Оригинал взят у
yoru_ti_nekoв
Глава 3. ДевочкиОпыт женщин, работавших в секс-индустрии, может не приниматься во внимание многими людьми, а другие женщины могут смотреть на них с презрением или простым непониманием. Но даже если мы не будем рассматривать их опыт, многие молодые женщины сталкиваются с тем, что в новой культуре женщину оценивают в первую очередь по ее сексуальной привлекательности. Эта культура повлияла на жизни даже очень маленьких девочек. Она влияет на них через героинь, на которых они смотрят, одежду, которую они носят, игрушки, с которыми они играют. Достаточно посмотреть на популярный бренд Bratz. Эти куклы со своими надутыми губками, брюликами, короткими шортиками и каблуками похожи на девушек на постельной вечеринке в Мэйхеме.
читать дальшеКогда в 2007 году вышел фильм Bratz я пошла в местный кинотеатр, где толпа девочек от четырех до четырнадцати в леггинсах и мини-шортах, балетках и босоножках на платформе, с распущенными и собранными в хвостики волосами ждали в фойе. Я завела разговор с пятилетней Тайлай и семилетней Боббиджо. Девочки были одеты в джинсовые мини-шорты и носили балетки серебристого цвета. У Боббиджо было тринадцать кукол Bratz, а у Тайлай было только пять. «Мы модно их одеваем», - объяснила мне Тайлай. «Они любят ходить по магазинам», - сказала Боббиджо. К нам присоединились четырнадцатилетние подруги Джоанна и Джейд, семилетняя сестра Джейд Куртни, четырехлетняя Деми. Я поинтересовалась, чем хотят заниматься девочки, когда вырастут. «Хочу быть как Bratz», - сказала Куртни. Я спросила ее, что это значит. «Хочу сниматься в фильмах. Я хочу носить красивую одежду и быть похожей на них». В фильме Bratz ходят по магазинам, наряжаются, создают поп-группу, чтобы произвести впечатление на остальных учеников старшей школы. Кажется, большинству девочек очень нравится фильм. «Прямо как в обычной жизни, - говорит Джейд, - а еще это весело». Только четырехлетняя Деми не уверена. «Я хочу, чтобы у них было приключение», - говорит она.
Но эта часть нашей культуры не слишком богата на приключения, единственное приключение здесь для молодой девушки – заслужить восхищение окружающих своей внешностью. Я была поражена, когда услышала в фильме рассуждения о независимости и самовыражении. В конце фильма играла песня «Покажи себя», которая говорила девочкам быть независимыми и думать о себе, поскольку «это твое время» и «ты первая».
Это современный феминизм создал эту риторику самовыражения. Феминистки хотели, чтобы женщины перестали считать, что хорошая женщина должна обслуживать окружающих, а вместо этого сосредоточились на своих желаниях и независимости. Но концентрация на независимости и самовыражении превратилась в самообъективизацию и потребительство.
Вера в то, что даже маленькие девочки хотят выразить себя, улучшая свою внешность, значит, что даже от восьмилетних девочек ожидают затрат энергии на уход за внешностью, диеты, шопинг. Идея, что девочки смолоду должны вкладываться в «проект тела» (этот термин ввел американская писательница Джоан Брумберг), становится все более распространенной. Брумберг – историк, она изучала дневники маленьких девочек, чтобы увидеть, как изменились представления о самосовершенствовании. Она обнаружила, что: «До Первой мировой войны девочки редко связывали самоусовершенствование со своими телами. Стать лучше значило обращать меньше внимания на себя, больше помогать другим, усерднее учиться в школе».
Т.е. в 19 веке девочки связывали самоусовершенствование со своим характером и поведением. «В 1892 г. в дневнике девочки-подростка можно было прочитать такую запись: «Решила не говорить о себе или о чувствах. Думать, прежде чем говорить. Работать усердно. Быть сдержанной в разговорах и поступках. Не позволять мыслям разбегаться. Больше интересоваться другими». Столетие спустя представление о самоусовершенствовании у девочек сильно изменились. Брумберг цитирует запись из типичного дневника современной девушки: « Я постараюсь стать лучше. Для этого я использую свои карманные деньги и деньги, которые я получила, работая няней. Я сброшу вес, куплю хорошую косметику, новую одежду и украшения. И я уже сделала новую стрижку».
