Оригинал взят у _raido
в post

стихи 2014 одним файлом

***
за сумеречный край в нетронутой земле,
подвинув снегопад неровными руками,
выходит, говорит: я список кораблей,
а ты сегодня кто, неведомый зеркальный?

о чём тебе поют обугленные рты,
зачем тебя глаза горячие не чают?
из сердца, из угла, из самой темноты —
я голод, говорит; я голос, отвечает,

и шёпот изнутри, и это тоже я,
оттаявший в ночи, укрывшийся в ресницах,
и белая вода, и тёмные края,
и ты, печаль моя, куда тебе не спится,

когда по берегам огромная луна,
полуночью бело в окраинах метельных,
когда летучий свет выходит из окна,
когда ночует снег на рёбрах корабельных.

***

плыви-качайся, ноль необязательный, цвети ещё, холодное окно,
где дворники, кочующие затемно, лопатами скребут двойное дно.
они идут, и шаг у них отточенный, нечеловечий дворничий мотив,
и гололёд под ломом неустойчивый, поскольку нет приёма супротив.

летит и ляжет, время убирать его, под фонарями вырастет янтарь.
поговори, немыслимое радио, повесели, заоблачный почтарь.
хотелось снега, отвечали — на тебе, включали свет и хлопали дверьми.
зима, зима, возьми меня в лунатики, в царевны заполошные возьми,

по гололёду за руку води меня, держи крючком под чёрное ребро,
и чтобы перья были лебединые, и чтобы молодое серебро,
холодный жемчуг в медленные волосы, в цветную глушь персидского ковра,
и чтобы сердцу не хватало голоса, но воздуха хватило до утра.


***

где мельница нечаянным ручьём
держала лето целое ничьё,
на свет переводила проливное,
был дом, и дом оказывался пуст,
и во дворе раскалывался куст
на воздух и цветение сплошное.

алёнка горевала над водой:
не пей, хороший, станешь молодой,
пойдёшь весёлый, сгинешь за горою.
и плакала, как будто о живом:
кого теперь зелёным рукавом
от неба лебединого укрою.

такой в руке горячий уголёк,
такая песня встала поперёк,
такой сквозняк, когда проходит мимо
в ночи незримый, в речке водяной,
и за спиной недвижен соляной,
и во дворе стоит неопалимый.


(Dum loquimur, fugerit invida aetas)

такая зима большая, никак не дают тепла.
а я тебе спать мешаю, а полночь белым-бела.
а в море темнее дали, и берег совсем озяб.
давай тебе погадаю. мне можно, тебе нельзя,
когда проспала — и рада, что утром тепло рукам,
а ты будь умней, не надо по звёздам и облакам,
и солнце ушло на запад, и крови его не тронь,
и завтра такое завтра, насквозь его проворонь.
а ты просыпайся первой, и засветло обними,
и прялку возьми, и вербу, и тёмный кувшин возьми,
и ночь, и трескучий хворост, и чёрный на белом след.

и твой озарённый голос.
и мой говорящий свет.


***

за сумеречный край в нетронутой земле,
подвинув снегопад неровными руками,
выходит, говорит: я список кораблей,
а ты сегодня кто, неведомый зеркальный?

о чём тебе поют обугленные рты,
зачем тебя глаза горячие не чают?
из сердца, из угла, из самой темноты —
я голод, говорит; я голос, отвечает,

и шёпот изнутри, и это тоже я,
оттаявший в ночи, укрывшийся в ресницах,
и белая вода, и тёмные края,
и ты, печаль моя, куда тебе не спится,

когда по берегам огромная луна,
полуночью бело в окраинах метельных,
когда летучий свет выходит из окна,
когда ночует снег на рёбрах корабельных.


***

слева по железу плескало алое — хорошо видать, далеко лететь,
колдовалось малое, небывалое, не давало выдохнуть в темноте.
волосы у веры цвели стожарами, радужки в глазах голубой слюды.
станет горячо — позвони пожарникам, попроси воды,
попроси как следует, вот и умница: не горит во рту, не звенит в груди.
будешь не в себе — выходи на улицу, на деревню к дедушке выходи.
улицей далёкою, деревянною, от тоски не думая ни о ком,
ходит несмеяна больная-пьяная, мажет мимо сердца кривым зрачком,
завела шарманку, с тех пор и празднует на любом углу, на каком убьют
за погонный метр, за серёжку красную, головою хочется в полынью,
потому что в зелени и окалине малой кровью, крошеным кирпичом
проросла подвальная, односпальная атлантида с гипсовым ильичом.
и теперь сквозит из неплотной форточки, холодно дышать и темно курить.
и теперь, чтобы сердце не встало полночью, говори, не мучайся, говори:

на траве дрова, по карманам мелочи, на дворе зелёный растёт вокзал.
пожалей меня, неживая девочка, не ходи за мной, отведи глаза.
убывают сумерки, шарик крутится, горячи пустые твои края.
что ты мне, печальница, безыскусница,
золотая кузница ты моя.



***

ненадёжное небо какое, малиновый звон,
залатай деревянной иголкою, ниткой кручёной.
у кого пропадает сигнал, у кого почтальон,
у меня — переводчик с цветного на чёрный.

не приду, говорит опалённый, молись о незлом,
так глядеть и глядеть поперёк непрозрачных кордонов,
как обнимут его стимфалийским железным крылом,
как восходит из мёртвой воды цеппелин посейдонов,

закрывая восход, возвещая пустую зарю.
никуда, никуда не смотрю, что ты делаешь, боже?
как заплачет сестра моя жизнь —
отойди, говорю,
не сестра ты мне больше.


***

кровь говорит: шагни — и будешь плыть,
офелия мещёрская заноза, глаза мозолишь медленной воде.
перебирай сырые тростники,
по камышам утиная охота, болотная неласковая муть.
так говорит: шагни — и поплывёшь,
и на закате маленькие плечи обнимет ненаглядная вода,
а ты проси: побудь со мной ещё,
поговори, останься ненаглядной.

так говорит: вот ящерка тебе,
вот летунец породы небывалой, по осени ночует на ручьях,
осока — вот, бумажной остроты, и ряска, как зелёная простуда,
шагни — и поплывёшь, куда ж вам плыть,
лесным печальникам, ручейникам нелепым,
когда у вас пустые колыбели, родился — сразу выцвели глаза,
и водоросли клали под подушку, и венчик надевали голубой.

шагни теперь, до ночи всё равно не надышаться и не наглядеться,
когда луна печали зеленей и белый мох теплее одеяла,
я только кровь, и я тебя оставлю, остановлюсь, как яблоко под ноги,
как ветер у горячего лица.
какая вышла песенка у нас, купальский клад, нелепый человечек,
как холодно, что я тебя оставлю травой легчайшей, неподъёмным светом,
болотной птицей, камнем у воды


***

всё говорит: послушай, это я
на тихом проживаю этаже,
пока не сплю, но молча обитаю
и угол сохраняю нежилья,
а дереву ещё чадить и таять,
когда оно не дерево уже.

а мне оставь немного, говорит,
большую книгу, лампу и кровать.
мне даже сердце дали ненадолго
и заберут, как только зазвенит,
когда найдёт весёлая иголка
такую песенку, что некуда девать.

а дальше темень, рук не разберёшь,
стоит за мной печальная сквозная,
и я тебя по имени не знаю,
как знаю дом, и сумерки, и дождь,
качающий холодную округу,
когда в ночи, сворачивая к югу,
вперёд меня, как музыка, идёшь.

@темы: стихи