этим раздосадовал своего отца.
    Надзор со стороны Монтано и его бессилие могли вызывать у Грациано только смех. С помощью стаи Ассамитов он выбрал несколько жертв из рядов анархов и внедрил им ложные воспоминания. Память эта, разумеется, рассказывала о встрече с Монтано и о планах жестокого убийства великого и могущественного Ласомбра в его собственном доме.
    Конфликт начался тут же, и споры не заканчивались, пока не минуло две луны, земля не стала скользкой от крови и не покрылась пеплом. В течение всего этого времени Монтано оставался безучастен. Его сил хватило бы, чтобы предотвратить кровопролитие, но благородство не позволило ему вмешиваться. Грациано хорошо знал своего врага.
    Когда потоки крови иссякли, оставшиеся присоединились к Грациано и союзникам. Пробравшись на остров из порта Остии, они штурмовали замок и уничтожили или покорили всех, кого нашли внутри. Монтано решил не выбирать между предательством и смертью и сбежал. Ничто, даже вид окровавленного лица Грациано, не удержало его.
    Ласомбра умер до того, как Монтано ушёл. Знание того, что сир не увидит, как он спасается бегством, как бы позволяло антитрибу уйти. Да, он антитрибу, сильнее и опаснее самого Цепеша. Ну как, он всё ещё кажется тебе героем? Он потерян, дитя. Потерян навсегда. И мы не восхваляем проигравших.
    Некоторые рассказывают еще одну легенду. В ней говорится о том, что в самом конце Ласомбра открыл глаза и встретился лицом к лицу со своей судьбой. И улыбнулся, потому что именно для этого он и дал Становление Грациано. Его радовало то, что он отдаёт свою сущность тому, у кого хватило сил её взять, и улыбка не сходила с его иссушенных губ, когда он отправился вниз, в бесконечную тьму. Это было отцовское благословление блудному сыну, который, наконец, вернулся домой.
    Не знаю, верю ли я сам в эту легенду. Она очень многое объясняет, но я не уверен, что этих объяснений достаточно.
    Тогда-то, конечно же, и зародился Шабаш. Падение величайшего из Антедилувиан дало надежду анархам и вселило ужас в сердца старейшин. Ведомые поборником Архиепископа Грациано, Лугошем, Тзимицу ощутили свободу, и вскоре война объединила их для серьёзного дела. Те Ласомбра, что были захвачены во время нападения Грациано, тоже присоединились к основателям нашей секты.
    Слух о судьбе Ласомбра быстро разнёсся среди подобных нам. Большинство тех, кто уважал настоящую силу духа, стали движущей силой зарождающегося Шабаша. Наш дорогой Архиепископ Монкада Мадридский был одним из таких, и он, советуясь с Архиепископом Грациано, создал тот Шабаш, который мы знаем сегодня. Они значат куда больше, чем нынешняя череда епископов и архиепископов, дитя. Мы уважаем их, как основателей.
    Ну а те, кто слишком любил своего прародителя или же слишком боялся свободы, пошли по иному пути. Они стали антитрибу, так же, как и Монтано. Большинство обосновались в Гранаде или среди мавров, и большинство уже уничтожены. Монтано всё ещё жив и даже среди слабых вампиров Камарильи считается неудачником. Как видишь, его выступление против собственного клана сводит на нет любую вероятность триумфального возвращения – как для Монтано, так и для любого, кто пошёл за ним.
    Итак, уроки, которые ты должна выучить. Первое: Станови тех, кого считаешь необходимым сохранить, и не позволяй ничему менять твои планы. Второе: Тзимицу не следует доверять и делится с ними большими знаниями, чем это необходимо. До сих пор они в своих Карпатских горах раздуваются от гордости, что создали Шабаш. Третье: как от чумы беги ото всех проявлений сентиментальности. В худшем случае это приведёт к тому, что тебя уничтожат, в лучшем же – на тебя объявят охоту. У тебя нет той силы, которой обладает Монтано. И ты не сможешь пойти по его стопам.
    И наконец, запомни – герой трагедии всегда умирает в финале. Даже не пытайся подражать ему, и искорени в себе любое сочувствие к его бедственному положению. Это непродуктивно, неэффективно и этим ты заслужишь плохую оценку у своего скромного учителя.

@темы: VtM, литература