Пишет  Оле Лукойе.:

***

.24.
деревянный дом

URL записи

Пишет  Mary-Vigadel:

Чёткие, резкие черты лица, холодный, но пленяющий взгляд... Кейт Бланшет не похожа на других современных звёзд. Хотя звездой хoчется назвать именно её. И даже фотограф Стивен Кляйн, известный своими провокационными работами, не будоражит нас, фотографируя Кейт. А платья от Гальяно и Готье кажутся не экстравагантными, а сказочными. Не будоражат, но восхищают!

URL записи

Пишет  Vierge de Fer:

Челлендж 52 истории.


Правило одно: раз в неделю писать рассказ на определённую тему, список которых представлен ниже. Больше — никаких ограничений.

Возможно, кого-то это вдохновит, кому-то просто поможет расписаться, а кто-то разовьёт идею небольшого рассказа и превратит в полноценное произведение.

1. История под названием «Новое Начало».
2. История о принятии вызова.
3. Пересказ сказки.
4. История о трёх родных братьях/сёстрах.
5. История, происходящая в Лондоне.
6. История, в которой находится давно потерянное.
7. История о поездке.
8. Военная история
9. Жуткая история.
10. История с обратным отсчётом.
11. История, происходящая в полнолуние.
12. История о конкурсе или соревновании.
13. История, все действия в которой происходят в автомобиле.
14. История с точки зрения злодея.
15. История, происходящая на концерте или фестивале.
16. История, которая начинается с выстрела.
17. История, происходящая в стране, в которой вы никогда не были
18. История об исторической фигуре.
19. История, происходящая в театре.
20. История, написанная во втором лице.
21. История, происходящая на другой планете.
22. История, написанная с точки зрения кого-то мертвого/нежити
23. История о дне рождения.
24. История, заканчивающаяся на кульминации.
25. История, происходящая в летнее солнцестояние.
26. История о ностальгии.
27. История, включающаяся в себя песню или стихотворение.
28. История, заканчивающаяся на рассвете.
29. История, начинающаяся со слов «Да пошёл ты!»
30. История о волшебном объекте.
31. История, происходящая в море.
32. История о проклятии.
33. История, происходящая в столетнем будущем.
34. История об одиночестве.
35. История, в которой есть недавняя газетная статья.
36. История, написанная с точки зрения животного.
37. История о научном открытии.
38. История, происходящая на другой планете.
39. История, в которой только один герой.
40. История о тайне.
41. Романтика, заканчивающаяся трагедией.
42. Трагедия, заканчивающаяся романтикой.
43. Пересказ недавнего голливудского фильма.
44. История, происходящая в год вашего рождения.
45. История о клинической смерти.
46. История о гневе.
47. История о магическом заклинании.
48. История, происходящая в странном небольшом городе.
49. История о справедливости.
50. Миф о создании мира.
51. История, происходящая на Рождество.
52. История под названием «Конец».

URL записи

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Универсальных советов, пригодных на все случаи жизни, дать невозможно. На войне может случиться всякое, и часто главную роль играет смекалка и быстрота реакции. И все же опытные журналисты, работавшие в районах вооруженных конфликтов, такие, как А. Ким, А.Нива, Д. Бальбуров, В. Рубцов, Ф. Алексеев, С. Грызунов, сочли возможным сформулировать ряд советов, рекомендаций для своих коллег, которые еще не были в «горячих точках», но собираются туда поехать. Зачастую журналисты гибнут в «горячих точках» именно из-за того, что не соблюдают элементарных мер предосторожности.

Вначале – САМЫЕ ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ:

1. Журналисту в «горячей точке» нужно постоянно быть начеку, нельзя расслабляться ни на минуту, даже когда все вроде бы тихо, когда вокруг дружелюбные приятные люди. Это правило сформулировал, в частности, корреспондент газеты «Московские новости» Д. Бальбуров, который во время первой чеченской кампании проникся доверием к одной женщине и к ее сыну, а они впоследствии продали его за деньги боевикам. Журналист сделал для себя вывод, что полностью никому доверять нельзя.

2. Тем не менее, хорошие личные связи играют самую главную роль. Они важнее всего для добывания информации и обеспечения нормальных условий работы журналиста. Хорошие отношения с сержантом на блокпосту могут принести больше практической пользы, чем официальный документ с подписью министра. Поэтому при любом удобном случае необходимо налаживать контакты с людьми.

3. Если начал терять страх, перестал пугаться пуль, разрывов и т.д., нужно срочно уехать из зоны боевых действий хотя бы недели на две, чтобы снова «научиться бояться». Потому что страх нередко помогает выжить.