Культурный сдвиг можно увидеть не только в дневниках. Во всей нашей культуре постоянно говорится, что путешествие женщины в самореализацию неразрывно связано с совершенствованием тела. Культура вокруг нас фокусируется на идее преображения, создания нового облика. Существуют специальные шоу, журналы поощряют писать, чтобы выиграть шанс на смену имиджа, даже учениц начальной школы. Императив приказывает самосовершенствоваться не через интеллектуальное и духовное развитие, но работая над своей внешностью.
Постоянное упоминание об эмпауэрменте и перспективах делают данные послания особенно привлекательными для женщин. Модные эксперты говорят девочкам: «Мы покажем тебе, как стать звездой собственного шоу». Книги с советами вроде The Girls Book of Glamour утверждают: «будь уверена в себе, будь прекрасна, будь гламурной». Психоаналитик Сюзи Орбач, которая написала влиятельную книгу Fat is a Feminist Issue в 1978, вернулась к исследованию отношений женщин с их телами в своей последней книге Bodies в 2009. В интервью Орбач описала, как женщин поощряют стремиться к улучшению внешности с помощью риторики силы: «Похоже на то, что чувство бессилия трансформируется в чувство могущества».
Привлекая внимание к этому феномену, я, конечно, не хочу сказать, что у самолюбования нет положительных сторон. В прошлом феминистки зачастую видели только негативные аспекты индустрии красоты и моды. Но я верю, что она может приносить огромное удовольствие. Когда я вижу свою дочь, радостно играющей и переодевающейся из кошки в русалку, из русалки в принцессу-воительницу, то чувствую, какую радость может доставлять смена внешности. А когда моя дочь подрастет, я была бы очень счастлива видеть, что она продолжает с удовольствием экспериментировать с косметикой и модой. Но есть большое различие между этим и верой в то, что единственный путь к уверенности в себе и силе для женщины пролегает через постоянное беспокойство о внешности.
Исследования показали, что около 75% девочек-подростков недовольны своей фигурой и более трети сидят на диетах. Одно исследование обнаружило, что даже среди одиннадцатилетних девочек одна из пяти пытается сбросить вес, а другое исследование выявило, что большинство шестилетних девочек хотели бы похудеть. Жестокость стандартов красоты часто шокирует. Я с детства любила журналы, сначала читала Jackie, затем перешла на Elle и Vogue. Но я вижу, как сильно изменились современные журналы для девушек. Хотя журналы, которые я читала в школьном возрасте, никогда не были феминистскими брошюрами, но они и не были таким мусором, как современные журналы, где на каждой странице изображены дорого одетые худощавые девушки. Раньше журналы не так поощряли своих читательниц равняться на звезд, чья кукольная внешность считается идеалом, чьи жестокие физические режимы с постоянными диетами считаются образцовыми. Они не критиковали так промахи женщин, как современные журналы, которые постоянно показывают фотографии звезд, набравших вес или неудачно одевшихся. И они не рассматривали пластическую хирургию как средство самосовершенствования.
В последние годы росту популярности пластической хирургии способствовали такие звезды, как Джордан и Виктория Бекхэм, которые ложились под нож, и телешоу вроде «На десять лет моложе» и «Сделайте меня красивой, пожалуйста». Эти программы часто говорят о выборе и свободе. Один пластический хирург, который любит участвовать в этих шоу, сказал: «Что не так с пластической хирургией? Это дело выбора». Эта культура оказывает на девушек такое влияние, что даже девочки-подростки считают пластическую хирургию приемлемым способом улучшить свое тело. Одно исследование выявило, что в 2006 каждая четвертая девушка к шестнадцати годам задумывалась о пластической операции.
Сила этого «проекта тела» связана с сексуализацией женщин. Прекрасно, что сегодня девушки могут не стыдиться своих сексуальных желаний. Хотя сейчас существует вполне понятное табу вокруг идеи о сексуальной активности несовершеннолетних, на девочек оказывается сильное давление, от них требуют, чтобы они были сексуально привлекательными в совсем юном возрасте. В этом поколении хоть и процветает риторика выбора, но круг ролевых моделей для девушек сузился. Сексуализированные образы молодых женщин угрожают вытеснить из культуры все остальные образы и модели.
