Оригинал взят у rikki_t_tavi
в Толстой и как не хотеть героинь

Я до жж дойти не могла, а в оффлайне думала все про Толстого, и мне пришла в голову еще одна мысль про его героинь!

Вот Толстой гений - потому что он умудряется поверх своих выкрученных личных взглядов все равно создавать такую художественную правду, что остаешься в изумлении и художественном восторге. Но при этом взгляды-то у него есть, и он не может их не просачивать в тексты.

Основной его бедой, на мой взгляд, ( хотя и нескончаемым источником вдохновения)  был тот факт, что он был очень сексуально активным товарищем. Он хотел секса, он получал от секса удовольствие, его тянуло к буйному здоровому сексу, как  здорового крестьянского парня ( каким он  по внешности и являлся). Но при этом он себя всего в бараний рог скрутил своими умствованиями, и как-то внушил себе, что все  в этом плохо - что его тянет к женщинам, что  у него жажда секса, что его секс радует физически. И все с этим связанное стало у него гадким, плохим, недостойным, позорным. Сопротивляться желанию - это очень почетно, а уступать - просто сваливаться в пропасть.

Не было бы у него таких заумей, трахался бы он в свое удовольствие с привлекательными селянками и жил бы в умиротворении. Возможно гениальных произведений мы бы не досчитались тогда, но он был бы лично счастлив - и, возможно, жена его была бы счастлива (скорее всего, другая - но может и Соня бы ничего). Самым пронзительным образом он описал это в повести "Дьявол", которую до дрожи ненавидела его жена.

И вот - именно потому, что он сражался со своим желанием, как с чем-то позорным, низким и гадким - он и описывал героинь вот так. Никогда хорошая, правильная героиня его, та, на чьей стороне он был, не могла быть сексуально привлекательна! У него рука не  поднималась описать хорошую женщину так, чтобы он ее мог захотеть. Неважно даже, хочет ли он свою героиню - он избегает всего абсолютно, где он мог бы  захотеть. Поэтому  они у него очень искренние, хорошие, совестливые, прекрасные товарищи, романтические восхитительницы - но всегда худы, без женской цветущести, без сочности. Либо подростки-девушки худенькие, как Наташа и Кити ( вы ведь не думаете ни разу, что князю Андрею, Пьеру или Левину их хотелось сексуально? Это прямо как котяток хотеть - ужасно, почти неприлично!) Либо стареющие некрасивые девушки, как княжна Марья - одновременно "некрасивые" и с "прекрасными лучистыми глазами". Либо матери - но тоже худющие, с поредевшими волосами, изможденные - как Долли.

Вроде бы уж семейность-материнство ему бы прославлять - но и тут рука не поднимается описать цветущую, яркую, физически привлекательную женщину ( ужас же, если он в процессе писания ее захочет!) Поэтому у него хорошие достойные матери обычно изможденные и худые - и Долли, и Ростова-мать и даже мать Бориса Друбецкого.

А если женщина цветуща, полна жизни и сексуально привлекательна - она будет шлюхой разной степени, той, что разбивает жизнь хорошим людям - с относительно сочувственного конца Анна  -и через беспутную Бурьенку к отвратительной Элен.

И тут становится понятна загадка Наташи-самки. Отчего рыдают поколение за поколением читательниц  в конце романа? А потому что они безошибочно считывают отношение Толстого. То, что он описал - вовсе не любование. Наташа превратилась в "великолепную самку" - и поэтому для него сразу лишилась души. Неважно, что она примерно в том же положении, что Долли - около тридцати ( Долли старше, наверное), с кучей детей, наседкой о них заботящаяся. Но если  у Толстого какой-то правдой жизни она превратилась в полную, расветшую женщину из цыпленка-подростка - у него рука не может подняться описать ее в привлекательных терминах! Тут все годится, чтобы женщина с телом не выглядела сексуально привлекательной - и желтые пятна на пеленке, и широкие тяжелые шаги, и ее неухоженность, и жадность и скаредность. К Долли он гораздо нежнее относится - описывает ее душевные метания, ее заботы материнские. А Наташа вдруг становится фасадом, без души - потому что толстая женски расцветшая, а не исхудалая. Плохой-дурной-дрянной он ее сделать не может - мы же не поверим, правда? Но набросать разных деталей, чтобы мы не очаровывались ее новой фигурой - это запросто. "Ну и что, что пышная грудь? Зато она петь разучилась!"

То есть раздвоенность из "Дьявола" ( очень, кстати, советую, если вы еще не читали! там еще и концовки альтернативные, очень в современном духе) - если мы ( писатель и читатель) женщину хотим - это нехорошая женщина, а если она хорошая - то будет предельно не вызывающей сексуальных чувств - вот эта раздвоенность у него очень последовательно и искусно выполняется во всех писаниях!

(Мне все время хочется сказать - уж лучше бы трахался вволю, бедняжка. Но я понимаю, что эта  фрустрация и сработала на сублимацию в писательстве. Мы бы явно недочитались многого, если бы он был счастлив и сексуально сыт)

Оригинал взят у wolfox
в salubri

"На шаткой границе огня и грязи" (с)

играли в индейцев,
ковбоев,
швыряли каштаны,
водили экскурсии в джунгли - в крапиву и лебеду.
когда в этот город войдут, завывая, как волки,
чужие танки -
мы спрячемся.
нас не найдут.

