Пишет  Red Afghan:

Вопрос: Как же так, про экстравертов говорят, что они заряжаются от общения, а я экстраверт, но когда устал, мне нужно побыть в одиночестве…

Отвечает Вера Новикова:

Существует миф о равенстве между признаками экстраверсия-интроверсия и общительность-необщительность.
Суть признака вертности в ориентировке фокуса внимания. У экстравертов фокус внимания направлен на объекты внешнего мира, а у интровертов – на себя любимого, находящегося в связях с внешним миром.
- общительность же – это потребность в контактах с людьми. В среднем этики более контактны (испытывают большую потребность и умеют устанавливать контакты), чем логики.
Внешний фокус внимания у экстраверта еще не означает, что он будет стремиться к общению с людьми, он может просто за ними наблюдать.

читать дальшеТеперь об усталости и подзарядке.

Любой контакт с человеком предполагает выброс энергии на общение. Много ли, мало ли энергии – это уже следующий вопрос, но всегда энергия будет затрачиваться.

Интенсивная трата энергии в процессе общения приводит к эмоциональному выхолащиванию, которое даже имеет официальное название – эмоциональное выгорание. Синдром эмоционального выгорания просто бич всех, кто по роду деятельности занят контактами с людьми: педагоги, психологи, врачи, менеджеры по работе с клиентами и т.п.

С т.з. соционики мы можем сказать, что более других эмоционально вовлечены в общение эмотивисты (иррациональные этики и рациональные логики), ну а среди них интенсивнее выгорают экстраверты.
Конструктивисты-интроверты более защищены от эмоционального выгорания.

Как мы видим, общение требует от экстраверта расхода энергии, а при малейшей нарушении баланса в энергообмене приводит к эмоциональному перерасходу (выгоранию).

Да, экстраверты устают от общения. И да, для энергетического восстановления они часто выбирают уединение.

Но! Чем занимается экстраверт, когда остается один?
- Я сижу в интернете. Сил писать на форумах нет, я просто читаю, смотрю картинки, слушаю музыку.
- Я тупо лежу на диване и смотрю любимый сериал. Он добрый и не очень заумный. Два дня в таком режиме – и я опять огурцом!
- Я иду на улицу, сажусь за столик в кафе и наблюдаю за парочками. Они такие милые, что постепенно и я оттаиваю и начинаю улыбаться.
И т.п.

Другими словами, чтобы отдохнуть, экстраверт прекращает расходование энергии на общение с людьми (уединяется) и начинает заряжаться силами, оптимизмом, позитивом и пр. от объектов внешнего мира (наблюдая, слушая, вникая и т.п.).
В каком-то смысле, это можно назвать общением с миром в целом, в процессе которого и происходит подзарядка.

Итого, возвращаясь к недоумению экстравертов, с которого все началось.

Общение с людьми энергетически затратно для всех, независимо от признака экстраверсия-интроверсия. Для отдыха от общения и нужно уединение, но даже в состоянии уединения экстраверты все равно продолжают контакт с внешним миром, и именно оттуда черпают энергию (с)

URL записи

Оригинал взят у f3
в Андрей Пежич => Андреа Пежич: не трансформация, а эволюция

Андрей Пежич, всемирно известная андрогинная модель, сделал операцию по изменению пола и стал женщиной, добавив букву "а" к паспортному имени. По словам Андреа, осуществилась мечта всей её жизни. Она всегда знала, что является женщиной, но её тело, точнее, некоторые его части - не соответствовали этому ощущению. Операция была сделана в начале 2014 года, и сейчас Андреа впервые начала говорить об этом публично. "Я чувствую себя хорошо", - сказала она на одной из конференций, и то, что это так и есть, было совершенно очевидно.

Ниже - мой перевод абсолютно прекрасного интервью Андреа, оригинал тут. Об операции, о трудностях жизненного пути модели-трансгендера, и о том, почему, в конце концов, она почувствовала себя готовой открыться всему миру.


- Кто вы?

- Я женщина.

- Кем вы были до того, как сделали операцию?

- Я рано поняла, кто я есть на самом деле - примерно в 13 лет, когда прочитала об этом в интернете - так что я давно знала, что "переход" (transition), превращение в женщину - это то, что мне нужно. Но тогда это было невозможно, так что я оставила эту идею. Андрогинность стала для меня способом выражать феминность без дополнительных объяснений окружающим. Особенно, моим сверстникам - которые не понимали слов типа "транс" и "гендерная идентичность". А потом началась модельная карьера, и я стала андрогинной моделью-мужчиной - это много значило для моего развития и самоисследования. Но я всегда помнила, что, в конечном счёте, моя главная мечта - стать женского пола. Я не была готова об этом говорить публично, потому что боялась, что меня не поймут. Я не знала, буду ли я всё ещё нравиться людям после этого. Но сейчас я делаю этот шаг, потому что я уже старше - мне 22, и я думаю, моя история может помочь другим. Моя цель - показать человеческое лицо среди всей этой борьбы, и я чувствую себя ответственной за это.

- Похоже, ваша идентичность была устойчивой с ранних лет. Было ли трудно расти в теле мальчика?

читать дальше- Гендерная дисфория - это непросто, в основном, потому, что люди её не понимают. Большую часть детства я предпочитала девчачьи вещи, не зная, почему. Я не знала, что этому есть объяснение. Я не знала, что есть связанные с этим возможности. А затем я пережила период всего "мальчишеского", с 9 до примерно 13 лет. Я пыталась быть нормальным мальчиком, потому что думала, что весь мой выбор - это стать геем или гетеросексуалом, и то и другое - мужского пола. Я вовсе не чувствовала себя геем, но не предполагала, что есть какие-то другие варианты - до 13 лет, когда впервые узнала из интернета о сообществе транссексуалов. Узнала, что есть врачи, медицинская помощь, исследования - это открыло мне глаза. С этого дня я знала, что делать.

- Некоторые люди считают, что операция по изменению пола сродни пластической хирургии. Вы можете немного об этом рассказать, объяснить, почему это не так?

- Да, множество людей думают, что это такая косметологическая процедура, будто бы ты можешь придти к хирургу и сказать: "Ой, я теперь хочу быть женщиной". На самом деле всё намного сложнее. Нужно получить заключение психиатров, я начала над этим работать в 13 лет. Я тогда начала ходить к психиатрам, а потом перестала, когда начала работать моделью. Вернулась к этому пути около 1,5 лет назад. Контакт с врачами очень важен для транссексуалов, потому что он помогает понять, кто же ты есть. Приходится проходить действительно сложные тестирования - задолго до того, как встает вопрос о разрешении на операцию.

- Есть ли какие-то мифы, которые вам бы хотелось развенчать? Или что-то ещё, о чём вы хотите рассказать широким массам - об операциях, о трансгендерных людях?

- Я бы хотела, чтобы они понимали - мы люди. Мы человеческие существа, это всё - человеческая жизнь. Это реальность для нас, и всё, чего мы просим - это принятие и подверждение того, кто мы есть. Это же основное право человека.

- Вы сменили имя с Андрея (Andrej) на Андреа (Andreja). Почему это было важно сделать?

- Я добавила "а", потому что это не полное превращение - это всего лишь эволюция, развитие. Я думала над тем, стоит ли мне что-то менять, или нет. На Западе имя "Andrej" вообще-то не очень мужское. Но изменение имени - это то, чего хотела моя мама, потому что, в соответствии с традициями, Андрей - православное христианское имя, и в рамках этой религии оно точно мужское. Так что я сохранила букву "j" и добавила "a", и получилось имя, которого, мне кажется, не существует. Но я хотела сохранить "j", потому что это ведь осталась я. Это моё имя.

- Как отреагировали ваши агенты, когда вы сказали им об операции?

- Это было интересно. Операция была некоторое время назад, в этом году - и я сказала своему агенту, мужчине, в DNA - за две недели до даты операции. Я сказала "Вот что сейчас происходит", потому что не хотела, чтобы кто-либо меня останавливал. Я всё решила. А вскоре после этого у меня была встреча с агентами-женщинами, и они очень радовались тому, что я перехожу из "мужской" команды в "женскую", это было абсолютно потрясающе. Я думаю, такого поведения никогда раньше не было.

- Но разве вы не были одновременно и в мужской, и в женской командах до операции?

- Разумеется, была. Во всём мире, но не в Нью-Йорке. Я думаю, американский рынок не настолько прогрессивный и гибкий.

- Как вы думаете, как повлияет на вашу модельную карьеру переход из категории андрогинных моделей в категорию моделей-женщин?

- Я думаю, всё будет хорошо. Операция по изменению пола - это было моё личное решение. Я пошла на этот шаг, и я сказала себе: моя карьера как-то подстроится под это. Так что, надеюсь, смогу продолжать так же успешно. Я думаю, что уже показала свои навыки и умения как модель, и они никуда не делись. У меня есть опыт, я уже плавала в этой реке.

- Андрогинность и трансгендерные сообщества, кажется, сейчас находятся в центре внимания в сфере культуры и моды. Один из свежайших примеров - это коллекция Hood By Air Шейна Оливера, который включён в список модельеров Вог на осеннее шоу 2014 г. Как вы думаете, откуда пошёл этот фокус на трансгендерности?

- Тренд андрогинности и изучения транссексуальной красоты начал разворачиваться в 2010 году, когда я и Леа Т начали модельную карьеру. Все вокруг говорили: "Ой, это всего лишь тренд, он закончится" - но он не закончился. Я думаю, это произошло потому, что тренд отражает определённый социальный слой, в котором живут люди, не желающие умещать себя в традиционные рамки гендера. Которые понимают, что традиционные рамки гендера уже устарели. Эта социальная основа подпитывает тренд, а он подпитывает дальнейшее движение в мире моды.