4. Жизнь человека дороже, чем самый выдающийся репортаж или иной журналистский материал. Поэтому не нужно рисковать жизнью других людей (да, наверное, и собственной тоже) ради получения «сенсационной» информации (а само слово «сенсация» лучше даже не употреблять в присутствии военных).

Как добраться до района вооруженного конфликта? Если в район конфликта летают самолеты МЧС, Министерства обороны или иных силовых структур – журналисту удобнее всего воспользоваться ими, получив разрешение от представителей соответствующих структур. Добираться гражданским транспортом обычно бывает сложнее (если вообще возможно) и дороже. К тому же, полет на военном самолете, как правило, предоставляет возможность завязать контакты с офицерами, находящимися на борту.

Первое, что необходимо сделать по прибытии на место – это аккредитоваться при соответствующей структуре (либо это штаб, либо специальная служба по работе с журналистами), и получить аккредитационную карточку. читать дальшеИначе у журналиста не будет реальной возможности работать в зоне вооруженного конфликта. Побывав у военных властей, имеет смысл тут же установить контакт и с местной гражданской администрацией.

Представитель СМИ, оказавшись в зоне современного вооруженного конфликта, должен быть готов к тому, что офицеры пресс-службы будут водить его повсюду как на экскурсию и указывать, что можно снимать, а что нельзя снимать, о чем можно говорить, а о чем нельзя (так сейчас обстоит дело не во всех, но во многих «горячих точках»). Можно, конечно, спорить о законности подобных правил, равно как и самой выше упомянутой процедуры аккредитации, доказывать, что они противоречат (в частности, в случае чеченского конфликта) статье 27 Конституции России, статье 48 Закона РФ «О средствах массовой информации» и т.д. Однако разные законодательные нормы иногда пересекаются друг с другом, и зачастую сложно установить, какая из них «главнее» в данной конкретной ситуации. Зачастую представители силовых структур действительно на законном основании могут устанавливать жесткие рамки для деятельности журналиста. Например, когда журналист находится в расположении войск, а в войсках все подчиняется уставам и приказам. В случае введения чрезвычайного или военного положения, проведения контртеррористической операции, некоторые права гражданских лиц могут быть законно ограничены.

Призывы к снятию жестких ограничений деятельности журналиста в зоне боевых действий не всегда являются оправданными. Если вспомнить историю - во время франко-прусской войны 1870-1871 гг. германское командование зачастую узнавало о численности, дислокации и планах противника из французской прессы. Таким образом, французские журналисты вольно или невольно способствовали победе врага. Во время первой чеченской войны боевики тоже получали немало полезной информации из материалов российских СМИ. Сам журналист может даже не осознавать, что, показывая, например, бортовые номера бронемашин или называя фамилию и звание командира части, он дает противоположной стороне немало ценной информации. Неудивительно, что на современном этапе в «горячих точках» военные власти стараются жестко регламентировать деятельность журналиста.

Так, во время второй чеченской кампании пресс-служба Северо-Кавказского военного округа активно руководила работой журналистов. Учтя ошибки первой войны и осознав, что полностью лишать журналистов информации нельзя, военные выработали определенную схему работы. В частности, объявили правило, согласно которому любая съемочная группа или пишущие журналисты могут находиться в боевых порядках федеральных сил только при наличии соответствующего разрешения и в сопровождении офицера пресс-службы. Благодаря этим мерам теперь было точно известно местонахождение каждой съемочной группы, а также можно было отследить, чем именно она занимается. (Несмотря на попытки военных установить тотальный контроль над журналистами, многим удавалось работать достаточно самостоятельно. Помогали личные контакты с офицерами боевых частей – те брали корреспондентов с собой на задания или помогали добраться до нужного места. Впрочем, серьезных столкновений с пресс-службами из-за этого не было, если их не слишком раздражало то, что выходило в эфир после такой самостоятельной работы).

Строгие правила аккредитации, которые были введены во время второй чеченской кампании, не являются изобретением российских военных. Вооруженными силами США, например, подобные правила широко применяются со времен войны в Персидском заливе 1990-1991 гг. Разумеется, свобода слова и печати в таких условиях существенно ограничивается. Но ни один американский журналист во время операции «Буря в пустыне» не погиб – в отличие, например, от вьетнамской войны. Во время второй чеченской кампании жертв среди журналистов также было меньше, чем во время первой чеченской кампании, когда представители СМИ работали всюду, где им заблагорассудится.