Даже героини из мультиков стали более сексуальными. Например, если вы сравните диснеевскую Белоснежку, которую создали в 1937, и созданную в 1950 Золушку, вы увидите, как образ молодой девушки в закрытом платье заменяет образ похожей на барби блондинки. Но если взглянуть на созданную в 1987 Ариэль и Жасмин 1992 года, станет заметно, что принцессы стали подчеркнуто сексуальны. Когда моей дочери было шесть лет, стали популярен мультфильм W.I.T.C.H. про пять девочек-школьниц, обладающих особыми силами. Повествование выглядит довольно невинным, у девочек появляются настоящие приключения с магией, сильна тема храбрости и дружбы. Но в момент магической трансформации они выглядят абсурдно сексуально. Я смотрела этот мультик с дочерью и ее подругами, недоумевая, почему девочки из мультика для шестилетних похожи на Лару Крофт.
Многие родители, возможно, замечают таких сексуальных героинь, но считают, что есть множество других образов, на которые их дочери могут равняться, что если поискать, то можно найти альтернативы. Но таких героинь найти не так уж легко, а узость масс-культуры становится все более очевидной. Например, посмотрите на эту статистику, которую я считаю действительно ужасной. В топе самых кассовых семейных фильмов с 1990 по 2004 среди свыше 4000 героев было 75% мужчин, 83% рассказчиков были мужчинами, 72% героев, которые говорят в фильме, были мужчинами. С 1990 по 2004 в этой статистике мало что изменилось. Американская Ассоциация Психологов прокомментировала это исследование: «Такой большой недостаток женских персонажей в семейных фильмах отражает упущенную возможность представить широкий спектр несексуализированных женских ролей». Круг героинь, на которых девушка может равняться, довольно узок. Широкая представленность таких сексуализированных героинь, как Bratz или W.I.T.C.H., оказывает свое влияние на девочек.
Узкий взгляд на то, как женщина должна выглядеть, чтобы быть видимой, часто поддерживается детским телевидением. Ведущие детских передач гораздо больше чем в прошлом стараются соответствовать ограниченным представлениям о женственности, мы можем увидеть это на примере Зои Сэлмон, которую феминистка Кейт Файджес в 2006 г. назвала «Барби в натуральную величину». И как гневно сказала Кейт Фаджес: «Как раз перед Рождеством она появилась в Blue Peter в крошечном бюстгальтере и трусиках, она соблазнительно кружилась вокруг мужчин-ведущих, распевая песню Material Girl в довольно непристойной манере. Это было ужасно и абсолютно излишне. Существует множество сценариев для рождественских передач, где можно обойтись без превращения ведущей детской передачи в секс-символ. Какой пример детям подают такие сцены? Она изображает из себя сексуальную, но глупую девушку» Хотя Сэлмон – крайний случай, мы видим определенную тенденцию, когда многие ведущие детских программ пытаются придерживаться узких рамок женственности.
Компьютерные игры делают свой вклад в поддержание распространенного мнения, что девочки должны быть сексуальными, чтобы быть видимыми. Недавно самые продаваемые американские журналы о компьютерных играх провели анализ героев видеоигр. Исследование показало, что персонажей мужского пола чаще женщин изображают агрессивными (83% против 62%), а женщин гораздо чаще мужчин изображают сексуальными (60% против 1%) и полураздетыми (39% против 8%). Но вам не нужно смотреть на статистику, чтобы заметить, как однообразно выглядят женские персонажи в компьютерных играх. Журналистка Мак-Кейб, которая любит компьютерные игры, написала в своей статье в 2008: «Любой человек, регулярно играющий в видеоигры, знает, что дизайн героинь – одна из областей, где восстают гендерные стереотипы. Большинство персонажей белые и мужского пола. Женских персонажей мало, а когда они появляются, они обычно подчеркнуто сексуальны или пассивны, или то и другое».