- Андреа, чувствовали ли вы, что индустрия моды была к вам доброжелательна и поддерживала вас в течение карьеры?

- Я быстро пришла к успеху, и внимание медиа всегда было очень доброжелательным. Такие люди, как Жан Поль Готье, Карин Ротфельд, и Юрген Теллер - очень поддерживали меня. Но главный вызов моей жизни - это выйти из-под прикрытия, а ещё - сделать андрогинность коммерчески успешной, потому что, когда я начинала, это было что-то совсем новое. Тем не менее, всё ещё много препятствий - особенно в работе с косметическими брендами, или парфюмерными, или кем-то вроде них - в общем, с коммерческими корпорациями. Было гораздо труднее проникнуть в этот мир, чем в мир моды - потому что этого никто раньше не делал. У них нет никаких маркетинговых исследований андрогинности, а люди из этого мира не будут рисковать. Сначала вы должны доказать им, что вы нравитесь людям, что у вас есть нужные умения, что вы продаёте их продукт, и можете делать это снова и снова.

- Хотите ли вы быть лицом компании по производству косметики?

- Это цель каждой модели! Это было бы обалденно. Но, посмотрим. Я счастлива заниматься тем, что люблю, - и чувствую себя так, будто уже живу жизнью своей мечты.

- Были ли в вашей жизни кастинги, которые запомнились как особенно стрессовые?

- О да, конечно, особенно в начале карьеры, когда я только переехала в Лондон. Это было обычно так: я иду на "мужской" кастинг, и все смотрят и говорят: "Нет, тебе не сюда". А потом я иду на "женский" кастинг, и там смотрят и говорят: "Почему они посылают к нам мужчин?". Заняло какое-то время, чтобы все поняли идею. И это было нелегко.

- Как вы думаете, что в индустрии моды может помочь дальнейшему принятию трансгендерности?

- Было бы здорово жить в мире, где транс-модели женщины воспринимались бы как модели-женщины, а транс-модели мужчины - как мужчины, чтобы они были не "нишевым товаром", а чем-то обычным. Я думаю, что это самое трудное. Это похоже на приход в индустрию афроамериканских моделей в начале девяностых: "Ты можешь делать это, но ты не можешь делать вот того. Мы даём тебе взлётную полосу, но не ставим подтверждающую печать". Так что, я думаю, именно это должно измениться.

- Когда я встретила вас впервые, вы уже были очень уверенной в себе. Чувствуете ли вы себя более комфортно - или более собой - с тех пор, как сделали операцию?

- Я думаю, что с подросткового возраста, с тех пор. как я решила выражать свою феминность, мне нравилось, как я выгляжу. Операция - это последняя часть пути, вишенка на торте. Она дала мне возможность чувствовать себя более свободно, чем когда-либо. Теперь я могу стоять голой у зеркала и мне нравится моё отражение. Такие интимные детали - очень важны.

- Но вы же всегда были сногсшибательной! Неужели вам не нравилось ваше отражение в зеркале?

- Только пока я не была полностью голой.

- Я знаю, что вы очень близки с мамой. Поддерживала ли она вас в процессе перехода?

- Я сказала маме всё, как есть - совершила каминг-аут - в 14 лет. Она сначала не поняла, но всё последующее время очень меня поддерживала.

- Трудно ли совершать этот переход, будучи публичной фигурой?

- Есть большая разница между каминг-аутом перед семьёй и друзьями, и каминг-аутом перед миром, так как это выставляет вас на всеобщий суд. Когда я была моложе, я не чувствовала себя готовой к такому. Даже сейчас мне трудно. Я пытаюсь сконцентрироваться на себе и на том, что мне нужно, но существует множество других факторов, оказывающих на меня влияние. Нужно свести расписание, нужно разобраться с агентствами. Общественное мнение влияет на всё это. Это давление, да и сама работа моделью - это давление в любом случае. Я думаю, большинству моделей приходится соответствовать каким-то ожиданиям, и они как-то борются с этим. Так что в процессе расстановки приоритетов у меня были определённые трудности.

- Могу ли я задать деликатный вопрос? Повлияет ли операция на вашу личную жизнь? Чувствуете ли вы какое-то предвкушение от новых возможностей, которые вам предстоит исследовать?

- Да, я очень счастлива сейчас, и счастлива, что могу продолжать самоисследование.

- Вы с кем-то встречаетесь?

- Нет, я пока в статусе "сингл". Я открыта для любви, но мне сейчас нужно время для самой себя. Я думаю, это необходимо. Посмотрим. Но, вы в любом случае узнаете. Я чувствую себя более комфортно, чем когда-либо, более уверенной в себе, чем когда-либо, так что я готова встретиться с миром.

* * *

От меня: какая же она молодец! Редкостно просветлённый человечек двадцати двух лет. Не превращение, а эволюция - эта фраза стоит целого интервью. Это то, что я всегда говорю клиентам: не бывает пути назад. Не бывает превращения в кого-то другого, не бывает возвращения к прежнему статусу, не бывает бегства в "до", пути в то, что было раньше. Но бывает путь к новой или новому себе. Никто не отнимет у вас старые инструменты, защиты, конфликты, способы справляться, идентичность... всё остальное. И ничто не может принудить вас их выбросить, отказаться от них. Но зато может добавиться что-то ещё. И появится веер новых возможностей. И выбор, наверное, будет не всегда лёгким, и не всегда трудным, но он хотя бы появится. И тогда... что-то, может быть, будет иначе.

Оригинал взят у a_str
в о системах самоорганизации

В одном большая часть книг по тайм-менеджменту - в том числе и система флай-леди - одинаково безбожно врет.
В заявлении "если вы каждый день будете тратить на дело, которое вы хотите сдвинуть, пятнадцать минут, вы его сдвинете".
Нет, все правильно, если что-то двигать каждый день, оно, несомненно, сдвинется.
Вранье тут - пресловутые пятнадцать минут.

Это никогда не пятнадцать минут. Никогда. Самая малая времяпотеря будет тогда, когда вы возьмете это самое дело, продумаете как следует все, разобьете весь процесс на пятнадцатиминутные отрезки - и будете неукоснительно делать то, что наметили.
Но сюрприз! Семь на пятнадцать - это девяносто пять, полтора часа в неделю. А теперь прибавьте к этому все то время, которое вы потратили на то, чтобы продумать стадии, выделить их и определить им место в каждом дне из семи. Это при условии, что никаких, повторяю, никаких подготовительных работ не требуется. Если у вас получится часов шесть - вы гений организации. Я думаю долго. Правда, можно это делать на ходу. Или на бегу.

Но обычно люди подходят гораздо проще. Они раскачиваются. Они собираются. Они по часу собираются с силами, духом и решимостью на то, чтобы делать что-то новое пятнадцать минут.
Так вот, люди дорогие, это нормально. Это абсолютно нормально, такой КПД.

Это я почитал очередную книжку. Автор на голубом глазу пишет следующее: если вы ставите себе целью за год похудеть, напланируйте, сколько вы хотите терять кило в месяц, выделите для этого буквально 15 минут в день, и если вы это будете делать каждый день, у вас все получится.
Почему он ни слова не говорит о том, что после пятого сбитого килограмма (в общем-то, уже через месяц) вам надо будет либо увеличивать время на занятия, либо смириться с тем, что ваш прекрасный расчерченный план летит к черту.
Почему в это "15 минут на побегать" нихрена не подключается "и десять минут на душ после этого, и учтите, что еще по крайней мере четверть часа после интенсивных занятий вы не сможете делать ничего существенного, вам чайку попить и посидеть спокойненько, либо это были не интенсивные занятия".
Потому что, конечно же, если он напишет "на всякое нововведение в вашей жизни вам потребуется час в день по крайней мере" - никто не будет читать эту книгу. Выкроить час - это очень сильно перетрясти все расписание.
Вы когда-нибудь пробовали скурпулезно записывать, сколько вам нужно времени на то или иное действие? Так вот, прежде чем у вас будет уходить на бег "ровно 15 минут", узнайте сначала, сколько вам надо времени, чтобы одеться и выйти.
А потом прибавьте к этим пятнадцати минутам поездку в икею за полкой и коробочками, в коридор, потому что сил уже нет искать каждый раз ключи по сумкам и карманам, с которыми вы обычно ходите на улицу - и проще заставить себя научиться каждый раз все вынимать из карманов и класть по коробкам, чем ругаться и чертыхаться.
Да, прибивание полочки тоже к этому прибавьте.

Я как-то начитался системы флай-леди и подумал - ну, почему не попробовать? Разбиваем квартиру на зоны, после этого - двадцать минут в день, красота!
Но я существо въедливое, и я записывал. Так вот. Два часа в день. Два часа. Трехкомнатная квартира с двумя людьми и тогда еще тремя котами. Без детей. Еще раз: без детей.

Я это все к чему. Лучше знать такие вещи заранее, когда берешься себя организовывать. Чтобы, вылетая из графика (а это будет, обязательно) не говорить себе - ну, конечно, я растяпа, я не могу организоваться, вон же человек пишет - 15 минут, а я?
Человек врет. Закладывайте час на каждые 15 минут чего-то нового - и все получится. Примерно полгода спустя час превратится в полчаса. И можно будет заложить еще час.


апдейт:
как верно заметила Тигра, с которой, собственно, и был разговор, после чего я взялся записывать -
обман даже не в том, что что-то будет занимать пятнадцать минут.
а что вы будете жить ту же жизнь и заниматься всем точно так же, только вот еще вот эти пятнадцать минут сверху.
это неправда. придется поменять многое, а перетряхнуть вообще все, от и до. той же жизни не будет.