Аккредитующий орган отвечает за безопасность журналиста, и обязан обеспечивать эту безопасность до тех пор, пока журналист выполняет правила аккредитации. Кстати, даже если все эти правила представляются противозаконными, их все равно придется выполнять: иначе военные не дадут работать (могут задержать, выслать из зоны вооруженного конфликта и т.д.). Конечно, части западных журналистов и российских стрингеров, работавших для западных СМИ во время второй чеченской кампании, удавалось нелегально пробираться сначала в осажденный Грозный, а затем и в горы. Но большинство российских репортеров даже не пытались этого делать, поскольку похищение журналистов постепенно стало доходным бизнесом для боевиков. К тому же, боевики, как правило, считали российских журналистов своими врагами (неудивительно, что многие журналисты в Чечне подписывали свои материалы псевдонимами).

Итак, зарегистрировавшись надлежащим образом и получив необходимые документы, журналист приступает к работе. Основную сумму денег, взятую с собой, лучше всего оставить под расписку в финансовом отделе армии (или у хороших знакомых, если такие имеются). Слишком опасно носить при себе крупные денежные суммы или ценные вещи. Бывалые журналисты даже обматывают свои фото- и видеокамеры изолентой, чтобы они не выглядели новыми.

Производить видео- или фотосъемку можно, только получив согласие человека, которого вы собрались снимать. Это же касается и диктофонной записи. По возможности лучше не пользоваться во время общения ни диктофоном, ни блокнотом (так люди охотнее будут разговаривать), а уже после беседы потихоньку записать все услышанное в блокнот.

Порой тележурналисты, видя, что ничего захватывающего и экстраординарного вокруг не происходит, просят военных «пострелять под камеру», чтобы снять интересный сюжет. Подобные просьбы зачастую подвергают людей серьезной опасности и способны спровоцировать активные боевые действия. Так, во время карабахского конфликта начала 90-х гг. XXв. журналистка в период затишья приехала на передовую и попросила офицера пострелять. Тот вышел, сделал выстрел, и его самого тут же убил вражеский снайпер.
Настоящие журналисты, профессионалы, не делают таких «постановочных съемок» и не просят военных «пострелять под камеру».

Для собственной безопасности нужно регулярно выходить на связь со своей редакцией, не только для того, чтобы сообщить новую информацию о развитии событий, но и просто, чтоб там были в курсе того, где вы находитесь, как вы себя чувствуете и т.д.

Следует избегать действий, которые могут быть превратно истолкованы (например, поворот на 180 градусов перед блокпостом), не делать резких движений и не выражать недовольства, когда тебя обыскивают. Вообще, ради собственной безопасности рекомендуется точно выполнять все приказы людей с оружием.

Журналистов часто подозревают в шпионской деятельности (причем, иногда небезосновательно). Поэтому не нужно давать лишний повод для таких подозрений, перерисовывая военные карты, проявляя чрезмерный интерес к военной технике, к численности и дислокации войск. Также не нужно подбирать патроны и гильзы в качестве сувениров, как это любят делать некоторые журналисты. Если журналиста обыщут и найдут такие сувениры – ему придется долго доказывать, что он не занимался доставкой боеприпасов.

Передвигаться в зоне вооруженного конфликта лучше по асфальту, внимательно глядя под ноги, чтоб не подорваться на мине; если же дорога не заасфальтирована, лучше идти по колее от гусениц тяжелой техники, тоже очень внимательно глядя под ноги. Путешествовать лучше не одному, а с сопровождающим. Если журналиста не сопровождает ответственный за работу со СМИ офицер или более опытный коллега-журналист, можно постараться найти сопровождающего из числа местных жителей – человека, знающего этот район, пользующегося уважением среди местного населения (представителей местной администрации можно попросить порекомендовать такого надежного человека). Хороший проводник может и об опасности предупредить, и просто дать полезный совет, например, как лучше добраться до такого-то населенного пункта. При этом не стоит забывать горький опыт Д. Бальбурова: полностью доверять сопровождающему не нужно, даже если он кажется вполне симпатичным и дружелюбным. Необходимо постоянно быть начеку. И не нужно рассказывать всем подряд о своих ближайших планах, о себе и о своей семье, о месте жительства, работе и т.д. Специалисты в области безопасности рекомендуют поддерживать вокруг себя «информационный вакуум». Лучше всего журналисту в каждой конкретной ситуации раскрывать только ту информацию о себе, которую раскрыть действительно необходимо. Например, если можно назвать имя, не называя фамилии – не нужно называть фамилию. Если можно сказать, например, просто: «Я журналист из Москвы» - не нужно уточнять конкретную редакцию. Дело в том, что журналисты, особенно крупных СМИ, по возвращении из опасной командировки зачастую получают неплохой денежный гонорар, и многим это известно. Поэтому не нужно подвергать себя и свою семью излишнему риску. Создание «информационного вакуума» также затруднит покушение на жизнь журналиста или захват его в заложники в районе самого вооруженного конфликта. Для этого, в частности, рекомендуют держать в тайне от окружающих время выхода на съемку очередного репортажа, путь, по которому пойдешь, не передвигаться постоянно одной и той же дорогой.