Поражают и музыкальные клипы. Недавно был проведен анализ популярных музыкальных видео. В 84% видео были сексуальные сцены, чаще всего очень сексуально танцующие женщины. Женщин были одеты откровенно или полураздеты в 71% клипов, а мужчины только в 35%. Но здесь опять-таки не надо смотреть на статистику, все и так прекрасно видно. Публичному осуждению обычно подвергаются хип-хоп клипы, где постоянно появляются женщины в стрингах. Но поразительней всего то, что певицы, на которых девочек поощряют равняться, похабно одеваются и продвигаются за счет своей сексуальности. Когда девочки-фанатки смотрят на Бейонсе в кожаном костюме в рекламе Пепси или на Бритни Спирс в колготках в сеточку и мини-шортах, они быстро понимают, что певицы должны соответствовать узкому стандарту женской сексуальности, чтобы быть видимыми.
В этой культуре девочки не просто пассивные зрительницы, от них ожидают, что они с самого раннего возраста будут показывать себя таким же образом. «Они все фотографируют друг друга, - сказала мне мать девочки-подростка, - и часто это весьма откровенные фотографии. Эти девочки 11-12 лет неожиданно становятся похожи на шестнадцатилетних, рекламирующих себя для секса».
Многие бренды, выпускающие одежду для девочек, предлагают им сексуальную одежду, например, вы можете купить мини-шорты для одиннадцатилетней девочки с надписью Golddiga на заднице, которые рекламирует девочка-подросток на высоких каблуках, надувающая губы перед камерой. Один из самых шокирующих примеров использования этими брендами растущей приемлемости сексуализации маленьких девочек – использование логотипа Playboy, который когда-то был символом сексуально опытного мужчины. Сейчас им украшают стирашки и пеналы маленьких девочек, которые знают, что в этом знаке есть что-то немного неприличное, но их соблазняет его развязная и разрекламированная сексуальность. Магазины на главных улицах, такие как WH Smith Stationery Box, продают все виды аксессуаров с этим логотипом. Многих родителей смущает, что их дочерей соблазняет логотип, который является символом журнала, продающего полупорнографические фотографии женщин, но девочки покупают вещи с ним, поскольку это кажется им желательным. «Мне нравится этот знак, потому что он шикарный», - объясняет четырнадцатилетняя Татьяна журналистке Рейчел Белл. «Он дает тебе почувствовать, что ты достойна чего-то».
Но по реакции на некоторые события можно увидеть, что сексуализация маленьких девочек вызывает настоящий гнев. Мы можем видеть внезапную панику, возникающую, например, когда на сайте супермаркета в секции игрушек выставляют шест для пилонного танца, когда в одном магазине выставляют на продажу пуш-ап бюстгальтеры и эротические трусики для девочек до десяти лет, а в другом продают футболки, на которых написано «Так много мальчиков, так мало времени» для девочек до шести лет. Нас может внезапно смутить фотография пятнадцатилетней звезды, снимающейся полуобнаженной для журнала. Но это отдельные вспышки недовольства, организованного протеста нет. Я думаю, это является следствием того, что эти случаи часто считаются результатом выбора, а не эксплуатации. Однако риторика выбора выглядит особенно неуместной, когда речь заходит о маленьких девочках. Для девочек, которые еще пытаются понять, как себя вести, чтобы получить одобрение и вызвать восхищение, постоянная трата энергии на уход за внешностью скорее ограничивает круг возможных альтернатив.Часть 2.Часть 2.
Некоторых девушек злит, что в их культуре женщину ценят прежде всего за сексуальную привлекательность. Их расстраивает, что их гнев почти не замечают и он находит мало поддержки. Иногда их голоса ясно слышны. Например, молодая девушка Карли Уайтли написала мне электронное письмо, прочитав мою статью, где я критикую мужские журналы. Ей тогда было 17 лет, вот что она написала: «Я просто хочу поблагодарить вас. Я начала думать, что пора сдаться и сидеть тихо, пока мои друзья включают порно и обсуждают очередную блондинку, крашенный кусок пластика, которая была в Nuts на этой неделе. То, что вы сказали, дало мне сил не сдаваться. Здорово видеть, что кто-то еще говорит об этом, я уже не чувствую себя такой сумасбродной ханжой. Продолжайте писать такие вещи»
Карли и я продолжили переписываться по электронной почте. Однажды я приехала в ее город, чтобы встретиться с ней. Карли оказалась стройной девушкой со светлыми волосами, одну прядь она покрасила в фиолетовый цвет, в носу у нее была серебряная сережка. Она пришла встречать меня на вокзал, затем мы пошли в бар. За апельсиновым соком она поведала мне об одиноком мире молодой женщины, которая не принимает культуру Nuts в мире, сходящем, кажется, с ума.