В 1220 году некто Вальтер де Стьютон был осужден за соучастие в особо кровавом убийстве киркой. В результате он, естественно, был заключен в лондонский Тауэр, где ожидал судебного поединка. Был ли хоть один из летальных ударов нанесен Вальтером — неизвестно: в преступлении не было задействовано боевое искусство, так как потерпевший умер в постели, мертвецки пьяный. Мастерство было применено позже, когда Вальтера отпустили под залог, чтобы он смог научиться фехтовать (et discere escirmire). Поединок, кстати, он выиграл. Такой обычай, вроде бы великодушный, не был редкостью. За 12 лет до того в Винчестере сэр Джордан де Бианни выходил из тюрьмы по меньшей мере дважды в день, чтобы получать схожие наставления. И, как следует из дошедших до нас контрактов, иногда даже нанимали профессионального чемпиона. В 1287 году два здоровяка — Роджер-Писарь и его тренер — гостили у своего нанимателя, аббата храма св. Эдмундса в Саффолке и готовились к серьезной схватке. В данном случае деньги были потрачены впустую. Роджер простился с жизнью, а аббат — с саном. Мы не знаем, кто давал уроки, в какой обстановке и как они проходили, но сам факт того, что они были доступны и считались полезными для тех, кому предстоял судебный поединок, предполагает наличие как профессиональных мастеров, так и некого общепризнанного их мастерства. Также мы можем судить и о любопытном двоемыслии властей Лондона, поскольку фехтовальные школы были запрещены в городе с 1189 года.


МАСТЕРА

Во времена Средневековья и Возрождения мастера боевых искусств пользовались сомнительной репутацией в обществе. Их умения были признаны и востребованы, но безрассудная агрессия, возникавшая у многих учеников в процессе обучения, заслужила им дурную репутацию. На их руках видели кровь жертв уличных драк и — позже — дуэлей. читать дальшеБолее образованные мастера Возрождения часто считали своим долгом защищаться от подобных нападок. Должно быть, возмущение вызывали у учителей боевых искусств власти, нападающие на их ремесло, в то же время вовсю пользуясь им. Особенно это проявилось в истории человека, работавшего профессиональным чемпионом на судебных поединках в то время, когда подобные бои были обычным делом в Европе. Выступать доверенным бойцом было вдвойне опасно, не только потому, что чемпионы подвергались риску смерти, но и из-за суровости закона, которая проявлялась даже в случае победы. Люди этой странной профессии не обязательно были учителями боевых искусств, но Элиас Пигган, дававший уроки фехтования, был наказан за свое мастерство. В 1220 году Элиас был чемпионом в деле о краденой кобыле. Но когда обнаружилось, что он профессиональный учитель фехтования, давший ложную клятву ради выгоды, он быстро был признан виновным в мошенничестве и приговорен к отсечению ноги. С легкостью, присущей юридическому юмору, было отмечено, что ампутированная нога Пиггана обеспечила ему бессмертие, «ибо Брактон навеки запечатлел ее как наглядный пример английского закона». Нога Пиггана также может служить эмблемой недоверия, возникшего, вероятно, вследствие неудачного опыта общения с чрезмерно увлеченными учениками мастеров. «Громилы» и «злодеи во тьме» расплодились во многих средневековых городах. Хроники города Лондона испещрены упоминаниями о головорезах с мечами и баклерами и полны предостережений против школ фехтования, в которых эти бандиты получали наставления. В 1285 году власти были вынуждены возобновить наказания, уже введенные более ста лет назад: «Поелику глупцам в своем неразумении нравится учиться драться с баклером и тем самым вдохновляться на глупости, решено, что никто не станет содержать школу или обучать искусству фехтования внутри стен Лондона под страхом заключения на сорок дней». Этот указ не отпугнул мастера Родже ле Скирмисура, державшего школу до тех пор, пока власти в 1311 году не поймали его и не отправили в тюрьму за «введение в соблазн сыновей уважаемых лиц, дабы они тратили состояния своих отцов и матерей на дурные занятия, в результате которых они сами становятся злодеями».

Запрет школ рукопашного боя был освящен в обычаях Лондона, однако профессиональные мастера продолжали продавать свои умения и рисковать своей свободой. В XV веке специалисты в боевых искусствах время от времени появлялись как наставники тяжущихся сторон на судебных поединках. Самым известным примером является деятельность фехтующего торговца рыбой Филипа Треера, который участвовал по меньшей мере в трех подобных делах с 1446 до 1453. И снова, в 1496 году, всякие сражения и бои на мечах и баклерах были объявлены нелегальными без наличия лицензии. Несмотря на это некий Вильям Смит в 1530 году был признан виновным в нарушении порядка, беспокоя честных граждан прихода Доугейт. Он содержал «дом для игр с мечом», куда многочисленные ученики сходились в «незаконное время, а именно ночью и во время Божественной литургии», чтобы практиковаться в своем искусстве. Много позже, около 1572 года, когда Хэмфри Гилберт устраивал в Лондоне академию (где благородная молодежь обучалась, среди прочего, боевым искусствам у «мастеров защиты»), он все-таки счел необходимым оговорить, что учителя «освобождались от действия Статута Роже». С другой стороны, известно, что уже в годы царствования Генриха VIII эти специалисты по боевым искусствам объединялись в нечто наподобие ремесленных гильдий, получивших по крайней мере молчаливое ободрение, когда в указе 1540 года король учредил комиссию по изучению широко распространенных злоупотреблений мастеров, работавших без лицензий или поддержки властей.

Кое-где в Европе время от времени возникали схожие возражения в связи с моральной и социальной угрозой, исходящей от мастеров боевых искусств. В 1386 году, через год после основания Гейдельбергского университета, его студентам уже запретили прерывать обучение ради посещения школы фехтования. Этот запрет, очевидно, не возымел действия, так как в 1415 году ректору пришлось его повторить. А рвение, с которым парижские студенты сбегали с занятий в университете, чтобы обивать пороги школ «maisters escrimeurs et joueurs d'espee» вызывало такую обеспокоенность, что в 1554 году вышел указ парламента, изгоняющий мастеров за пределы страны, а в 1575 он был принят повторно. Однако в целом европейские мастера пользовались большей свободой по сравнению с английскими и могли заниматься своим делом более открыто и регулярно. Братства фехтовальщиков уже существовали в Германии и Италии с конца XIII века. Официальное признание этих организаций, существование которых документально подтверждено в Германии, Испании и Франции (но не в Италии), состоялось в последнее десятилетие XV века. Первое известное нам братство, получившее имперские привилегии от императора Фридриха III 10 августа 1487 года, появилось в Нюрнберге. Существует королевская лицензия, выданная 24 июня 1478 года в Сарагоссе Гомесу Дорадо, «maestro mayor», экзаменовать мастеров оружия. А месяц спустя в Кордове был составлен список мастеров, которых надлежит проверить, дарующий группе Esgrimidores герб.

Публичные экзамены для желающих вступить в такое общество или получить новый ранг были широко распространены в тех странах, где выдавали лицензии, что позволяло успешным кандидатам брать учеников, а неуспешных отсеивало. Эта система была такой же, как и в любой другой гильдии, с ее четкими рангами и продолжительностью обучения: от ученика к подмастерью, а затем и к мастеру. Lanista seu magister in usu palestrinae — так называли мастера в ранних испанских дипломах. Испанская система, которая продержалась дольше, чем где бы то ни было в Европе, была общепринятой и строгой. Экзамены проводились перед зрителями, в присутствии учеников, подмастерьев и мастеров. Мастер, обучивший кандидата, представлял его зрителям. Затем следовали испытания с различными видами оружия. После чего, в случае успеха, объявлялся новый ранг кандидата, и он давал важную клятву соблюдать все правила искусства.

В Италии, где отсутствуют документальные свидетельства подобного, тоже была процедура испытаний и признаний. В 1536 году Мароццо подтверждает, что так оно и было, и сравнивает нерегулярное обучение своего времени с традициями прошлого, когда только «подлинные мастера», надлежащим образом «получившие лицензии от других мастеров», могли брать учеников. Такое же наблюдение высказывает мастер из Болоньи Джованни Даллагоччи, который больше обращает внимание на педагогические навыки претендентов на звание учителя фехтования, чем на их боевое мастерство. Он сожалеет о несовершенстве современного образования, которое усугубляется единственно из-за того, что «старые обычаи появления мастеров преданы забвению». Не так давно, говорит Даллагоччи, желавший достичь выдающегося ранга доктора должен был подвергнуть испытанию свой ум. Та же процедура применялась и для Мастеров Фехтования. Каждый, кто намеревался обучать этому искусству, должен был сперва показать свои знания теории фехтования, затем ему предстояло встретиться с плохим учеником — чьи действия он должен раскритиковать и исправить —, а затем с несколькими способными учениками. За этим наблюдали признанные мастера, которые выдавали разрешение, только если были удовлетворены знаниями кандидата. Великолепный обычай, говорит автор, но к сожалению пришедший в упадок частью из-за времени, частью из-за небрежения самих мастеров. Мароццо не указал датировку этого доброго обычая. И Джианти, также ностальгически вздыхающий о тех же добрых временах в своей «Arte di maneggiar la spada» (1619), не называет точного времени. В ней ученик просит мастера объяснить, что означает un Maestra approvata, и он начинает объяснение с привычного сожаления. Прежде в Италии никто не мог считаться признанным мастером без санкции старших мастеров (i Meastri vecchi). Эта система, пишет он, все еще существует в Испании, Брюсселе и Париже, но в Италии этот добрый обычай утерян. Теперь каждый, кто знает, как наносить четыре удара, сразу же делается мастером — «как халтурщик» — и не только наносит вред своей профессии, но и унижает искусство.