В целях безопасности опытные журналисты рекомендуют внешне «сливаться» с местным населением: «Я могла проехать через блокпосты, не привлекая внимания, потому что была одета, как любая местная женщина, - рассказывает французская журналистка Анн Нива о работе в Чечне. – На мне было длинное летнее платье, голубое, в белый горох, на затылке стянут шарф… Я одна еду в машине с Асланом, с которым едва знакома. Но это друг моего друга Игоря, которому я безоговорочно доверяю. Я изображаю чеченскую женщину, сижу позади водителя в зеленой Ладе. Так все будут думать, что я его жена. Здесь женщины никогда не садятся на переднее сиденье». В то же время Анн Нива никогда не скрывала, что она журналистка, при необходимости предъявляла свое удостоверение, паспорт и т.д.

Даже если журналист не пытается «изображать» из себя представителя местного населения, он все равно должен считаться с традициями данного региона. «Совершенно не рекомендуется одеваться и вести себя – по местным меркам – вызывающе, - советует журналистам сотрудник информагентства «Вечерний Бишкек» Толкунбек Турдубаев. – поэтому на время пребывания в кыргызской глубинке лучше отказаться от слишком открытой одежды и чрезмерно откровенных ее элементов. Прежде всего, в этот «черный список» должны войти шорты, мини-юбки и открытые платья. В ваших же интересах также носить не слишком облегающую одежду. Доброе отношение местных жителей, особенно представителей старшего поколения, вызовет та приезжая женщина, которая появляется на людях в платке, а не простоволосой… Как особо неприличное поведение расценят в регионе появление на людях в одежде совершенно без рукавов, да еще с торчащей из-под мышек растительностью. В последнем случае местные жители, особенно пожилые, вообще могут отказаться говорить с вами». (Турдубаев Т. Глубинка: нравы, обычаи // Журналисты в «горячих точках»… М, 2000, С. 161).

Конечно, в каждом регионе много своих специфических особенностей, традиций. Их несоблюдение может вызвать негодование окружающих, очень осложнить работу журналиста. Например, в сельских районах Кыргызстана считается неприличным закидывать ногу на ногу в присутствии собеседника, отказываться от предложения войти в дом, если вы только что познакомились с хозяевами, и они намерены уделить вам больше внимания; считается неприличным расспрашивать о чем-то человека, если перед этим вы не познакомились с ним, не поинтересовались состоянием его здоровья и здоровья членов его семьи и т.д. Чем детальнее журналист знает все эти традиции – тем лучше для него. Понятно, что все их сразу выучить нереально. Поэтому можно выбрать из окружающих местных жителей человека твоего пола и примерно твоего возраста, и наблюдать за его поведением.

ЖУРНАЛИСТ И ОРУЖИЕ

Согласно Первому Дополнительному протоколу 1977 г., если журналист берет оружие и начинает принимать участие в боевых действиях – он теряет право на защиту как гражданское лицо. Вместе с тем, он не получает «автоматически» статуса комбатанта. А ведь только комбатанты, согласно МГП, имеют право воевать, применять оружие в случае вооруженного конфликта (чтобы его признали комбатантом, человек должен соблюдать ряд условий, прописанных в Женевских конвенциях 1949 г. и Дополнительных протоколах, в частности, открыто носить оружие, носить форму или ясно видимый на расстоянии отличительный знак, подчиняться ответственному командованию). Гражданские лица, к которым относится и большинство журналистов, не имеют права воевать (если они начинают воевать, это может быть признано преступлением, вероломством).

Кроме того, использование журналистом оружия может быть признано и нарушением профессиональной журналистской этики.