а город? он будет пуст,
как с утра после нового года,
позабытая кукла
в песочнице - лишний штрих.
все нормально.
под мостами темнеют воды.
это вовсе не страшно - так прятаться,
посмотри:

город нас сбережет,
укроет,
мы станем его домами,
облупленными киосками,
качелями во дворе,
надписью "маша плюс жора",
умолкнувшими шагами,
неоплаченными долгами,
старенькой водокачкой, давшей изрядный крен.

танки остановятся,
увязнут на окружной,
в этой памяти, в городе, в лете, янтарно-плоском.
здесь ты бросался каштанами,
пил молодое вино,
целовался с одной...
эта сила мощнее, чем пушки, и больше авианосца.

так будет с любым городом,
поскольку
танки идут извне.
всегда извне, их логово - в черной чаще.
там на черном замке
висит черный когтистый флаг,
лежит прошлогодний снег,
и прошлогодний царь
упрямо притворяется настоящим.

мы выживем.
мы сильнее.
нам главное - устоять,
по колено в траве,
каштанах, теплом асфальте.
только знаешь, чтоб это сработало,
в городе должен остаться -
не прятаться -
один живой человек.
только один, этого хватит.
честное слово, хватит.

да, конечно,
он выживет тоже.
ему не грозит ничего -
остальные - стеною вокруг - оградят и укроют,
да, конечно,
любой переулок, и пруд, и заброшенный автозавод
будет домом его,
ну а дома -
он будет героем.

кто-то скажет - да брось, ерунда,
не геройство,
не "Таинственный остров",
не "Хоббит", не "Моби Дик".
в книжках не пишут такого:
читатель отложит, зевая.
только... ты смог бы
стоять в пустом городе,
на пустом проспекте, совсем один,
и слушать, как под танковыми гусеницами вдали
дрожит и крошится мостовая?

Оригинал взят у rikki_t_tavi
в Пять вариантов создания эквивалентного перевода на другой язык

Я как-то писала, что раскопала свой учебник по переводу времен учебы - но забыла, что хотела оттуда пересказать интересное место. Про то, какие бывают  пять вариантов перевода с языка на язык. В переводе ведь нужно не дословное воспроизведение ("достаточно растягивать каучук" - а эквивалент - такой текст, который воспринимался бы в переводе примерно аналогично оригинальному тексту.

Вот они в порядке от самого далекого от оригинала, к самому близкому, с моими комментариями.

Вариант 1. Это вариант, в котором не остается ни конкретных слов из оригинала, ни  примерно тех же словесных окрестностей.
Примеры ( не мои - из учебника):

Maybe there is some chemistry between us that doesn't mix
Бывает, что люди не сходятся характерами.

А rolling stone gathers no moss.
Кому дома не сидится, тот добра не наживет.

That's a pretty thing to say.
Постыдился бы!

Во всех этих примерах нет соответствия между словами конкретными в оригинале и переводе. Но однако сохранено значение в общем смысле. Во всех этих фразах смысл не в конкретных смыслах слов, а в том, к чему говорящий ведет - что он хочет, чтобы вы вывели из его восклицаний,  пословиц или метафор. Поэтому переводчик берет именно этот смысл -  и находит эквивалент, чтобы его передать. В общем случае - вычленяет намерение говорящего - и передает его. Дословность тут будет лишней - главным образом потому, что образы, идиоматические выражения и любимые метафоры у разных языков разные.

Это, кстати, один из пунктов затыка у непрофессиональных переводчиков. Они не понимают, где затертое, неощущаемое в прямом смысле для оригинального языка сравнение, когда его носители слышат только переносный нейтральный смысл - и часто переводят дословно. Временами это просто непонятно и невнятно, временами - появляется неуместно яркое сравнение, метафора, которую автор не предполагал. Даже в обсуждениях такое проскальзывает. Когда я говорю, что не нужно переводить дословно, потому что появляется ненужная живость изображения, которой автор не имел в виду, люди, не понимающие места фразы в оригинальном языке говорят - ах, это у него такая красивая метафора!

Нет Если мы говорим "море волнуется" - мы не имеем в виду, что оно сидит сжав кулаки или ходит из угла в угол с обхватив голову. И не нужно переводить это как The sea is worrying. Это не авторская метафора, это абсолютно нейтральная фраза со стертым прямым смыслом. ( И кстати, все может быть наоборот - к человеку перешло  в переносном смысле из "покрывается волнами в непогоду" - и тогда не нужно про человека переводить, что он покрылся волнами, если он ждет,  когда подросток вернется с вечеринки).

Для этого перевода больше всего нужно чувствовать оба языка, понимать намерение, стоящее за фразой, и находить эквивалент с таким же намерением.