Во Франции сохранились многочисленные, хоть и разрозненные свидетельства того, с каким тщанием проходил процесс экзаменации. В 1455 году в Париже, например, Жан Теллекур, maistre joueur de l'epee a deux mains et du boucler, по рассказу Жана Першеля, prevost des ditz jeux, выдал лицензию некому Жану Бограну на право называться подмастерьем и открывать школу названных искусств повсюду в стране. А в 1489 году состоялся публичный экзамен подмастерья боевых искусств в Обене. Этот кандидат должен был пройти испытания мастера и его помощников и продемонстрировать мастерство владения двуручным мечом, а также коротким мечом со щитом и с баклером. После того как экзаменаторы были удовлетворены, он принес клятву вести честную жизнь, быть верным своим коллегам и обучать студентов наилучшим образом. Статуты парижских Maistres Joueurs et Escrimeurs d'espee были подтверждены — несмотря на озабоченность университета — Карлом IX в 1567 году и включали в себя рудиментарные установления касательно приема и оценки, которые были расширены в годы царствования Генриха III установлениями о непатентованных мастерах, а затем еще более расширены и усилены при Людовике XIII и Людовике XIV.

Даже в Англии, несмотря на долговременные юридические ограничения, публичные экзамены кандидатов проводились по меньшей мере при Генрихе VIII, и со всей серьезностью, присущей Европе. Основная жалоба на непатентованных мастеров фехтования, согласно биллю 1540 года, состояла не столько в том, что они нарушали строгую клятву своих мастеров «сразу по вступлении изучать названную науку», но, учредив школы по всей стране, «от города до города и от места до места», они так дурно делали свою работу, что это стало походить на мошенничество. Они принимали

большие суммы денег за свой труд, однако же обучали и наставляли своих учеников неверно и не достаточно, отчего некоторые ученики были введены в заблуждение и обмануты. Они поносили и вредили мастерам и подмастерьям названной Науки защиты и полностью опровергали и разрушали ее и добрые и похвальные законы и Правила названной Науки.

Очевидно, одно дело было ввести систему лицензирования, а совсем другое — обеспечить ее выполнение. Некоторое неудовольствие, изложенное в билле Генриха, было убедительно высказано поздними критиками времен Елизаветы и Якова относительно неспособности официально признанных мастеров, а также деятельности нелегальных учителей. В Испании мастера, не согласные служить мишенью литературных насмешек, все больше пятнали свою репутацию, когда надменный Нарваес вел непрерывные баталии не только с сатириком Кеведой, но и с учениками Карранзы. Да и во Франции ситуация не была лучше: в 1623 году властитель Лимузена Франсуа Данси решил, что все настолько прогнило, что стало почти невозможно найти в стране хорошего мастера. И вот он жалуется на

толпу пьяниц, которые, добившись мастерства в своем ремесле, являют собой не что иное, как невежд, заслуживающих имени дилетантов, если не хуже. Ибо они не только вводят в заблуждение благородных людей, которые разбираются [в ремесле], но и портят репутацию всей профессии своим невежеством. Более того, они ведут распутную жизнь и дерутся на ножах в тавернах и пивных, показывая, что лучше владеют стаканом, нежели мечом. И к тому же они хорошо знакомы с мессиром хирургом, который их пользует, ибо они так дурно обучают своих школяров, что те получают больше ударов, чем наносят. И они бранят их по- черному и приводят к злодеяниям своим дурным примером, и учат сражаться без основания и рассуждения, подтверждая народную пословицу: «яблоко от яблони недалеко падает».

Общества и школы, посвященные боевым искусствам — хорошие или плохие — без сомнения были естественной частью городской жизни Средневековья и Возрождения. Более того, публичный экзамен кандидатов стал важным развлечением народа несмотря на помехи со стороны властей, озабоченных законностью и порядком. Например в Лондоне, где были постоянные сложности из-за выдачи лицензий, «призовые бои» все-таки собирали толпы зрителей — возможно, благодаря бесплатному входу и добровольным пожертвованиям на вознаграждение бойцов. На континенте, с другой стороны, подобные зрелища проводились на более солидной коммерческой основе. Когда в 1580 году Мишель де Монтень, посещая Аугсбург, зашел посмотреть на бои на кинжалах, двуручниках, посохах и мечах, он записал: «После обеда мы отправились посмотреть на фехтование в открытом салоне, где была большая толпа. Заплатив за вход — как на представление шутов — и, сверх того, за места на скамьях».

И все же, несмотря на всю эту деятельность, подавляющее большинство мастеров оставалось безвестными или оставили нам только имена, сверкнув из тьмы времен по прихоти судьбы. Нога Элиаса Пиггана на первом месте. Большой палец Бертольфа ван дер Эме спас от забвения его владельца, поранившегося во время тренировки на длинных мечах с королем Англии Генрихом IV. Итальянские мастера Помпи и Сильвие известны благодаря тому, что позволили себя победить, демонстрируя льстивое фехтование, своим молодым ученикам, будущим королям Франции, Карлу IX и Генриху III. Более эффективный способ попасть в историю — для фехтовальщика, как и для всех остальных — антиобщественное или преступное поведение. Николя Шезо, фейхтмейстер Дижона, попал на страницы монографии потому, что предложил вознаграждение в виде шарфов из тафты и позолоченный кинжал тому, кто сможет победить его чемпиона в открытом бою, а когда его проткнул насквозь «простой пьяница», быстро скрылся с наградой и деньгами за вход.

Португальский мастер-мулат Жорже Фернандеш попал в хроники Сетубала как уличный забияка, чья карьера бретера завершилась десятью годами ссылки в Бразилию за убийство безоружного. Другой португальский мечник, снискавший бессмертие из-за своих криминальных наклонностей, был Антониу Мурау из Лиссабона: из-за ношения меча, не только слишком длинного, но и с рукояткой из шелковой нити; из-за ношения шелков в нарушение закона о роскоши; из-за противозаконных действий в отношении проходящего мимо портного, чью шляпу он разрубил надвое.

Другие, вроде португальца Мануэля Фернандеша или англичанина Джона Тёрнера, добились известности, выбив глаз противнику во время учебных поединков. Тёрнер приобрел свою сомнительную славу за два или три происшествия, «породивших восхищение у невежд и грубиянов», но вызвавших ярость у благородной жертвы — Роберта Кричтона, барона Санкуара — который затаил злобу на семь лет и в итоге нанял пару убийц, чтобы отомстить. Неистовый яковитский клинок Джозеф Сьютнем не был впечатлен мастерством Тёрнера, поскольку «если человек наносит укол в лицо», он может и не попасть в глаз, «но продолжая, может случайно попасть». Как и следовало ожидать, фехтовальщики безукоризненного поведения почти не попадали в хроники, даже если они оставляли после себя больше записей, чем их грешные собратья. Существенно то, что мастер вроде Джона Блинкинсопа (или Бленкинсоппса) известен не потому, что его карьеру можно проследить от свободного ученика до подмастерья и, наконец, до мастера, но скорее потому, что Бен Йонсон называет его посмертно «Блинкинсоппс Отважный».

Много таких агрессивных метеоритов проносилось по историческому небосводу. Одно из самых ранних записанных имен было имя «maestro Goffredo schermitore», проходившего свидетелем нотариального акта в Цивидейле от 31 июля 1259 года. Но и он, и некий «maestro Arnaldo scharmitor», чье имя зафиксировано в документах начала XIV века, в остальном остаются для нас загадкой. Не лучше мы знаем и семерых «escrimeurs», живших в Париже в 1292 — Гильома, Ришара, Санса, Жака, Тома, Николя и Фелиппа — хотя на основании отсутствия каких-либо свидетельств историк фехтования Жакопо Гелли утверждает, что трое были эмигрантами из Италии, не выдержавшими жесткой конкуренции на родине и основавшими школы в Париже.

Немецкие мастера появляются из тьмы времен с появлением Иоганна Лихтенауэра и его учеников в конце XIV столетия. С тех пор многие немецкие мастера не только перестали быть безымянными, но даже прославились своими руководствами по фехтованию. Во Франции, Испании и Португалии мы начинаем находить свидетельства о фехтовальщиках с конца XV века. С тех пор и до наших дней архивы полнятся именами французских и иберийских мастеров.

В средневековой Англии, напротив, есть только сведения о профессиональных чемпионах, чьи навыки известны благодаря их участию (реальному или предположительному) в судебных поединках. Так было до случайно дошедшей до нас единственной рукописи с довольно полным списком всех официально включенных в перечень Мастеров Защиты Лондона с 30-х годов XVI века до XVII века. Имен там хватает. К сожалению, по большей части информация о них остается поверхностной и, в отличие от тех немногих, оставивших после себя письменные памятники, многого мы о них не узнаем. Простое их перечисление не говорит нам ничего о достижениях, мыслях и целях этих мастеров.


Рис. 1: Воображаемая школа у Майера (1600), книга I.


Рис. 2: Один из сюрреалистических залов Тибо. 1630, II, страница VI

Школы боевых искусств даже более туманны, чем их учителя. Нам недостает не только документальных свидетельств о распорядке дня этих учреждений, мы даже не знаем, на что они были похожи. Буквально тысячи иллюстраций наполняют страницы трактатов по фехтованию (немецких, итальянских и французских), но, поскольку все они сделаны для того, чтобы показать позиции боя, а не жанровую картинку, фон вокруг бойцов обычно отсутствует. Иногда, как у Тальхоффера, воины сражаются практически в пустоте. Мароццо рисует пол, разлинованный по квадратам в перспективе. У Агриппы просто линия горизонта. У ди Грасси — несколько кучек земли. Сен-Дидье рисует пучки травы, а также треугольники, четырехугольники и пронумерованные следы ног. И иногда, как у Гизлиеро и в анонимном немецком фехтбухе, на фоне видны пейзажи и виды городов.