При этом понятно, что работающие в «горячих точках» журналисты могут попасть в очень сложные и опасные ситуации, в том числе и такие, когда международное гуманитарное право будет не в состоянии предоставить им эффективную защиту… Представим, например, что корреспондент берет интервью у пограничников, а в это время на погранзаставу происходит нападение каких-нибудь боевиков. Согласно нормам МГП, журналист, как гражданское лицо, не должен принимать участие в боевых действиях. Но если боевики захватят заставу – они могут обойтись с ним совсем не в соответствии с нормами гуманитарного права. Поэтому журналист должен решать сам: как вести себя в подобной сложной ситуации.

Показателен факт биографии одного из лучших репортеров мира и замечательного писателя XXв. Эрнеста Хемингуэя. В 1944 г. он как военный корреспондент был заброшен вместе с десантом в тыл немецких войск во Франции. В первых же операциях погибли все офицеры-десантники. Хэмингуэй, который во время первой мировой войны был лейтенантом, принял на себя командование отрядом. Но когда десантники вышли к своим, коллеги-журналисты увидели в этом поступке факт нарушения журналистской этики и подняли вопрос об исключении Хэмингуэя из числа военкоров, «поскольку он взял в руки оружие»…

ЖЕНЩИНЫ-ЖУРНАЛИСТЫ В «ГОРЯЧИХ ТОЧКАХ»

В «горячих точках» работают много женщин-журналистов. Их публикации и репортажи нередко отличаются большим гуманизмом, чем репортажи и публикации мужчин. Участие женщин-репортеров в освещении вооруженного конфликта, вероятно, помогают представить аудитории более полную и всестороннюю картину событий: если мужчины-журналисты, как правило, сосредотачивают внимание непосредственно на боевых операциях, то женщины-журналисты больше интересуются гуманитарными проблемами, положением детей, стариков и других мирных жителей, ставших жертвами войны.

Между тем, есть мнение, что «женщине на войне не место». Сторонники этой позиции приводят достаточно веские аргументы, и основной из них – это то, что женщины-журналисты на войне подвергаются еще большей опасности, чем их коллеги-мужчины (причем непроизвольно подвергая опасности и окружающих). В частности, сотрудник МЧС В.Р. Федорович указывает, что наличие в журналистской или медицинской группе женщин – лишний повод для захвата этой группы боевиками. А участь женщины, попавшей в руки боевиков, как правило, еще более незавидна, чем участь мужчины. Кроме того, женщину-корреспондента может подстерегать опасность даже со стороны солдат группировки правительственных войск, при которой она аккредитована. Психика у военных зачастую бывает покалечена войной, и кто знает, что придет в голову солдату при виде женщины… Не говоря уже о том, что на войне не предусмотрены женские туалеты и отдельные комнаты для отдыха.

ПЕРЕДВИЖЕНИЕ НА АВТОМОБИЛЕ

Если журналист собирается передвигаться по району вооруженного конфликта на автомобиле, лучше всего, конечно, выбрать для этого надежный, неприхотливый и не слишком дорогой внедорожник. Но машина не должна походить на армейские или полицейские джипы, она должна быть явно гражданской! Некоторые журналисты советуют прикреплять к машине большой белый флаг, писать на ней слово «пресса» крупными буквами. Но другие считают, что этого делать не надо, так как подобные меры могут принести больше вреда, чем пользы (на войне немало людей с оружием, которые терпеть не могут журналистов). Поэтому лучше, чтоб автомобиль, на котором путешествует журналист, никак не выделялся, ничем не отличался от машин, на которых ездят местные мирные жители (с этой целью его, в частности, не нужно мыть: сверкающая чистотой машина на войне выглядит нелепо, и будет только привлекать излишнее внимание).

Если возможно, оставлять машину надо в охраняемом гараже или на охраняемой стоянке. Собираясь сесть в свою машину, рекомендуется вначале осмотреть ее: во время стоянки кто-нибудь мог прикрепить (или подложить под колесо) мину, вывести из строя рулевое устройство и т.д. Методика осмотра автомобиля подробно описана специалистом в области безопасности В.С. Абрамовым в книге «Журналисты в горячих точках» (М., 2000, С. 90-103).

Если у машины с каждой стороны только по одной двери (например, как у классической «нивы»), лучше не садиться на заднее сиденье, потому что нередко возникают ситуации, когда важно быстро выпрыгнуть из машины. По этой же причине путешествуя по району вооруженного конфликта, лучше не пристегиваться ремнем безопасности.