Карли с одиннадцати лет чувствовала, что ее принуждают присоединиться к этой культуре, где женщин и девочек ценят только за сексуальную привлекательность. Она хорошо помнит тот момент, когда она перешла в среднюю школу, как от нее ждали, что она вольется в эту культуру. «Я помню свой первый день в средней школе, - говорит Карли с гневными нотами в голосе. – Все девочки внезапно начали носить короткие юбки и краситься, а я была по-прежнему в брюках и рубашке. Сразу же я начала конфликтовать с мальчиками и девочками. Мальчики шли за мной до дома и плевали мне в волосы». Она считает, что эти издевательства были вызваны тем, что она не хотела принимать эту культуру, ставшую нормой. «Они не говорили, что издеваются из-за этого, но я думаю, это даже не осознается. Если все остальные девочки выглядят на восемнадцать, красятся и носят мини-юбки, а я выгляжу по-другому, то я не приспосабливаюсь, и они знают, что подобное неприемлемо.
Когда Карли исполнилось тринадцать, ее семья переехала в Испанию, там она ходила в международную школу пару лет. Карли говорит, что чувствовала себя счастливой в той школе, давление со стороны сверстников было гораздо меньше, она впервые нашла близкую подругу, которая тоже не принимала эту гиперсексуальную культуру. Но ее родители вернулись в Англию, Карли, узнав, что существует альтернатива, решила не возвращаться в старую школу, которая, как ей казалось, стала только хуже за время ее отсутствия. Она решила перейти на домашнее обучение. В семнадцать Карли устроилась на работу садовником, планировала учиться ландшафтному дизайну. Кажется, она потеряла нечто ценное, когда была вынуждена перейти на домашнее обучение, потому что не могла вынести давления со стороны сверстников в школах Эссекса.
Давление на других таких же молодых девушек, как она считает, создается непосредственно журналами, модельной и музыкальной индустриями, которые так стремятся объективизировать женщин. «Это начинается так рано, - говорит она. Я помню с одиннадцати лет походы с подругой в гости к ее бойфренду, который был старше нас и смотрел порно на своем компьютере. Вы включаете телевизор, а там в каждом клипе танцуют полуголые женщины. Кажется, что у тебя нет никакого выбора, ты чувствуешь, что когда подрастешь, тебе придется одеваться так же, делать так же, а другого пути не существует».
«Кажется, что у тебя нет другого выбора». Я чувствую, что это главное в опыте Карли. Хотя эта гиперсексуальная культура постоянно оправдывается, ссылаясь на свободный выбор, молодые женщины не всегда чувствуют эту свободу выбирать. Карли поняла, что даже если она будет носить военные брюки и черный топ с глубоким вырезом, то все равно не сможет никому показать, что существует альтернатива. «Мне нравится выражать себя в одежде, которую я ношу. Но сейчас появилось новое Trash Society (twitter.com/thetrashsociety), которое посылает неформальных девушек в клубы на шоу с шестовой акробатикой и тому подобное. Они просто взяли то, что предлагает неформальная культура, и просто превратили это в другую часть старой культуры. Я разговорилась с одним парнем, когда ехала в поезде. Это была великолепная беседа, мы говорили обо всем, мы говорили о жизни и смерти. Затем я упомянула, что ищу работу, и он сказал, что мне следовало бы стать девочкой из Trash Society. Словно это был комплимент: ты должна показать сиськи. Неужели девочке не позволено ничего другого?»