Редко можно найти внушающее доверие изображение школы боевых искусств. Одним из таких реалистичных рисунков является гравюра «Мастера с лентами». Это двухчастная сцена — сомнительная купальня с борделем справа и школа боевых искусств слева, где мужчины поднимают гири, занимаются акробатикой, работают с двуручным мечом и держат в опасной близости от себя мишень для стрельбы из примитивного ружья (рис. 3). Смысл картинки ясен: посещение школы боевых искусств, как публичное купание и блуд, являются проявлением безнравственности. А те, кто учит или учится там, заслуживают презрения как тот шут, чьи гениталии критически оценивают три голых банщицы. Сравнив эту иллюстрацию с гравюрой Виллема Сваненбурга (конец XVI в.), можно понять, какие изменения произошли за это время в статусе континентальных мастеров (рис. 4). Снова на рисунке видно огнестрельное и холодное оружие (с вальтижировкой на коне, пририсованном для масштаба), но декорации сейчас совсем другие. Пол расчерчен продуманными геометрическими узорами для облегчения правильной работы ног. Рапирами аккуратно колют, двуручными мечами не машут как попало. И все это происходит в помещении для боевых искусств университета Лейдена.


Рис. 3: Школа и банный дом в изображении мастера из Бандероля. Гравюра ок. 1464

Из дома терпимости мы пришли в академическое сообщество. То, что раньше имело сомнительную репутацию, теперь стало обыденной частью учебного процесса. Эта перемена еще более заметна в серии иллюстраций, посвященных жизни университета Тюбингена в XVII веке. Мы видим двор учебного заведения, обеденный зал, аудиторию, библиотеку и сад на заднем плане. Также мы видим фехтовальную школу с учениками, занимающимися с рапирами, двуручными мечами, посохами и тесаками. Теннисный корт, на котором идет игра. Матч в sphaeromacus или футбол. Бой на ринге. Стрельбище для аркебуз. Состязание лучников. И, наконец, поединок воинов в полулатах. Другими словами, из 12 гравюр лишь 5 изображают интеллектуальную деятельность. На двух показана игра в мяч, еще на пяти — различные боевые искусства, включая фехтование.


Рис. 4: Взгляд Сведенборга на фехтовальную школу (с геометрическими линиями на полу) университета Лейдена. Гравюра конца XVI в.

Точность сцены, изображенной Сваненбургом, была типичной для учебного заведения. Более поздние примеры подтверждают это, хоть и с меньшей детализацией. На фронтисписе книги Иоганна Андреаса Шмидта «Fecht-Kunst» 1713 года изображена вольтижировка, фехтование на рапирах и Рис. 3: Школа и банный дом в изображении мастера из Бандероля. Гравюра ок. 1464. борьба. Грандиозный титульный лист трактата Александра Дойла «Fecht- und Schirm-Kunst» рисует нам под триумфальной аркой простую фехтовальную комнату, увешанную оружием. В «Искусстве защиты» Блэквелла Минерва и Меркурий коронуют мастера, тогда как его ученики занимаются в задрапированном амфитеатре. А трактат Белфина «L'Exercice des armes» (1767) подает его школу в настоящем театре, заполненном фехтовальщиками, изо всех сил выполняющими упражнения (рис. 5- 7, илл. I)46. И все эти заведения напоминают семью, поскольку являются прибежищем джентльменов или даже олимпийских богов и оттого вызывают уважение. Но я подозреваю, что только картинка XV века отражает стиль самых плебейских школ боевых искусств Средневековья и Возрождения: простой, агрессивный и беспутный.

Дошедшие до нас описания этих школ встречаются еще реже, чем иллюстрации. Хотя в «Opera nova» Ахилл Мароццо сообщает основные сведения о том, как следует обучать новичка. Он же советует использовать в классе иллюстративный материал. Говоря о передвижениях, он приводит рисунок двух фехтовальщиков, стоявших в позициях на расчерченном полу («поставив ноги на линии, пересекающие круги»). Это упрощенная версия схемы, приведенной у Сваненбурга. А в следующей главе он объясняет, как учить ударной технике с помощью нарисованных на стене фигур в человеческий рост (рис. 8, 94). Поскольку настенная диаграмма приведена и в книге Майера, она, скорее всего, была распространена, но точно сказать нельзя (стр. 9).


Рис. 5: Фронтиспис "Искусства фехтования" Шмидта (1713), с изображением его школы


Рис. 6: Титульная страница "Искусства нападения и защиты" Дойла (1715) с триумфальной аркой и школой за ней


Рис. 7: Титульная страница "Искусства защиты" Блэквелла, где его коронуют боги


Рис. 8: Геометрическая разметка Мароццо для обучения


Рис. 9: Настенная диаграмма Майера для обучения ударам тесаком. 1600, книга II

Даже якобы подробные письменные памятники больше рассказывает о социальном, нежели боевом аспекте: вот и Джордж Сильвер, вспыльчивый английский фехтовальщик, насмехается над напыщенным окружением, среди которого итальянец Рокко Бонетти преподавал «аристократам и придворным». Рокко приобрел приличный дом на Уорвик-лейн, «который он называл своим колледжем, поскольку для него было бесчестьем руководить фехтовальной школой». Стены были украшены гербами его благородных учеников, их рапирами, дагами, «кольчужными и латными перчатками». У стен стояли кресла для учеников, слушавших урок. Стоял и большой, красиво украшенный квадратный стол «с чернилами, перьями, песком, воском и футлярами роскошнейшей, тонкой, золочёной бумаги». Все это для того, чтобы клиенты могли получать и отправлять письма, не отвлекаясь от занятий — как в современном спортзале может быть факс и компьютер с доступом в интернет. «Чтобы следить за временем, в одном из углов висели часы с очень точным и громким боем ». Однако более существенно для нас то, что «В здании школы была комната, которая называлась тайной школой. Там хранилось много оружия, и там учитель преподавал секретные приёмы после того, как ученики освоили общие правила».

Кроме того, что Рокко заставлял своих учеников «носить обувь со свинцовыми подметками, чтобы они развивали ловкость ног», Сильвер ничего не рассказывает о методах обучения49. Ничего, кроме дразнящего упоминания о «секретных приемах». На протяжении всего изучаемого периода у континентальных фехтовальщиков прослеживается одержимость секретными ударами. Брантом рассказывает о мастерах, которые не пускали никого, кроме самых любимых (и богатых) учеников, в свои покои. И даже тогда они проверяли повсюду, даже заглядывали под кровать. Они боялись каждой трещины или дыры в стене, сквозь которые конкуренты могли шпионить за ними. Естественно, из-за всех этих предосторожностей все их секретные удары и уловки действительно остались в тайне. Даллагоччи высмеивает саму мысль о том, что могут быть такие удары, которым невозможно было бы противостоять, поскольку «от каждого удара есть свое парирование». А мастер XVII века Филибер де ла Туш, посветивший главу своего трактата секретным ударам — «тем восхитительным ударам, с помощью которых можно убить своего противника наверняка и без риска для себя» — пишет ее лишь для того, чтобы показать, что это все мошенничество шарлатанов, пользующихся слабостью невежд и лентяев, которые надеются добиться успеха, не утруждая себя обучением.

Тем не менее, была и практическая причина для секретности, которую лучше понимают современные восточные мастера: жизнь воина часто зависит от незнания противником его специфической техники. Этот аспект тюдоровские мастера защиты не ценили. Страстная критика Джорджа Хейла современных континентальных мастеров звучала так: «они позволяют своим ученикам наблюдать за упражнениями друг друга и сами показывали игры с мечом другим». По словам Хейла, это дает большое преимущество наблюдателю и «наносит большой ущерб тому, чьи упражнения все видели: и самым кровожадным и проклятым будет тот Учитель, который предаст своих Учеников смерти». К сожалению, мы пребываем в неведении относительно открытой демонстрации английских умений, ровно как и секретных уроков континентальных мастеров, и должны искать просветления в другом месте.

Хотя мы относительно мало знаем о мастерах и их школах (относительно — то есть, по сравнению с их количеством), мы довольно много знаем об их целях и идеях, которые мы можем восстановить по двум основным источникам. Один — ограниченной пользы — представляет собой истории и рассказы о поединках. Другой — бесконечно более ценный — это трактаты по технике фехтования, обычно, хоть и не обязательно, хорошо иллюстрированные, написанные специально для того, чтобы зафиксировать систему боя и снабдить ее инструкциями.

В XVIII веке в Восточной Европе была серьёзная паника по поводу вампиров. В охоту на вампиров втягивали даже государственных служащих.

Споры о вампирах в XVIII векеВсё началось со вспышки жалоб на нападения вампиров в Восточной Пруссии в 1721 году и в Габсбургской монархии с 1725 по 1734. Два известных (и впервые полностью задокументированных властями) случая затрагивали Петера Плогоёвица (Peter Plogojowitz) и Арнольда Паоле (Arnold Paole) из Сербии. Согласно истории, Благоевич умер в 62 года, но возвращался пару раз после своей смерти, прося еды у сына. Сын отказал и был найден мёртвым на следующий день. Вскоре Благоевич вернулся и напал на некоторых соседей, которые умерли от потери крови.
В другом известном случае Арнольд Паоле, бывший солдат, ставший фермером, на которого несколько лет назад якобы напал вампир, умер во время сенокоса. После его смерти люди стали умирать и все считали, что это Паоле охотится на соседей.