Передвигаться лучше всего на достаточно небольшой скорости. Подъезжая к блокпосту, нужно, прежде всего, внимательно смотреть на знаки. Чаще всего присутствуют знаки с примерно такой надписью: «Стоп! Водитель, останови машину и приготовь документы и транспорт на осмотр». Естественно, нужно выполнить эти требования – так же, как и требования часовых, стоящих на блокпосту. Надо остановить машину и подождать, когда подойдет часовой. Открыть дверцу или опустить окно и не делать никаких резких движений. Водитель держит руки на руле; сидящему рядом лучше всего положить руки на «торпеду» (чтоб они тоже были на виду).
Документы лучше предъявлять не все имеющиеся, а те из них, которые действительно требуются в данной ситуации: это позволит избежать лишних вопросов, и времени проверка документов займет меньше.

Осмотрев машину, часовые могут сказать: «Мы вас дальше не пустим, поезжайте назад». В этой ситуации нужно попросить, чтоб к вам подошел начальник блокпоста. Ему можно объяснить, кто вы такие, почему вам очень нужно проехать туда-то, поинтересоваться, почему не пускают. Но необходимо понять: если у них есть приказ не пропускать – они все равно не пропустят (военные обязаны исполнять приказы!). Если это стало ясно - не остается ничего другого, как развернуться и поехать назад. В любом случае, с этими людьми нужно разговаривать очень спокойно и приветливо, не грубить, не начинать их снимать на камеру без их согласия.
Передвигаться автостопом, на неизвестных машинах очень опасно: таким образом журналистов неоднократно захватывали в заложники. Также лучше не брать случайных попутчиков и не перевозить чьи-либо письма, бандероли с неизвестным содержанием.

ПЕРЕДВИЖЕНИЕ В НОЧНОЕ ВРЕМЯ

В районах вооруженных конфликтах ночью лучше никуда не передвигаться ни пешком, ни на транспорте: это слишком опасно (особенно подходить ночью в темной одежде к часовому, поблескивая окуляром фотоаппарата или видеокамеры). А зачастую передвижение в ночное время является и нарушением установленных правил (если, например, введен «комендантский час»).

ДЕЙСТВИЯ В СЛУЧАЕ РАНЕНИЯ ИЛИ БОЛЕЗНИ

В случае ранения или серьезного заболевания лучшее, что может сделать журналист, находящийся в «горячей точке» - обратиться к военным врачам (они обязаны оказывать помощь не только военным). Как правило, в военных медицинских службах есть все необходимые медикаменты, оттуда можно быстро передать сообщение в редакцию, и на военно-медицинском транспорте можно быстро эвакуироваться в безопасный район. Если заболевший или раненый журналист находится на значительном удалении от военных баз и, соответственно, от военных врачей, то оптимальное решение – обратиться не в местную гражданскую больницу, а к представителям МККК или другой международной гуманитарной организации (например, «Врачи без границ»). В зонах вооруженных конфликтов и, особенно, в прилегающих районах обычно работают много представителей гуманитарных организаций. Если просто обратиться в местную больницу – во-первых, оттуда легко могут похитить, например, с целью выкупа, во-вторых, там зачастую нет даже элементарных медикаментов (по крайней мере, именно такая ситуация была в ходе чеченской войны). Поэтому даже если и ложиться в местную гражданскую больницу – лучше через МККК или другую влиятельную международную организацию (и с медикаментами помогут, и некоторую гарантию от похищения дадут - боевики зачастую не хотят «связываться» с такими организациями, чтобы не портить себе имидж).

По окончании командировки, разумеется, нужно поблагодарить представителей штаба командования, офицеров пресс-службы и других людей, которые оказывали вам помощь. И впоследствии нелишним будет поддерживать с ними контакт, особенно, если есть вероятность, что вы снова отправитесь в опасную командировку.

Резюме.

САМЫЕ ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ:

1. Журналисту в «горячей точке» нужно постоянно быть начеку, нельзя расслабляться ни на минуту.

2. хорошие личные связи играют главную роль.

3. Если начал терять страх, перестал пугаться пуль, разрывов и т.д., нужно срочно уехать из зоны боевых действий.

4. Жизнь человека дороже, чем самый выдающийся репортаж.

Первое, что необходимо сделать по прибытии на место – это аккредитоваться при соответствующей структуре. Аккредитующий орган отвечает за безопасность журналиста, и обязан ее обеспечивать до тех пор, пока журналист выполняет правила аккредитации.

Производить видео- или фотосъемку можно, только получив согласие человека, которого вы собрались снимать. Для собственной безопасности нужно регулярно выходить на связь со своей редакцией. Рекомендуется поддерживать вокруг себя «информационный вакуум». Путешествовать лучше не одному, а с надежным сопровождающим. Передвигаясь на машине, не брать незнакомых попутчиков. Ночью лучше никуда не путешествовать.