Проведя с Карли два часа, я увидела злость, которую испытывает вынужденная жить в этой культуре молодая женщина. Для нее это была возможность выплеснуть весь свой гнев. Она почти никогда не рассказывала своим друзьям о своей позиции. «Я пытаюсь скрывать это, - говорит девушка. – Я думаю, мои близкие друзья знают, что я чувствую, но если я начну высказывать свое мнение, они сочтут это перебором». Обе сестры Карли пытались работать гламурными моделями, а ее подруги не только были гламурными моделями, но и снимались в порно. Иначе говоря, она едва ли знает девушку ее возраста, которая не поддавалась бы влиянию гиперсексуальной культуры, и ей кажется, что в ней нет альтернативных вариантов.
Карли видит оказываемое на девочек давление. «Посмотрите на Pussycat Dolls, их рекламируют детям, это же нелепо. Я видела девочек 5-6 лет, распевающих их песни, они не понимали смысла того, что пели». Племяннице Карли тогда было всего 4, а она уже копировала культуру, окружавшую ее. «Она красится, подражает женщинам, которых видит в Икс-факторе. Это единственный образец для подражания, который остался у девочек.
Карли только один недовольный голос, но взрослые, работающие с маленькими девочками, вторят ей, когда я с ними разговариваю. Например, Рейчел Гарднер – молодежный работник, живет и работает на северо-западе Лондона. Она считает себя феминисткой. «Мне нравится рост влияния девушек, - говорит она, - я думала, что это очень здорово, на затем я увидела другую, негативную сторону этого. Я организовывала дискотеку в местной церкви для детей в 1990-х, тогда на нее пришла девятилетняя сильно накрашенная девочка в черной мини-юбке, крошечном топе без лямок, высоких сапогах. Я была шокирована, когда увидела девятилетнюю девочку в таком виде. Ребенок одет, как взрослая женщина, но у нее по-прежнему тело ребенка. Рейчел вспоминает, что когда мать девочки пришла за дочерью, она остановила ее и поговорила с ней. «Я спросила, почему ее дочь так одета. Ее мать сказала, что она одевается так же. Я возразила ей, что она-то уже взрослая. Но ее мать совсем не понимала, почему девочка не может носить взрослую одежду, и это поразило меня».
Рейчел предполагает, что хотя взрослые женщины могут считать гиперсексуальную культуру связанной с эмпаурментом и освобождением, но вряд ли это можно сказать про девочек-подростков. Нельзя говорить об освобождении, когда девочек, исследующих сексуальность, рассматривают только как сексуальные объекты. Эта культура, возможно, делает свой вклад в тот факт, что многие молодые женщины по-прежнему чувствуют, что они не контролируют свой первый сексуальный опыт. В 2006 г. Национальное Общество по Предотвращению Жестокости по отношению к Детям и журнал для подростков Sugar провели исследование среди читателей, которое показало, что приблизительно половину девочек-подростков против их воли трогали за грудь или за попу. Более половины из них трогали против их воли более одного раза. После таких случаев девочки чувствовали себя грязными (47%), чувствовали стыд или вину (39%), испытывали беспокойство или чувствовали себя в опасности (36%), злость (34%), бессилие(30%), напуганными (27%). Это говорит о том, что через два столетия после рождения феминизма первый сексуальный опыт стольких молодых женщин все еще сопровождается такими негативными впечатлениями.
Многие люди, работающие со школьниками, свидетельствуют, что число сексуальные издевательств в школах растет. Мишель Элиот из британской благотворительной организации Kidscape, которая работает над предотвращением издевательств и сексуального абьюза в отношении детей, сказала в документальном фильме на BBC, что данные явления набирают обороты: «Конечно, за последние 4-5 лет на наш телефон доверия поступили только один или два звонка с жалобами на сексуальные издевательства, а сейчас мы получаем по 2-4 звонка в неделю». Некоторые девочки чувствуют, что рост числа сексуальных издевательств связан с этой культурой, в которой их рассматривают как сексуальные объекты. Я слышала от некоторых молодых женщин истории похожие на опыт Джанин, которой сейчас 17 лет. Я связалась с ней через ее мать, которая написала пост на родительском сайте. Она рассказала мне, что мальчики в ее школе начали приносить порнографию на мобильных телефонах или распечатанные порнографические фотографии в школу с 13 лет. Она чувствовала, что они делают это, чтобы раздразнить и сделать неприятно девочкам. Когда я спросила, как реагировали на подобное поведение учителя, она ответила: «Они говорили не делать такого в школе, они конфискуют порнографию, если увидят. Но у нас никогда не было никаких дискуссий на эту тему, казалось, учителя были несколько смущены, что заставляло нас самих еще больше смущаться. Поэтому когда мальчики трогали девочек, они не обращались к учителям. Просто мы перенимали эту позицию «давайте не будем говорить об этом здесь».