Эти два инцидента были очень хорошо задокументированы. Государственные служащие изучили случаи и тела, описали их в докладах и после случая Паоле были изданы книги, которые распространились по всей Европе. Споры бушевали целое поколение. Проблема обострилась из-за деревенской эпидемии о так называемых нападениях вампиров, и местные жители стали откапывать могилы. Многие учёные утверждали, что вампиры не существуют, и ссылались на бешенство и преждевременные похороны. Тем не менее, Антуан Августин Кальме (Antoine Augustine Calmet), уважаемый французский богослов и учёный, собрал всю информацию и в 1746 году отразил её в трактате, в котором, если не подтверждал существование вампиров, то, по крайней мере, допускал его. Он собрал сообщения о вампирских инцидентах и многочисленные читатели, включая как критически настроенного Вольтера, так и поддерживающих его демонологов восприняли трактат как утверждение, что вампиры существуют. Согласно некоторым современным исследованиям и судя по второму изданию работы в 1751 году, Кальме был в некоторой степени скептичен по отношению к идее о вампирах как таковой. Он признал, что некоторые части доклада, например, сохранность трупов, могли быть правдой. Какими бы ни были личные убеждения Кальме, его явная поддержка веры в вампиров имела в то время значительное влияние на других учёных.

В конце концов, австрийская императрица Мария Терезия отправила своего личного доктора, Gerhard van Swieten, расследовать это дело. Он заключил, что вампиры не существуют, и императрица издала закон, запрещающий вскрытие могил и осквернение тел. Это был конец вампирской эпидемии. Хотя к этому времени многие знали о вампирах и вскоре авторы художественных произведений переняли и адаптировали идею о вампирах, сделав её известной большинству людей.

Эужения Фаллени, он же Гарри Крауфорд — 1920 год. Когда Гарри Леон Крауфорд, работающий уборщиком в отеле Стэнмор, был задержан по подозрению в убийстве своей жены, оказалось, что на самом деле он — это Эужения Фаллени, женщина и мать, которая с 1899 года жила жизнью мужчины. В 1914 году Гарри Крайфорд, будучи женщиной, женился на вдове Энни Биркетт. Спустя три года Биркетт сообщила своим родственникам, что обнаружила «нечто удивительное о Гарри», после чего исчезла без следа.



Отсюда: allvintage.ru/1920e/neobychnye-fotografii-prest...

Пишет  А. Кришан:

11 УРОКОВ ДЖОРДЖА МАРТИНА
1. Завести папку для идей.

Я много чего проигрываю в своем воображении, но необязательно воплощаю в жизнь. У меня есть папочка для идей по книгам и историям, которые хотелось бы написать, но вероятнее всего, этого не случится. Кое-что хранится там уже 40 лет. Не знаю… всегда работаешь над тем, что хочется писать в этот конкретный день.

Идеи и персонажи парят у меня в голове, как мыльные пузыри, сегодня одни, завтра — другие. Они живые, они перешептываются у меня в голове, и мне хочется о них писать. Это то самое ощущение, которое писатели называют музой. Я знаю, что некоторых моих поклонников раздражает, что я продолжаю работать над Дикими Картами или чем-то другим. Но, послушайте, мне нравится заниматься разными вещами.

2. Понимать, что плохие дни неизбежны.

Бывают дни, когда я встаю и говорю: «Черт возьми, куда подевался мой талант? Что за дерьмо я создаю? Это ужасно. Вот, это я написал вчера. Ненавижу, ненавижу это». У меня есть сцена в голове, а когда я пытаюсь перенести ее в словах на бумагу, слова получаются корявыми, а сцена — неправильной. Это так раздражает. А бывают дни, когда все идет гладко. Открываешь шлюз — и вот оно. Страница за страницей. Откуда только все берется? Даже не знаю.

3. Всегда заканчивать начатое.

В самом начале моей карьеры, еще до того, как я стал профессиональным писателем — я сейчас говорю о своих фэнзиновских днях в 60-е и 70-е — мои истории начинались и часто никогда не заканчивались. У меня были отличные идеи, я начинал рассказ, писал несколько страниц, пять страниц, десять страниц, и всегда все получалось не так хорошо, как оно было в моей голове. Вот такая невероятная вещь: стоило записать историю на бумаге, она оказывалась не такой хорошей, какой я ее себе воображал. Потом мне в голову приходила другая идея, я думал: «Да, вот эта будет по-настоящему волшебной». И откладывал в сторону ту полузаконченную.

Я думаю, одним из переломных моментов для меня стало прочтение четырех правил писательства Роберта Хайнлайна. Одно из них: «Ты должен завершать то, что пишешь». С первым правилом — «Ты должен писать» — у меня никогда не было проблем. Я писал с детства, но никогда не заканчивал. Тогда я понял, что завершать истории надо. Совершенно бесполезно владеть целым ящиком отрывков и всякий раз гнаться за следующей идеей, которая кажется лучше, прекраснее и увлекательнее, чем та, над которой работаешь сейчас. Так что я начал завершать истории.

4. Плевать на чужие правила.

Я помню, что когда был начинающим писателем, меня учили, что не нужно описывать двух персонажей, имена которых начинаются с одинаковой буквы, иначе люди будут их путать. Я понял, что у меня будет больше 26 персонажей, поэтому от этого правила пришлось отказаться.

К тому же я увлекаюсь историей. Поэтому когда слышу, что нельзя давать двум персонажам созвучные имена, и уж тем более называть их одинаково, я отвечаю: «Но это совершенно неправдоподобно!» Знаете, в английской истории полным-полно Генрихов с Эдуардами. Там едва ли не одни Генрихи и Эдуарды, причем не только короли — те хотя бы пронумерованы — но и те, кто никогда ими не были. Всякие принцы, умершие до своего воцарения. Они даже не обозначаются номерами, и удержать всех их в памяти довольно сложно. Но это и есть история. Все семьи пользовались одними и теми же именами. Это очень правдоподобно, мне это нравится, и я это использую.

Допустим, среди Старков распространено имя Брандон. В книгах мы видим маленького Брана, а также брата Эддарда — Брандона. А если мы посмотрим на генеалогическое древо Старков, то найдем там еще не одного Брандона. Например, Брандон Строитель, и много прочих. Совсем как все эти Эдуарды или Вильгельмы у англичан. Даже если кого-то из них не звали Эдуардом или Генрихом, он принимал одно из этих имен, становясь королем. Он как бы говорил: «Теперь я —Эдуард VIII». Хотя до этого момента всю свою жизнь был Дэвидом. И вместо того, чтобы стать Дэвидом Первым, он становится Эдуардом Восьмым. Будто Дэвиды не слишком подходят в короли.

читать дальше5. Взять уже существующую основу для сюжета.

Я ведь беру образы из истории, хоть и переношу их в фэнтези. Я много читал об исторических событиях, Войне Алой и Белой Розы, Столетней Войне. В те времена мир был очень разнообразным. В культурном отношении возможно намного разнообразнее, чем сейчас, но путешествовать тогда было сложнее. Таким образом, даже несмотря на то, что рас, народностей и племен в мире было больше, они почти не взаимодействовали друг с другом. Я пишу, основываясь преимущественно на средневековой Англии, Шотландии, отчасти Франции.

6. Начать без плана и попробовать, как идет.

Я абсолютно ничего не знал о цикле, когда начинал писать. В моём воображении возникла первая сцена — не из пролога, а из той главы Брана, где они возвращаются с казни дезертира и находят мёртвую лютоволчицу с щенками. И эта сцена была такой яркой, что я сел и написал главу. А потом ещё одну. И ещё. Потом я нарисовал карту Вестероса и тогда понял, что это всерьёз. Но я тогда ещё отвлекался на другие дела… Да и сейчас отвлекаюсь! Но даже когда это происходит, я продолжаю думать о своих героях: Тирионе, Старках, Дейенерис…

7. Использовать повторяющиеся фразы.

Есть просто крылатые фразы, скажем, «Ланнистеры всегда платят свои долги» – это не девиз дома, но эту фразу часто повторяют. Многие такие фразы – не девизы великих домов, просто популярные поговорки; некоторых читателей это раздражает, но я это делаю намеренно. Вот, например, из моих любимых – Джейме каждый день вспоминает то, что Тирион сказал ему о Серсее: «Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком, откуда мне знать». Я подсмотрел этот прием у Стивена Кинга, и он мне очень нравится.

8. Не стараться угодить читателям.

Ну конечно, я разочарую часть фанатов – они же строят теории о том, кто в конце концов займет трон, кто выживет, кто умрет... даже составляют романтические пейринги. Но я уже через это проходил при написании «Пира стервятников», а потом еще раз с «Танцем с драконами», и могу только повторять себе слова из песни Рики Нельсона: «Нельзя понравиться всем сразу, так что поступай, как нравится тебе». Так что я напишу две последние книги так хорошо, как смогу, и я думаю, что подавляющее большинство читателей останется довольным концовкой. Пытаться угодить всем – непростительная ошибка; я не говорю, что писатель должен отпугивать от себя читателей, но искусство – это не демократия и не должно ей быть. Это моя история, и люди, которым она не нравится, имеют полное право идти и писать свои собственные истории – те, которые они хотели бы читать.

Фанаты придумывают теории; большинство таких теорий – чистой воды спекуляции, но некоторые находятся на верном пути. Когда интернета не было, один читатель на десять тысяч мог угадать, чем закончится книга, но остальные десять тысяч об этом никогда бы не узнали, и концовка оказалась бы для них неожиданной. А вот теперь все десять тысяч заходят в интернет и читают верные теории. Они говорят «Боже, убийца – дворецкий!», это я привел детективный сюжет как пример. Тогда писатель начинает думать: «Мне надо поменять концовку! Убийцей должна оказаться горничная!». На мой взгляд, это катастрофа – если писатель делает свою работу как следует, по книгам разбросано множество подсказок и намеков, указывающих на дворецкого, которые помогают читателю выстроить картину происходящего и понять, что убийца – дворецкий. Но если убийцей в концовке окажется горничная, подсказки окажутся бессмысленными – они ошибочны или прямо лгут. А я не лжец.

9. Заставить читателя бояться.