Другая опасность - схожие по словам пословицы или устойчивые выражения. Вовсе не факт, что в другом языке они означают то же, что в вашем. А не зная смысла, вы можете неверно понять намерение и найти ему ошибочный эквивалент. Лучше не доверять себе, даже если смысл выражения кажется таким логичным и понятным! "He left for good", например, не означает, что он уехал за лучшей долей, а совершенно нелогично означает "навсегда".

Остальные четыре вариантаВариант 2.
Примеры:
He answered the telephone.
Он снял трубку.

It was late in the day.
Близился вечер.

Хотя в этом случае тоже нет параллельного соответствия словам оригинала, мы понимаем, что это одна и та же ситуация, просто описанная другими словами. При старом телефоне "ответить на телефон" означало именно-таки снять трубку, а поздняя часть дня - это начинащийся вечер. В отличие от первого варианта, где в переводе про отношения, например, не упоминается химия, химические элементы или процессы вообще - здесь имеется в виду тот же процесс, со словами из той же области, та же ситуация.

В этом случае большую родь играют привычные формулы для каждого языка. Я рассказывала про это в посте про изучение иностранного языка формулами. Очень часто учившие язык дома, попав в среду оригинального языка, не понимают фраз, хотя они состоят из совершенно знакомых слов - или сами говорят фразы, которые имеют нужный смысл, но местные носители устойчиво используют совсем другие слова для этого. Преподаватели и учебники часто дают такой очищенный язык, в котором лексическое значение слов правильное - но никто так не говорит!

Это целый пласт языка живого, и если вы его не понимаете в другой стране - это не ваша вина. Это вы просто не знаете привычных для носителей формул. Это самый большой камень преткновения в использовании  разговорного языка - вы  можете быть  в состоянии обсудить философию Сатрта или ( как в моем случае) колористические особенности живописи позднего Тернера, но не знаете, как попросить счет, залить бензин или услышать, что нужно сделать с кредиткой на конкретной кассе.

Для переводчика же очень важно знать, как ситуации устойчиво описываются в обоих языках и не создавать дословных неуклюжих конструкций. Его нетерпеливый герой, звоня возлюбленной,  будет приговаривать "возьми трубку, ну возьми же трубку!", а не "ответь телефону, ну ответь же телефону!"

То есть в варианте 2 слова могут быть совершенно другими, но они описывают то же действие, ту же ситуацию, что и в оригинале, и лексика, хоть и другая, будет из той же жизненной области ( части телефона, времена суток)

Вариант3.
Примеры:
Scrubbing makes me bad-tempered.
От мытья полов у меня настроение портится.

London saw a cold winter last year.
В прошлом году зима в Лондоне была холодной.

You are not seriouse?
Вы шутите?

В этом варианте  вдобавок к предыдущим "намерению" и "ситуации" сохраняются основные части предложения и  отношения между ними. Это означает, что  сохраняются основные смысловые части предложения, они находятся в тех же отношениях между собой, но части могут быть переставлены или перефразированы.

В первом примере у нас описывается ситуация "причина-следствие", но части  располагаются в разном порядке. В английском варианте действие А (scrubbing) заставляет Б (I) иметь В (temper) , характеризующееся качеством Г (bad). В переводе В (temper/ настроение), принадлежащее Б (I/ мне) приобретает качество Г (bad/ портится) по причине А ( scrubbing/ мытья полов).

То есть сохраняется смысл того, что было сказано в оригинале.

В чем задача переводчика тут? Сохраняя все значимые отношения между частями фразы, организовать фразу так, чтобы она звучала естественно на ухо носителя языка перевода - в нашем случае на русское ухо. Когда у меня были сложные фразы, я вырисовывала на листе конструкции в кружках и квадратиках вот этих самых отношений - кто на ком стоял и кем погонял, а потом крутила их, переставляя местами, пока они не складывались во фразу, где части были в тех же отношениях, но могли быть организованы иначе.

Засада тут может быть в том, что переводчик не поймет отношений между частями, пропустит какую-то деталь и скажет иногда прямо противоположное. Или редактор в маниакальном стремлении разбить все на мелкие фразы, разделит предложение в котором говорилось, что что-то являлось причиной чего-то. И тогда будет вместо "Цены на сахар взлетели, потому что он скупил все запасы в округе" - "Цены на сахар взлетели. Тогда он скупил все запасы в округе."

Одно из самых распространенных применений,  по моему опыту, это перемена отрицания на утверждение и наоборот. "Он не мог не заметить, что она..." - "Он, конечно же, заметил, что она...". Или вот как в примере выше - "что-то вызвало нечто" - "нечто произошло из-за чего-то". (И этому, кстати, посвящено много упражнений в учебнике).

Вариант 4.
примеры:

He was never tired of old songs.
Старые песни ему никогда не надоедали.

I don't see that I need to convince you.
Не вижу надобности доказывать вам это.

He was standing with his arms crossed and his bare head bent.
Он стоял, сложив руки на груди и опустив непокрытую голову.

В этом варианте нет перефразирования, сохраняется и намерение сказавшего, и ситуация,  и способ, которым сказано. В отличие от предыдущего варианта, где синтаксис может быть совсем другой чем в оригинале, здесь сохраняется близко к тексту, " как" это было сказано в оригинале.