Другие женщины, которые работают в этой сфере, также подтверждали, что часто считается, будто девочки должны просто смириться с сексуальными издевательствами. Участница проекта на Womankind Worldwide, борющегося с сексуальными издевательствами, Ханна Уайт сказала мне: «Я думаю, проблема не нова, мальчики всегда вели себя так. Но я хочу сказать, что в этом поколении подобное поведение так нормализовалось, что с ним очень сложно бороться». Она также рассказала, что современные технологии сделали возможным распространение очень сексуализированных изображений маленьких девочек.
Это говорит о том, что сексуализация девушек происходит в мире, где по-прежнему существует дисбаланс власти, причем зачастую довольно сильный. В 2009 NSPCC вместе с исследователями из университета Бристоля открыли действительно шокирующую правду о сексуальном опыте молодых женщин. По результатам проведенного среди молодых людей от 13 до 17 исследования девять из десяти имели интимные отношения, из них одна треть девочек сталкивалась с сексуальным насилием со стороны партнера. Взрослых, возможно, сбило с толку то, что девочки могут казаться причастными к своей сексуализации. Недавно на суде над тремя мальчиками, которых обвиняли в изнасиловании двух девочек-подростков, их адвокат утверждала, что нужно принять во внимание, что девочки хотели соответствовать представлениям мира моды о сексуальности . «Я боюсь, в жестокой реальности все изменилось, - сказала адвокат Шейла Дэвис. – Одежда доступная для девочек такая вызывающая. На них с восьми лет оказывают давление, чтобы они носили эту открывающую живот одежду, обтягивающие джинсы на бедрах. Они учатся быть сексуально привлекательными, возможно, до того, как придет их время. Это нечто вроде «давайте попробуем, давайте наденем это». Я боюсь, что информация в СМИ говорит нам о том, что некоторые девочки подчиняются этим требованиям, чтобы, может быть, завоевать любовь, и охотно им следуют». Путаница между сексуальным освобождением и сексуальной объективизацией девочек опасна тем, что их будут считать не нуждающимися в защите от нежеланного внимания и даже изнасилования.
Если бы эта ранняя сексуализация молодых женщин была связана с их освобождением, если бы они действительно контролировали это, мы не видели бы столько женщин, сожалеющих о своем первом сексуальном опыте. Но число девушек, занимающихся сексом в совсем юном возрасте, выросло так же, как и число девушек, оглядывающихся назад с сожалением. Согласно проведенному в 2000 году исследованию 80% девушек, занимавшихся сексом в 13 или 14 лет, говорят, что жалеют об этом, тогда как в 1990 году их было 50%. С тех пор как одна из четырех девочек начинает заниматься сексом до шестнадцати лет, мы видим много сожаления. Рейчел Гарднер пытается воодушевить мальчиков и девочек изменить такое положение вещей с помощью своего проекта, который она назвала Romance Academy. Молодые люди собираются вместе, чтобы попробовать создать альтернативный взгляд на интимные отношения. «Я не говорю о воздержании, - говорит Гарднер, - поскольку это слово вызывает такие негативные ассоциации. Мы просто говорим, что нужно отсрочить время вступления в сексуальные отношения». Воздержание, конечно, вызывает очень негативные ассоциации. В последнее время любые голоса, которые требовали изменить нашу крайне сексуализированную культуру, звучали со стороны религиозных фундаменталистов, поэтому либералам было сложно присоединиться к ним.