Я хочу, чтобы мои читатели соприкасались с книгой на эмоциональном уровне. Я сам не люблю читать книги отстраненно, и я хочу, чтобы читатель по-настоящему увлекся книгой, и если в ней происходит что-то страшное, то чтобы читатель боялся по-настоящему. Вот поэтому я хочу подчеркнуть, что все могут умереть. Читая другие – более предсказуемые – книги, вы твердо знаете, что с главным героем ничего не случится. В какие бы передряги он ни попадал, какие бы напасти бы на него ни сваливались – он все равно справится, потому что он... он – Джон Картер, он – герой. В реальном мире так не бывает, и я хочу, чтобы мои книги были реалистичными, поэтому в моих книгах никто не застрахован от смерти. Я как автор всегда задавался целью сделать вымышленную историю сильной. Я хочу, чтобы читатели запомнили мои книги и то время, которое провели за чтением, сидя в уютном кресле.
Прежде чем стать писателем, я был заядлым читателем – и сейчас им остаюсь – и прочитал очень-очень много книг с очень предсказуемыми сюжетами. Как читатель, я ищу книги, которые могут меня удивить и порадовать. Я не хочу знать заранее, что должно случиться в следующий момент. Для меня в этом самая суть искусства повествования, и как раз поэтому я хочу, чтобы мои читатели взахлеб читали страницу за страницей, желая узнать, что будет дальше. Фэнтези часто слишком предсказуемо, там есть герой, он избранный, его всегда оберегает судьба. Я не хочу, чтобы так было в моих книгах.

10. Сохранять реализм.

При создании фэнтези обычно не осторожничают, боясь запутать сюжет — всё всегда легко исправить. Дело тут в особенности жанра — магии; а в моем фэнтези магии совсем мало, если сравнить с большинством произведений жанра. В этом плане, можно сказать, я шел по стопам Толкина, потому что, если приглядеться к «Властелину колец», как это сделал я, когда писал всё это, Средиземье — определенно мир волшебный, это мир удивительных чудес, но прямо в повествовании магии почти нет. Разве мы видим, как Гэндальф творит заклинания или как он метает огненные шары? Если приходит время сражения, он достает меч — ведь так? Правда, он создает фейерверки, и его посох может светиться во тьме — но это мелочи. Даже волшебные кольца… могущественнейшее из них, Кольцо всевластья, всего-то и может, что сделать своего владельца невидимым.

В принципе понятно, что в этом кольце сокрыта великая сила и власть, но понятно также, что Фродо не может просто надеть кольцо на палец и начать командовать назгулами. Оно не работает так просто. Его силы непостижимы и загадочны. Вот такая магия — по мне. То и дело в плохом фэнтези я натыкаюсь на одну и ту же ошибку — в этих мирах слишком могущественная магия. Там есть могучие колдуны и ведьмы, которые могут уничтожить целые армии, но при всем при том армии в этих мирах всё еще есть! Но так ведь не бывает! Представьте, что есть такой парень, который может прийти, колдануть, и всей вашей десятитысячной армии как не бывало — так какой смысл тогда набирать армию?!

Но авторы не задумываются о последствиях. У них есть могущественнейшие маги, но при этом есть и короли, и лорды, которые... стоп, а почему миром не правят эти самые маги? Да они должны просто притягивать власть!

Кроме того, встречаются вещи, которые не согласуются с историей, и я, в некотором смысле, пытаюсь возразить на это в своих книгах. К примеру, династический брак (или просто договорной брак в среде знати). В исторических романах и телесериалах девушка почти всегда противится такому браку и сбегает с конюхом. Но послушайте: такого никогда, черт подери, не происходило в реальности! Ну не было такого! Были тысячи, десятки тысяч, а может, и сотни тысяч примеров, когда дворянских отпрысков женили по указке их родителей, причем это происходило на протяжении тысячи лет Средневековья, и люди выполняли свои договоры. И никак иначе. Это не подлежало обсуждению. Да, изредка девушка могла желать другого, но все равно она не стала бы убегать с конюхом.

А вот еще одно из моих любимых больных мест фэнтези. Плохие авторы заимствуют классовую структуру Средневековья: у них там есть королевская семья, дворяне, купцы, крестьяне и так далее. Но они при этом не понимают, что́ стояло за различием между классами. В таких книгах может, скажем, встретиться отважная крестьянка, отшивающая прекрасного принца. В реальности прекрасный принц попросту изнасиловал бы эту крестьянку. Он мог приказать забить ее в колодки и выставить перед публикой, где ее забросали бы тухлыми овощами. В реальности было бы именно так.

То есть классовые различия имели вполне объективные следствия в нашем мире. Людей с самого детства воспитывали так, чтобы они знали свое место, знали обязанности своего класса и свои привилегии. А если кто-то шел против течения, возникали неизбежные трения и конфликты. Именно это я пытался отразить в своих книгах.

11. Делать то, что нравится.

Лучший совет я получил очень давно: найти работу, которая мне нравится. Люди должны искать свое счастье в жизни. Я встречаю очень много людей, которые не любят свою работу. Они чем-то занимаются ради денег, чтобы кормить свою семью, что, конечно, понятно. Но многие из них несчастны. И мне это странно: ведь мы так много работаем в нашей жизни, мы работаем в течение пяти дней в неделю, мы тратим большую часть нашей жизни на работу. Невзирая на деньги, человек должен заниматься тем, что делает его счастливым. Нужно искать деятельность, которая нравится.

URL записи

Пишет  А. Кришан:

Как описать характер персонажа
ЦЕННОСТНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ ПЕРСОНАЖА
читать дальше
1. Что является ценностями для персонажа? Деньги, дружба, власть, вера, что-то ещё? Насколько они важны для него?
2. Что для персонажа внешне красиво, а что уродливо? "Внешне" подразумевает все пять чувств, какая-то музыка может быть для него красивой, а какой-то запах - омерзительным. Красивым может быть и некий стиль вообще - например, некоторые без ума от готики.
А) Есть ли у персонажа идеал красоты, кто-то или что-то, что представляется ему совершенством, абсолютно прекрасным?
Б) Есть ли что-то, что вызывает у него омерзение?
В) Насколько для персонажа важна красота?
3. Есть ли у персонажа строгие моральные принципы?
А) Насколько они строги?
Б) Может ли он поступиться ими? Если да, то при каких обстоятельствах?
В) Есть ли для персонажа понятие табу, Греха, то есть нельзя просто потому, что нельзя?
ТЕСТ 1 : Как персонаж ответил бы на вопрос "Чего ты не сделал бы ни за что?"
ТЕСТ 2 : Как персонаж относится к выражению "Если нельзя, но очень хочется, то можно"?
4. Честен ли персонаж?
А) При каких обстоятельствах персонаж способен солгать? Легко ли это для него, или он будет честен до последнего?
Б) Как персонаж относится ко лжи?
5. Исповедует ли персонаж какую - либо религию/философию?
А) Почему он исповедует именно эту религию/философию?
Б) Исповедовал ли он ранее какую-либо другую религию/философию? Если да, то почему он поменял её?
В) Насколько серьёзно он относится к своей религии/философии?
6. Чего персонаж хочет от жизни - славы, достатка, любви? Как он хочет жить - тихо и сыто, странствуя в поисках приключений, роскошно и богато, один в глуши?
7. Есть ли что-то, ради чего живёт персонаж?
А) Считает ли он, что у него в жизни есть некая цель, которой он должен добиться или миссия, которую он должен выполнять?
Б) В чём смысл его жизни, что-то, без чего он не мыслит себя? В свободных странствиях, общении с друзьями, сражениях?
В) Есть ли у персонажа сокровенная мечта, самое главное желание?
ТЕСТ : Как сам персонаж ответил бы на вопрос "Для чего ты живёшь"?
8. Как персонаж относится к смерти?
А) Что такое, по мнению персонажа, смерть? Совпадает ли "официальное" мнение религии/философии, которую он исповедует с его собственным представлением?
Б) Боится ли он умереть?
В) Какие чувства у него вызывает вид мёртвого тела?
9. Легко ли испугать персонажа? Чего он боится? Есть ли у него иррациональные страхи, фобии, ночные кошмары?
10. При каких обстоятельствах персонаж побежит, спасая свою жизнь?
11. Романтичен ли персонаж или скорее циничен?
А) Склонен ли персонаж приукрашивать обстановку, "смотреть на мир через розовые очки"?
Б) Если нет, то склонен ли персонаж "срывать розовые очки" с других, деромантизировать обстановку?
12. Оптимистичен ли персонаж, реалистичен или пессимистичен?
А) Склонен ли он к нытью?
Б) Склонен ли он подбадривать окружающих?
ТЕСТ 1 : Быстро! Стакан для персонажа наполовину полный, или наполовину пустой? Коньяк пахнет клопами, или клопы коньяком? У него зарплата меньше, или у соседа больше?
ТЕСТ 2 : Партия находится в пещере, заваленной камнями. Завал серьёзный, собственными силами справиться вряд ли реально. Они не знают, известно ли кому-нибудь о том, где они и что с ними. Их с равной вероятностью могут спасти через час или никогда. Как будет себя вести персонаж в такой ситуации?