Обычно тут не должно быть сложностей, но даже у хорошего переводчика они бывают, потому что погружение в  строй другого языка сбивает настройки, и чужие построения кажутся вполне естественными и нормальными. Тут как раз поле действия редактора русского варианта - на него не действует оригинал, он сравнивает две других части - перевод перед ним и общепринятость и правильность языка, на который переводят, в целом. И должен легко поправить мелкие огрехи.

Вариант 5.
Это самый близкий к оригиналу вариант, когда текст очень просто перевести в эквивалент. Практически каждое слово переводится словом  с тем же смыслом и все они стоят в том же порядке, как в оригинале.

Примеры:

I saw him in the theatre. ( По этому слову видно, что меня учили британскому варианту языка)
Я видел его в театре.

 The house was sold for ten thousand dollars. (А по этому примеру видно, что учебник был написан задолго до пузыря недвижимости)
Дом был продан за десять тысяч долларов.

The Organisation is based on the principle of the sovereign equality of all its Members.
Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее членов.

Довольно много текстов и фраз подходит под этот простой и прямой вариант перевода, когда сохраняется максимум всех сторон оригинала - и намерение говорящего, и ситуация, и метод составления фразы, и  ее структура - и точное соответствие слова слову.

На моем опыте большая опасность тут исходит от игривого переводчика или редактора - когда им приходит в голову расцветить перевод или взять слово из другого стилистического слоя. "Дом толкнули за  десять штук". В учебнике это не упомянуто, но на мой взгляд, очень важно сохранить то, из какой страты, из какого слоя языка взято слово. Нейтральные неокрашенные слова, по-моему, нужно переводить словами такими же нейтральными. Просторечные и жаргоннные - словами, которые занимают примерно такую же нишу (как "cops" - "менты". upd. Они не являются переводными эквивалентами при этом!). И не уходить на два уровня в сторону. (...слабая улыбка озарила бледные уста...)

Вот эти пять вариантов как создать эквивалент оригинального текста в переводном - от самого удаленного по форме, до самого дословного. Я перечитывала этот параграф и мне это сильно  облегчило работу над переводом - особенно первые два пункта, потому что я имею тенденцию к дословности и занудству. Потом еще расскажу один пример, где мы с редактором разошлись во мнениях.

Пишет  Elverin:

Вчера впервые вынес свою маленькую коллекцию на прогулку. И вовремя - вчера была замечательная погода, а теперь на всю неделю обещают дожди...
Горный хрусталь позировал в последний раз, к сожалению... Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к тому, что они порой сами принимают решения.






URL записи

Оригинал взят у dubikvit
в Кинопрогулка с «Д'Артаньяном и тремя мушкетёрами» или где снимали любимый фильм. Часть 3

Продолжим прогулку по местам съёмок, начатую в постах Кинопрогулка с «Д'Артаньяном и тремя мушкетёрами» или где снимали любимый фильм. Часть 1, Кинопрогулка с «Д'Артаньяном и тремя мушкетёрами» или где снимали любимый фильм. Часть 2


Олеський замок со стороны парка. пгт Олесько Буського р-на Львовской обл

Продолжить прогулку...

Вид на Подгорецкий замок со стороны парка. с.Подгорцы Бродовского р-на Львовской обл


Подгорецкий замок. с.Подгорцы Бродовского р-на Львовской обл


Северный фасад Подгорецкого замка. с.Подгорцы Бродовского р-на Львовской обл


Фрагмент собора Св.Юра (XVIII ст.) Ансамбль собора Св.Юра (XVIII ст.) - пл.Св.Юра, 5


Фрагмент собора Св.Юра (XVIII ст.) Ансамбль собора Св.Юра (XVIII ст.) - пл.Св.Юра, 5


Въездные ворота собора Св.Юра (фрагмент) Ансамбль собора Св.Юра (XVIII ст.) - пл.Св.Юра, 5


Дом органной и камерной музыки. ( Костел св.Марии Магдалины, XVII-XIX ст.) - Львов, ул.С.Бендеры, 8


Въездной мост Свиржского замка. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Одна из угловых башен Свиржского замка. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Свиржский замок. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Хотинская крепость. г.Хотин Черновицкой обл


Дом недалеко от Свиржского замка. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Свиржский замок. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Проход между внутренними дворами замка. Свиржский замок - с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Башня у Свиржского замка. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл


Хотинская крепость. Вид на Ясские ворота. г.Хотин Черновицкой обл


Башня у Свиржского замка. с.Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл

Источник

Оригинал взят у dubikvit
в Кинопрогулка с «Д'Артаньяном и тремя мушкетёрами» или где снимали любимый фильм. Часть 1

«Д’Артаньян и три мушкетёра» — популярный советский трёхсерийный музыкальный приключенческий телефильм по роману «Три мушкетёра» Александра Дюма-отца, созданный на основе мюзикла Марка Розовского «Три мушкетёра», который с большим успехом шёл в Московском ТЮЗе.
Режиссёр телефильма — Георгий Юнгвальд-Хилькевич.
Съёмки фильма проходили в 1978 году во Львове, Одессе, Свиржском замке, замке в Подгорцах и Хотинской крепости. Телепремьера на ЦТ — 25 декабря 1979 года.
После выхода этой картины уже достаточно известные в кино артисты Михаил Боярский, Валентин Смирнитский, Игорь Старыгин и Вениамин Смехов стали суперзвездами. Сотни мальчишек подражали им, многочисленные детские игры свелись к играм в мушкетёров.
Предлагаю посмотреть сравнительные фотографии тех мест, которые мы видим в фильме, и как они выглядят на самом деле.