Журналист не должен брать в руки оружие.

В случае ранения или болезни лучше всего обратиться к военным медикам или к представителям гуманитарной организации типа МККК.

www.history-journal.ru/index.php?request=full&i...

Оригинал взят у trof_av
в Дом-музей М.А.Волошина, Коктебель

Дом-музей Максимилиана Волошина в Коктебеле открыт в бывшем доме поэта, художника, переводчика и критика М.А.Волошина (1877-1932 гг.) в 1985 году. Дом был построен его матерью в 1903-1913 гг. и служил местом собраний творческой интеллигенции. В 1924 году с одобрения Наркомпроса Волошин превратил свой дом в Коктебеле в бесплатный дом творчества (впоследствии — Дом творчества Литфонда СССР), а после смерти завещал Союзу писателей. Дом представляет из себя трехэтажный каменный особняк с небольшим двором. На первом этаже в трех комнатах экспозиция о жизни и творчестве М.Волошина, на втором и третьем мастерская художника и библиотека как и при жизни хозяина.
Фото кликабельны, с географическими координатами и привязкой к яндекс-карте, 10.2017г.

Фото дома-музея Волошина

1. Памятник Максимилиану Волошину на площади Волошина у дома-музея М.Волошина. Скуьптор Анатолий Григорьев, 2009 год


2.


3.


4. Дом Волошина. Построен Волошиным и его матерью в 1903-1913 годах


5.


6. Касса и вход в музей


7. Бюст Волошина, известняк, 1985 г., скульптор А.Григорьев


8.


9.


10.  Скульптура М.Волошина во дворе дома, 2013 г., скульптор И.Коржев


11.


12. Памятная доска с фамииями известных людей, гостивших в доме Волошина


13. Галерея посвященная гостям дома Волошина


14.


15.


16. Первый этаж в доме-музее посвящен истории жизни и творчеству Волошина


17. Достаточно интересные документы времен Гражданской войны и первых лет Советской власти


18. и еще


19.


20.


21.


22.


23.


24. Второй этаж музея

25.


26. Вид со второго этажа на море и памятник Волошину


27. Вид во внутренний двор дома


28. На втором этаже дома-музея расположена мастерская Волошина, здесь почти всё оставлено так же, как и при жизни Волошина


29. Библиотека Волошина. Под лестницей "каюта Таиах", где стоит копия скульптурного портрета древнеегипетской царицы Мутноджемет, который Волошин воспел под именем таинственной царевны "Таиах"

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Пост публикуется с сокращениями, полная версия по ссылке

Оригинал взят у rikki_t_tavi
в Городские наброски и что их портит

Я городские наброски, все эти urban sketches, не люблю. Большей частью у непрофессионалов они скучны и невнятны. Смотреть иногда можно пинтерест - там отобранные, просеянные работы, а смотреть что-то массовое, вроде тэга в инстаграме - начинаешь терять веру в человечество. Но непрофессионалы не виноваты - им никто не объяснил элементарных принципов и они царапают, как бог на душу положит. В академическом же образовании тебе начинают вдалбливать простые, но действенные правила еще в детстве. И месяц летней практики, когда рисуешь не полчаса, а целый день на улице под руководством преподавателя был у меня самой семь раз, а потом еще несколько лет, когда уже мои ученики рисовали.

(...)

И наконец пример того, что мне очень понравилось! Это Женя Двоскина и тбилисский вид из окна.

Что мы видим первое? Что сразу отмечает наш измученный серыми заборами глаз? Тут есть отчетливо видимое присутствие всех трех тонов "серого", "белого" и "черного". Причем расположены они не хаотично и как попало, а так, что наш взгляд сразу распознает за этим правду - да, окна днем темные, да, массы деревьев темнее домов, да, все, что повернуто к небу - светлое!

Видите - тут нет по всему рисунку сплошной серой заборной закрашенности, нет истерического метания зачеркивания, сочетание и контраст тонов дает  приятнейшее ощущение живописности! Да, рисунок не цветной, но из-за этого богатства нужных тонов кажется живописным.

Тут как раз отличный пример того, что художник выбрал нарисовать - какие линии, какие детали, сколько подробностей. Не все подряд пересчитывать, а отобрать ровно так мало, чтобы их хватило для создания нужного впечатления, и ровно так много, чтобы рисунок не был куцым и дохлым. Авторучка в отличие от технического лайнера дает более живую линию - где-то тонкую и тающую, где-то виртуозным нажимом более темную, создающую впечатление тени - как вот на навесе над лестницей или на трубах на ближней крыше. И сами линии - живые, не анемично прямые как доски, они изгибаются, виляют - но не от "брошеной" руки и бессилия, а точно на всем протяжении - автор несет за них ответственность в каждом изгибе и зигзаге.