ОТНОШЕНИЕ ПЕРСОНАЖА К ОКРУЖАЮЩИМ
читать дальше
1. Важно ли для персонажа мнение окружающих о нём?
А) Склонен ли персонаж к показухе, "игре на публику"?
Б) Стремится ли персонаж нравиться окружающим?
В) Что бы он хотел, чтобы о нём думали? Кем он хочет выглядеть в глазах окружающих?
2. Общителен ли персонаж?
А) Легко ли для него сходиться с новыми знакомыми?
Б) Любит ли он находиться в компании, или предпочитает уединение?
ТЕСТ 1 : Нравятся ли вашему персонажу вечеринки?
ТЕСТ 2 : Как персонаж отнёсся бы к перспективе провести два дня дома в полном одиночестве?
3. Терпим ли персонаж к окружающим?
А) Может ли он терпеть, когда другие ведут себя, по его мнению, неправильно?
Б) Склонен ли он к морализаторству?
4. Делит ли персонаж людей на "своих" и "чужих"?
А) Насколько строго для персонажа проведена граница между "мы" и "они"?
Б) Как различается его поведение со "своими" и "чужими"?
В) При каких обстоятельствах "чужой" станет для персонажа "своим"? Легко ли это?
Г) Как персонаж относится к чужакам и незнакомцам?
Д) Есть ли для персонажа такое понятие, как "враги"?
5. Склонен ли персонаж к какому-либо виду шовинизма?
А) Как влияет на отношение персонажа к другому персонажу:
a. Пол?
b. Возраст?
c. Раса?
d. Внешность?
e. Одежда?
f. Социальный статус?
Если ответ - "никак", то объясните, пожалуйста, почему персонаж будет совершенно одинаково вести себя с грязным, плохо одетым нищим, задиристым веснушчатым мальчишкой лет десяти, хрупкой девушкой, сорокалетним мужчиной в строгом костюме и дряхлой седой старушкой в очках и с палочкой.
Б) Есть ли у персонажа какое-либо особенное отношение к представителям своей расы?
В) Как персонаж относится к представителям негуманоидных (гринскины, марсиане, кентавры, etc.) рас?
Г) Как персонаж относится к проявлениям чужого шовинизма?
ТЕСТ : Трактир. За соседнем с персонажем столиком сидит подвыпившая компания и травит анекдоты о его расе ("Вы знаете, сколько хоббитов нужно, чтобы поменять лампочку?..."). Его реакция?
6. Склонен ли персонаж прощать, или он скорее злопамятен? Есть ли вещи, которых он не прощает?
7. Мстителен ли персонаж?
А) За что персонаж склонен мстить?
Б) Насколько важна для него месть?
В) Если персонаж будет мстить, то по принципу "око за око" или по принципу "воздастся сторицей"?
Г) Как далеко может зайти персонаж в своей мести?
Д) На что он готов пойти ради выполнения мести?
Е) Если окажется, что месть требует слишком много времени, сил и средств, махнёт ли персонаж рукой или будет идти до конца?
8. Склонен ли персонаж к самопожертвованию?
А) При каких обстоятельствах он может рискнуть здоровьем или жизнью?
Б) При каких обстоятельствах он пойдёт на НЕМИНУЕМУЮ смерть?
В) При каких обстоятельствах персонаж готов пожертвовать...
1) Душой?
2) Разумом?
3) Свободой?
4) Благосостоянием?
5) Главной силой (Для мага это - возможность колдовать, для священника - божье благословление, для хакера-киберпанка - нейрошунт)?
6) Близкими?
Г) Есть ли что-то, чем персонаж не пожертвует ни при каких обстоятельствах?
ТЕСТ : Сравните две ситуации.
Первая : Бой. Персонаж видит, что в его товарища целятся из арбалета. Он может успеть прикрыть его своим телом, но ни на что другое времени нет.
Вторая : Товарища персонажа собираются вешать. Шансов освободить нет, но есть возможность поменяться с ним местами. Есть время всё обдумать.
Будет ли поведение персонажа разным в этих ситуациях?
9. Насколько свободолюбив персонаж?
А)Склонен ли он подчиняться, или напротив, тот факт, что ему приказывают вызывает у него желание сделать наоборот? Если скорее второе, то есть ли кто-то, кому он всё же готов подчиняться ("Кроме Господа я не знал царей...")?
Б) Как он относится к старшим по званию и представителям власти?
В) Как он относится к власти закона над собой?
Г) Склонен ли он пунктуально исполнять данные ему указания, или скорее сначала сделает, а потом будет разбираться?
Д) Может ли персонаж смириться с рабством?
Е) Может ли персонаж потерпеть рабство некоторое время?
Ж) Смог бы персонаж прислуживать (Например, за столом)?
З) Легко ли персонаж подчинился бы силе, или стоял бы до последнего?
И) Есть ли что-то, что заставило бы персонажа унижаться?
К) Есть ли для него понятия "Долга Службы", "Долга Чести", etc.?
Л) Есть ли для персонажа разница между подчинением тому, кто имеет над ним власть по закону и подчинением тому, кто просто сильнее?
10. Насколько властен персонаж?
А) Нравится ли персонажу приказывать другим?
Б) Как он относится к младшим по званию?
В) Как персонаж ведёт себя с подчинёнными?
Г) Мог бы персонаж стать рабовладельцем?
Д) Мог бы персонаж стать начальником?
Е) Как персонаж относится к людям с рабской психологией, готовым подчиняться?
Ж) Как он относится к непокорным, не признающим власти над собой?
11. Жесток ли персонаж?
А) Как он относится к чужим смерти и страданиям? Ужасны они для него, смотрит ли он на них хладнокровно, или радуется им?
Б) Может ли он убить? Если да, то при каких обстоятельствах? Что он при этом будет чувствовать? Станет ли это для него потрясением, удовольствием, или он отнесётся к этому с безразличием?
В) Убивал ли он раньше? Если да, то при каких обстоятельствах? Как это отразилось на нём?
Г) Способен ли персонаж пытать? Насколько жестоко? Если да, то что он при этом будет ощущать?
Д) В бою, старается ли персонаж только защищаться, обезоруживать, обездвиживать, калечить или убивать противников?
ТЕСТ 1 : На персонажа бежит незнакомый ему человек, вооруженный мечом. В руках персонажа - заряженный пистолет. Он с гарантией может попасть в любую точку тела бегущего, выстрелить в воздух или убежать. Его действия? А в ситуации, когда возможности убежать нет?
ТЕСТ 2 : На глазах персонажа знакомый персонажу человек (например, член его команды) собирается добить поверженного противника, не способного сопротивляться. Его реакция?
ТЕСТ 3 : Знакомый персонажа собирается пытать пленника. Реакция персонажа? Попытается ли он остановить его, отвернётся, поучаствует, будет наблюдать или останется безразличен?
ТЕСТ 4 : Знакомый персонажа таки применил пытки. Изменит ли это отношение вашего персонажа к нему? Каким образом?

ОТНОШЕНИЕ ПЕРСОНАЖА К СЕБЕ
читать дальше
1. Как персонаж относится к себе?
А) Относится ли он к себе патетично или с долей самоиронии?
Б) Насколько он любит себя?
В) Бывает ли так, что персонаж ненавидит или презирает себя?
Г) Как персонаж относится к оскорблениям в свой адрес?
Д) Как персонаж относится к смеху над собой?
Е) Склонен ли персонаж жалеть себя?
ТЕСТ : В разговоре с друзьями персонаж случайно допускает смешную и глупую оговорку. Друзья радостно смеются. Его реакция? Обидится ли он, разозлится, посмеётся вместе с ними? Как изменится его реакция, если те, с кем он говорит - не друзья, а малознакомые люди?
2. Насколько персонаж доволен собой? Есть ли в его характере что-либо, что он хотел бы изменить?
3. Насколько персонаж уверен в себе? Верит ли он, что у него всё получится?
ТЕСТ : Персонаж стоит на краю широкого и широкого ущелья, через которое перекинут призрачный мост. Он знает, что "Мост выдержит только того, кто верит в себя". Его действия?
4. Легко ли на него повлиять, убедить в чём-либо? Как он реагирует на попытки оказать на него влияние?
ТЕСТ : Проповедник на улице останавливает персонажа и начинает излагать ему свою веру, убеждая вступить в неё. Его реакция?
5. Насколько персонаж контролирует себя?
А) Легко ли спровоцировать персонаж на некое действие?
Б) Легко ли привести его в состояние аффекта?
В) Легко ли персонажу, находясь в состоянии аффекта, взять себя в руки?
Г) Есть ли у персонажа "любимая мозоль", что-либо, от чего он легко теряет самообладание?
Д) Бывает ли так, что в состоянии аффекта он совершает действия, о которых потом жалеет?
Е) Существует ли что-то, являющееся для персонажа тяжелопреодолимым искушением?
6. Как персонаж развлекается и снимает стресс?
А) Есть ли у персонажа хобби, увлечения?
Б) Что ему нравится делать?
В) Чем он не любит заниматься?
Г) Есть ли у него вредные (или безвредные) привычки? Насколько он от них зависит?
Д) Что для персонажа важнее - "Я должен" или "Я хочу"?
Е) Может ли он удовлетворять свои желания в ущерб обязанностям?
Ж) Может ли он подавлять желания ради обязанностей?

URL записи

Пишет  хитрый лемур:

Максим: Знаешь, как по-бетански "приятного аппетита"?
Жуков: Ну?
Максим: Не подавись, мразь!
Жуков: Ха-ха-ха! Спасибо. И тебе не сдохнуть!
Максим: Благодарю.


***
Есенин: Мне очень нужен полтинник, не разменяешь сто рублей?
Жуков: У меня только 150.
Есенин, подумав: А давай меняться - я тебе 100, ты мне 50?
Жуков: Ну давай. Нечасто встречаю такие разумные обмены.

***
- Виктимы - это те, кто нарывается.
- У хорошего агрессора все вокруг - виктимы

URL записи


Пишет  _ГэЛ_:

Девушка-логик ласково называет своего парня "Мой парень".

***
Нап:
Хотелось бы научиться признавать свои ошибки. Хотя кого я обманываю, какие у меня нахрен ошибки?

***
Совет от этиков логикам:
когда в семье складывается конфликтная ситуация, сразу задайте себе вопрос: "Ты хочешь быть прав или счастлив?".

***
"Не уходи из Альфы", - сказала Дюма Дону - "Там настоящая взрослая жизнь".

***
- жуков может быть "солнышком коллектива"?
- жуков может думать, что он солнышко колектива

URL записи

Lonely Mermaid. by PabloFernandezArtwrk on DeviantArt