Внутренний двор Свиржского замка (с. Свирж Перемышлянского р-на Львовской обл.)

Продолжить кинопрогулку...

Во дворе монастыря бернардинцев. ( XVII-XVIII ст.) - Львов, Соборная пл.,1-3.


Вид на Глинянскую башню и костел со двора монастыря. Бернардинский монастырь ( XVII-XVIII ст.) - Львов, Соборная пл.,1-3.


Фрагмент оборонной стены Бернардинского монастыря. ( XVII-XVIII ст.) Львов, Соборная пл.,1-3.


Фрагмент улицы Снижной во Львове


Портал дома Львов, ул. Снижна, 1.


Во дворе Армянского собора. Ансамбль сооружений армянской общины (XIV-н.XX ст.) - Львов, улица Вирменская, 7-13.


Портал Дворца искусств. Бывший дворец Потоцких (1880-1890 гг.) - Львов, ул. Коперника, 15.


Ансамбль собора Св.Юра, въездные ворота. Ансамбль собора Св.Юра (XVIII ст.) - Львов, Пл. Св.Юра, 5.


Лестница собора Св.Юра Собор Св.Юра (XVIII ст.) - Львов, Пл. Св.Юра, 5.


Дворец искусств с тыла. Бывший дворец Потоцких (1880-1890 гг.) - Львов, ул. Коперника, 15.


Дворец искусств с тыла. Бывший дворец Потоцких (1880-1890 гг.) - Львов, ул. Коперника, 15.


Львов, улица Друкарская.


Скульптурная композиця "Иисус во гробе" возле Латинского Кафедрального собора. - Львов, Катедральная пл.


Аркада Армянского собора. Ансамбль сооружений армянской общины (XIV-н.XXст.) - Львов, ул.Вирменская, 7-13

Продолжение следует...

Источник

Volg by halgich on DeviantArt

В большинстве входящих рукописей авторы не дают себе труда создать уютный для читателя мир. Более того, часто ваши герои живут и действуют в пустом пространстве. Представьте себе действие, которое разворачивается на голой сцене. Вот так, в виде голой сцены, пустого белого шара, видится редактору мир вашего произведения, если в нем нет описаний места действия.

Давайте вспомним, что это такое.
«Раз в неделю ему позволяли ночевать… здесь, в дедовской башне; он взбегал по темной винтовой лестнице на самый верх и ложился спать в этой обители кудесника, среди громов и видений , а спозаранку, когда даже молочник еще не звякал бутылками на улицах, он просыпался и приступал к заветному волшебству.
Стоя в темноте у открытого окна, он набрал полную грудь воздуха и изо всех сил дунул.
Уличные фонари мигом погасли, точно свечки на черном именинном пироге. Дуглас дунул еще и еще, и в небе начали гаснуть звезды…
В предутреннем тумане один за другим прорезались прямоугольники — в домах зажигались огни. Далеко-далеко, на рассветной земле вдруг озарилась целая вереница окон….
Дирижируя своим оркестром, Дуглас повелительно протянул руку к востоку.
И взошло солнце.
Дуглас скрестил руки на груди и улыбнулся, как настоящий волшебник. "Вот то-то, — думал он. — Только я приказал — и все повскакали, все забегали. Отличное будет лето!"
И он напоследок оглядел город и щелкнул ему пальцами.
Распахнулись двери домов, люди вышли на улицу.
Лето тысяча девятьсот двадцать восьмого года началось.»
Рэй Брэдбери. Вино из одуванчиков.

Есть мир? Есть. Видим город? Видим. (Обратите внимание, не только видим, но и слышим: упоминание молочника и звякающих бутылок, щелчок пальцами.) Чего еще этим описанием добивается автор, рассказывать надо? Удивительного, захватывающего знакомства с очень симпатичным мальчишкой. Создания общего настроения. Читатель, конечно, не задается вопросом: «Как у автора это получается?» — он просто к концу главы желает остаться вместе с Дугласом и провести вместе с ним отличное лето. Как вы понимаете, желание читателя остаться в созданном вами мире определяет для книги практически все.

Почему у вас не получается? Попробуем разобраться. читать дальшеВозможная причина номер один: вы и сами не видите мир, который пытаетесь создать. Возможная причина номер два: вам лень включить мозг: (да, значительно проще написать: "Дуглас чувствовал себя всемогущим волшебником, которому подчиняются и люди, и небесные светила."). Причина три: вы где-то читали, что место действия надо описывать, но не можете ответить себе на вопрос, зачем. Возможная причина номер Х (она же главная) — вы не умеете это делать и не понимаете, как можно пользоваться описанием места действия в своих интересах.