Разнообразие штрихов дает рисунку живость и ощущение разных фактур.Помните, какой неширокий репертуар был у плохих рисунков? Вертикальные драные зигзаги - и все. Посмотрите, какое разнообразие у Жени по контрасту. Плотные вертикальные штрихи в окнах на первом плане, с затемнениями дают ощущение стекол у которых есть вот эта параллельная структура отражения света, затемнения ближе к крыше и внутри проемов дает ощущение объема, глубины туда, внутрь комнаты. Вертикальная штриховка на втором доме  и чуть шире и с поправкой на перспективу мы явно видим ее дощатость! Лохматые вольные штрихи  на деревьях без всякого вырисования листочков дают впечатление листвы. А горизонтальные короткие штрихи на дальнем доме создают ощущение поверхности из старого кирпича или камня.

 Самое светлое непрерывное пятно навеса над лестницей, самые мелкие детальные прорисовки перил и самое темное место, сгущающееся вокруг этой лестницы , сразу притягивают глаз: вы опускаетесь вдоль линии деревьев, по этой белой полосе переходите к балкону переднего дома, замечаете там неожиданно стоящую фигуру, прислонившуюся к окну, всматриваетесь в эти окна, от них поднимаетесь наверх к крыше и по трубе двигаетесь к домам дальше - один за другим, до темных деревьев на горизонте - от которых снова перепрыгиваете к верхушкам легких деревьев и снова скатываетесь по ним вниз.
,


Деревья тоже не абстрактные - у высоких мелколиственных видна их вертикальная  форма, но ближе к нам деревья крупнолиственней, с округлыми купами, несколько стратегически проложенных пятен тени показывают нам стволы и ветви. Самые ближние кроны опять же не хаотичны - мы видим, что их верхние части светлы, а там где шары из листьев загибатся вниз, начинаются тени. И тени эти не только  несколькими пятнами дают впечатление объема, но и ненатужно обрисовывают подчеркивают светлое пятно навеса над лестницей.

Вот про что я говорю о штрихах в наброске - если штриховка лежит в пустом месте, посреди поверхности или фона, она ничему не служит, нацарапана там даром и только раздражает глаз. Штриховка должна быть там, где она работает на разделение двух поверхностей, обязательно отчетливо доходить до этой границы и рисовать одновременно то, что по обе стороны границы. Держу пари, вы даже не заметили, как ловко для нас была создана контрастная полоса навеса, только глаз отметил бессознательно приятность этой отчетливости. А она создана логично и обдуманно - вертикальной штриховкой дощатого дома, доходящей ровно до контура и создающей глубину фона, потом всеми этими утемнениями среди листвы, затем темнотой под навесом и четко-черными пятнами нижних окон.

Дома в глубину уходят еще и за счет чередования тонов - светлые крыши, повернутые к небу, на фоне выступов или стен вертикальных и потому  более темных - каждая крыша отчеркнута этой более темной вертикальной частью дома - и нам видна отчетлива, не теряется в мешанине штрихов.

И последнее - про пересчет кирпичей. Вот задняя стенка идеально показывает, как это рисовать. Короткие штрихи дают намек на фактуру, сгущаются они не произвольно, а вместе за домами, где темнее, и одновременно выполняют две функции - более плотно наложенные штрихи создают более темный кусок поверхности, но штрихи эти одновременно кирпичи и мы видим там упорядоченную структуру их. Тогда на светлом месте камни-кирпичи не нужно пересчитывать, они изредка свободно тут и там возникают, чтобы мы не забыли о фактуре всей стены. И без всяких расчерченных клеточек и пересчитанных квадратиков мы легко домысливаем и  охотно видим кладку на этой стене.

То есть в этом наброске есть все - богатство тонов при реальной их ограниченности, разнообразие фактур без начетнического пересчитывания их, красивые свободные линии - ни одна из которых не случайна и не безвольна, художник отвечал за каждую линию тут, за каждый штришок, ни одна чернильная черта не осталась брошеной сироткой. Нет лишнего, мусорного, необязательного, но все, что отобрано для оставления в рисунке,  там нужно и работает на результат.

Надеюсь вам немного понятнее, куда двигаться, и  станет яснее видно на будущее, отчего один рисунок плох,  а второй хорош. Успехов в рисовании  городских набросков!
Предыдущие посты в этой серии - art_for beginners