Примеры из входящих рукописей:

«Хорошо жить в Старом Бору. Место тихое, уютное и безлюдное».
Да, это все. Посмотрите на это как читатель. Старый Бор — основное место действия произведения. Удалось ли автору создать для вас мир? Погружаетесь ли вы в него? Есть хоть какие-то ощущения?! (Хочется ли вам провести в нем лето?..) Дальше автор перемещает нас в замок, в столовую, в комнату принцессы… и — ничего! Ни одного прилагательного, какие уж тут описания с целью раскрытия характера героя, привычек жизни семьи, дальнейшей судьбы или создания настроения! Мне еще кажется большой ошибкой использовать в детской литературе слова как условные символы: «замок», «столовая»... (Кстати, откуда в замке столовая? Обеденный зал, главный зал, пиршественный зал, мрачный зал с колоннами или, наоборот, светлый зал с выкрашенными лазурью сводами... Это замок! Вы пишете — с-к-а-з-к-у! Нет в вашем словарном запасе нужного слова — почитайте что-нибудь вроде «Как устроены замки».) «принцесса», «свою комнату»; получается «обычный такой замок с самой заурядной столовой, а комната принцессы похожа на комнаты всех принцесс мира, ну, вы же знаете»… — это не увлекательный и не художественный мир. Таким приемом — отсутствием каких-либо описаний — стоит пользоваться лишь в исключительных случаях: когда вы именно это и хотите сказать.)

«Посреди Сверкающего моря есть удивительный остров, который напоминает торт, испеченный кондитером-великаном. Там живут волшебные человечки неоники. Они любят строить забавные дома в виде книг, кастрюль, ваз и других предметов. На острове Торт имеется даже небоскреб в форме холодильника».
Уже лучше. В чем ошибки. В первую очередь - в оценках автора. «Удивительный остров» — понятно, автор считает его удивительным, но мало сообщить ребенку, что это нечто «удивительное» (мама вот тоже всегда говорит, что лекарство не горькое…), — это надо ему доказать. На самом деле, слово «удивительный» здесь вообще не подходит, но мы не об этом. Не решайте за читателя, не навязывайте ему своего мнения, не пользуйтесь словами-наводками, открывающими вашу беспомощность, — просто описывайте мир так, чтобы читатель сам воскликнул: «О, как удивительно!» То же самое с «забавными домами» и «волшебными человечками». Плюс (вернее, еще один минус этого текста) включение в сказочное повествование бытовых, низменных предметов: кастрюль и ваз. Словосочетание «и других предметов» — явная беспомощность автора. «Небоскреб в форме холодильника» и вовсе провален, потому что форма у холодильника и у небоскреба одна, в обоих случаях это параллелепипед с прямоугольными гранями, поэтому данный аргумент не только обнуляет утверждение о забавности, но и вовсе лишен какого-то смысла.

Вот вам еще из необъятных архивов входящих рукописей.
«И пока она хлопотала по хозяйству, Славик осматривал владения бабушки. Участок земли, на котором
расположен дом и другие постройки, находится посередине деревни, в шестидесяти метрах от речки. Сам дом - двухэтажный, добротно – бревенчатый, с одной комнатой на первом этаже ( на втором этаже находится чердак) построен отцом бабушки ещё тридцать лет тому назад.
Посередине комнаты установлена печь, на которой бабушка готовит пищу, а ещё эта печка обогревает дом в холодное время. … Свет проникает в комнату через два окошка, обращённые на запад, поэтому во второй половине дня солнце озаряет всю комнату. На чердаке тоже имеется окошко, но очень маленькое. Там хранится много старых вещей».

Идеальный отрывок, чтобы показать, что плохо. Славик (очевидно, небольшой такой мальчик) осматривает владения бабушки — в первом предложении нет ничего криминального. Но со второго на нас обрушиваются подробности в стилистике сайта по продаже недвижимости. Кто папа у этого мальчика? Риэлтор? Плюс ошибка в смещении планов: Славик мог осмотреть участок, мог с линейкой померить расстояние до речки (хотя вряд ли), мог оценить, из чего сделан дом, но: «построен отцом бабушки тридцать лет назад» — этого он никак не мог увидеть, если только на доме не висит табличка. Что мог сделать автор: подчеркнуть уникальные детали быта (если хочется показать необычность деревенского дома для городского жителя), показать отношение Славика к происходящему — удивлен, восхищен, радостен, расстроен? (Пока бедный Славик благодаря автору выглядит педантичным и расчетливым человечком, что в его возрасте говорит, скорее, о некотором психологическом расстройстве). В конце концов, можно было познакомить Славика с дедом своей бабушки — через какую-нибудь надпись или вещицу, которая бы в дальнейшем сыграла важную роль....
Второй абзац полон удивительно скучных банальностей: печь, на которой бабушка готовит и которая обогревает дом. Печь, на которой бабушка по выходным ездит в город — да, интересна. Печь, просто выполняющая свои обычные функции, — нет.
Выкидывайте, выкидывайте, все, что банально, скучно, тоскливо, все ваши взрослые воспоминания от имени шестилетних детей — пожалуйста, прочь! Ни у кого, кроме вас, они не рождают теплых воспоминаний. Не будет отклика в читательской душе. Связь с читателем достигается по-другому! Достоверность мира создается тоже иначе.
(Про колоссальное количество стилистических ошибок я даже говорить не буду, про "добротно-бревенчатый", про "имеющееся" и "другие постройки" (второй отрывок подряд!) — просто пожалейте меня.)

Больше всего меня поражает, что в мирах современных сказочных рукописей отсутствует что-либо, кроме героев и предметов. Хочу напомнить: в вашем распоряжении не театральная сцена, а художественный текст, а значит, вы можете устроить такое 4D, что вам позавидуют кинотеатры! Пожалуйста, описывая мир, вспоминайте хоть время от времени, что кроме рельефа и предметов в нем есть еще звуки. И — запахи. И — ветер. А еще — дождь, жара или холод. В отличие от театрального режиссера, вы можете менять планы, переходя от общего к частному, а также «точки съемки»: вот вид сверху, вот вид глазами героя, вот вид глазами собаки… И вы не ограничены никаким бюджетом на декорации!

До какой степени надо прописывать мир? Мне кажется, детализация должна соответствовать задаче и конкретному тексту. Хорошо бы спрашивать себя, зачем тексту это описание? Какую мою авторскую задачу оно решает? Детализация должна быть просто достаточной.

Вот пример очевидно излишней деталировки:
«В мутном течении Карповки качаются бутылки, пивные банки, пластиковые стаканчики. Вдоль кромки воды, оставляя глубокие отпечатки на илистом берегу, бродит старая ворона. Её огромный выщербленный хвост свидетельствует о жестоких и не всегда успешных потасовках, а пара белёсых перьев на голове придаёт ей почтенную седину, как знак достойно прожитых столетий.
Мимо, распуская в воде белые полосы, дрейфует коробка из-под молока. Ворона цепляет её клювом и тащит на берег. Деловито обойдя бумажный параллелепипед и тюкнув в цветные разводы, она заглядывает внутрь и, придавив коробку лапой, вытягивает липкий презерватив. Испробовав розовый латекс на прочность, ворона вертит головой, поблёскивая умными глазами, пытаясь уяснить причину сосуществования двух противоположных по смыслу предметов: молочного продукта, питающего жизнь, и контрацептива, призванного не допустить её возникновения.
Глухо бухтя, из тумана белый катер на тросе тянет большой чёрный бот».

В данном случае автор пытается придать реалистичности своему вымышленному мира за счет простого копирования деталей мира настоящего.
Знаете, что здесь хорошо? «...бухтя…» Это единственная рукопись из последних пятидесяти, в которой присутствует звук. Все другие — будто произведения глухих.
Все остальное здесь чудовищно.
Это описание ровным счетом ничего не дает роману. Для справки, он называется «Проклятье Аменхотепа». Ни одна пивная бутылка, ни презерватив никак в дальнейшем не влияют на сюжет и не перекликаются в романе. И эта ворона никак не участвует в действии. Заявленная тема и затянутое, избыточно реалистичное начало, противоречат друг другу. Также кажется странным и сам выбор копируемых деталей: почему из всего многообразия возможных вариантов автор втащил в свой роман именно мусор?

(Мой друг — один из любимых современных писателей, смеется, что мне бы надо открыть новое направление в психиатрии, этакую «литературную кушетку»: литературное самовыражение как способ избавиться от психологических перегрузок в сознании. Как ни странно, довольно часто литературное творчество — это оно и есть. Но стоит пожалеть читателя. Не все ваши психологические перегрузки ему интересны.)

Реальность, а уж особенно неприглядная реальность, в художественном произведении отталкивает. Некоторые полагают, что реальность в вымышленном мире вообще не уместна. Я, кстати, не настаиваю, что этот ход категорически недопустим: он возможен, но только при одном условии — если оправдан авторским замыслом.

Возьмем для примера Дёблина и его роман «Берлин — Александрплац».

«Шел дождь. Слева, на Мюнцштрассе, сверкали рекламы. Кино — вот это что! … "Детям до семнадцати лет вход воспрещен". На огромном плакате — ярко-красный джентльмен стоит на ступеньках лестницы, а какая-то шикарная красотка обнимает его ноги; она лежит на лестнице, а он ноль внимания. Под плакатом надпись: "Без родителей. Судьба сироты в 6 частях". Что ж, зайдем посмотрим. Оркестрион заливался вовсю. Билет — шестьдесят пфеннигов.»

Это Берлин глазами главного героя. В романе Дёблина вкладыши от лекарств, вывески, сводка погоды. Маршруты трамваев, цены билетов, правила для пассажиров. Названия фильмов. План города. Зарисовки. Рекламные слоганы. Резолюции. Документы… Можете заглянуть и составить длиннющий список, из каких деталей Дёблин складывает свою модель. Здесь у автора была цель — создание модели Берлина на конкретный период времени. Он ее добился. (Обратите внимание, что из этого описания мы также лучше узнаем героя, а еще в этом мире работает звук.)

Кстати, этим романом можно пользоваться как каталогом при создании сказочно-достоверного мира. Привнося в него разнообразные указатели, цитаты из вымышленных газет, расписание волшебных поездов, оригинальные вывески, меню, разнообразные списки вещиц, карты, словари вымышленных языков и прочая, прочая, вы делаете свой мир для читателя «настоящим». Не говоря о том, что любой из этих элементов может сослужить сюжетообразующую службу.


Некоторое резюме:
Еще раз повторю: описание мира или места действия, степень его детализации и способ подачи должны находиться в тесном взаимодействии с произведением, быть подчиненным цели текста и решать авторские задачи.
Если место действия — обычное, достаточно нескольких ярких деталей. Но если вы переносите читателя в необычный мир, уж будьте добры, потрудитесь интригующе выложить подробности.
Копирование реальности — худший способ создания мира художественного произведения, если вы не Альфред Дёблин.
Если ваше описание или деталь в описании ровным счетом ничего не дает вашему произведению — его можно и нужно выкинуть.
Описание места действия — прекрасный способ заменить авторские рассуждения, создать настроение, познакомить с персонажем, выразить отношение автора или героя к происходящему и совершить еще тысячу волшебных действий.
Включите в своем мозгу звук. И цвет. Обоняние и осязание.

Все замечания, пожелания, добавления и контраргументы присылайте, пожалуйста, на мою электронную почту,
Ваша Аня Амасова
www.fordevind.ru/izdatelstvo/dlya-avtorov/opisa...

Оригинал взят у mi3ch
в балет



NYC DANCE PROJECT

xxx

Оригинал взят у mi3ch
в не женское это дело



«Дагомейские амазонки» (мино – наши матери) составляли женские полки армии королевства Дагомея (Бенин). Это чуть ли не единственные в мировой истории исторически документированные армейские подразделения, состоящие из одних женщин. Жестокие, безжалостные и кровожадные женщины, вооруженные мачете и мушкетами, они в течение 250 лет наводили ужас на жителей Западной Африки - не только своей фанатичной доблестью, но и абсолютным упорством и нежеланием отступать или сдаваться пока король не прикажет им. Их девизом было «Если воительница идет воевать, она должна победить или умереть»

читать дальше
Воительницы на параде у ворот дагомейского города, на стенах которого установлены головы побежденных врагов.

Впервые привлек женщин к боевому ремеслу третий король Дагомеи, Хоугбаджа, правивший с 1645 по 1685 год. Он организовал чисто женский корпус, который специализировался в охоте на слонов. Эти женщины заменяли мужчин на охоте, позволяя тем посвятить себя военному делу.

Сын Хоугбаджи, король Агадья (правил с 1708 по 1732) создал отряд женщин-телохранителей, вооруженных мушкетами, что отражено в дневниках европейских купцов. Агадья преобразовал отряд телохранительниц в милицию, которая в 1727 году помогла ему победить соседнее королевство Сави.



В течение своей службы в армии, они не имели права иметь детей или вести супружескую жизнь (хотя многие были официально женами короля). Многие Мино оставались девственницами до конца службы. Женский полк имел полубожественный статус, связанный с традиционной западно-африканской языческой религией Вуду. Воительницы постоянно интенсивно тренировались. Важнейшей составляющей армейской жизни являлась дисциплина. В то же время, служба в армии позволяла женщинам повысить свой социальный статус и влияние в обществе.

Женщины-солдаты проходили суровую военно-физическую подготовку, носили униформу и были вооружены датскими ружьями (приобретенными в процессе продажи рабов). К середине 19-го столетия женщины составляли около трети всей дагомейской армии - от 1000 до 6000 человек. По сведениям нескольких независимых источников, боеспособность и мужество женских частей всегда оценивалась выше мужских, несмотря на несколько поражений, которые они потерпели.



Больше всего удивляла европейцев тренировка дагомейских воинов в «бесчувственности» – созерцание бескровной казни пленников. На ежегодной церемонии, новобранцы обоего пола должны были соорудить платформу высотой 5 метров, поднять туда корзины, в которых находились связанные вражеские пленники с кляпами во рту, и бросить их вниз через парапет, к ногам толпы зрителей, находящихся внизу. Существуют свидетельства того, что в этой казни женщины бывали не только зрителями, но и участниками. Жан Бейол, французский морской офицер, посетивший Абомей в декабре 1889 года, стал свидетелем посвящения в воительницы юной девушки, еще не убившей ни одного врага. Ее подвели к корзине, в которой сидел связанный пленник. «Она бойко подошла к нему и, держа обеими руками меч, трижды взмахнула им, а затем спокойно отрубила ему голову, упавшую в корзину. После этого она слизнула кровь с клинка».

Не все соглашались с высокой оценкой боеспособности дагомейской армии; европейские наблюдатели были невысокого мнения об умении женщин обращаться с кремневыми ружьями - многие из них стреляли от бедра вместо того, чтобы прицелиться, прижав приклад к плечу. Но даже французы соглашались, что в рукопашном бою женщины действуют выше всяких похвал.

via
via