Одна из молодых женщин, участвующих в проекте Рейчел, согласилась поговорить со мной. Мы встретились в кафе. Грейс оказалась разговорчивой девушкой, которая потеряла девственность в 14 лет с бойфрендом, с которым встречалась до этого три месяца. Сейчас, когда ей исполнилось 18, она успела сменить нескольких сексуальных партнеров, их точное число она назвать не может. Она жалеет, что начала заниматься сексом в 14, что у нее было столько партнеров. «Так рано заниматься сексом – часть нашей культуры. Большинство моих друзей уже состояли в интимных отношениях в этом же возрасте. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что была молода, слишком молода, но тогда я не понимала, что не готова к этому».
Грейс чувствует давление со стороны СМИ. «Так много разговоров о сексе. Все эти статьи «10 правил хорошего секса», все говорит, что тебе следует делать это. Даже в журналах для молодежи никто не пишет не делать этого, а просто быть подростком и гулять с друзьями».
Но она тоже столкнулась с давлением со стороны своих сверстников. «Сейчас я назову это сексуальным давлением, но тогда я не знала таких слов. Так я потеряла девственность, мой бойфренд и его приятели пошли на поводу у всего этого. Ты чувствуешь, что должен. Это давление, некоторые вещи, которые они говорили, заставляли тебя чувствовать себя куском мяса. Даже простые комментарии типа «тебе перепадет что-нибудь сегодня» портили настроение, немного задевали. Но поскольку ты еще молода, ты не возражаешь. Ты действительно не дружишь с мальчиками в таком возрасте, ты для них сексуальный объект».
Грейс видит, что и другие девочки сталкиваются с подобными вещами. Давление оказывают как мальчики, так и девочки. «Моя подруга, она была очень хорошей девочкой, она чувствовала себя неуверенно в отношениях с мальчиками, хотя нашла себя парня. Она не была готова лишиться девственности, но одна из наших подруг давила на нее, говоря, что если он хочет этого, ты должна ему дать, ты такая фригидная, заставляя ее чувствовать себя виноватой, поскольку она не хочет секса со своим парнем. Когда ты по-настоящему сильна, тебя считают слабой, как будто с тобой что-то не так». Она чувствует, что поддержка Romance Academy помогла ей прекратить молчать. «Теперь я буду говорить. Я скажу им заткнуться. Участие в проекте убедило меня, что ты не обязана заниматься сексом, можно быть сильной, даже если ты этого не делаешь. Но в школе я была бы просто герлфренд, которая сидит там, улыбается и хихикает. У меня не было голоса, чтобы сказать, что мне не нравится, когда обо мне так говорят. Я не знала, что это неправильно. Я не знала, что могу высказываться».
Хотя Romance Academy, поощряющая молодых девушек не заниматься сексом, может выглядеть так же абсурдно, как Лига против секса в романе Оруэлла «1948», в этом есть здравое зерно: девочкам нужны новые ролевые модели и образцы для подражания, чтобы они перестали считать, что их единственное достоинство – сексуальная привлекательность. Не нужно давать детям все больше и больше уроков сексуального воспитания, как предлагают некоторые феминистки. Знание азов секса важно, но мы также должны дать им и рычаги для изменения культуры. Это касается не только школы и родителей. Мы должны повсеместно поднимать эту проблему, спросить, почему заставляем своих дочерей чувствовать, что их достоинство так сильно связывают с сексуальной привлекательностью в таком юном возрасте, почему им предлагают так мало альтернатив. Феминисткам, возможно, будет сложно признать, что либеральные идеи не всегда связаны с эмпауэрментом. Кажется, то, что когда-то считалось сексуальным освобождением, для девушек превратилось в сексуальное заточение. Как сказала Рейчел Гарднер: «Некоторые идеи сексуального освобождения мешают молодым женщинам получить сексуальное удовлетворение. Чем раньше девочка-подросток начинает вести половую жизнь, тем сложнее ей понять, что значит быть сексуальной, он будет, скорее, чувствовать себя только объектом.
Мир, где на девочек так давят, заставляя считать своим единственным достоинством сексуальную привлекательность, совсем не тот мир, в котором, как когда-то думали феминистки, мы будем жить в новом веке. Грустно слышать, что девочки вроде Карли чувствуют себя одинокими в своем недовольстве. «Никто не говорит об этом» - не раз жаловалась она. Карли ошибается. Об этом говорят, но протест часто заглушают и не придают ему особого значения. Многим молодым женщинам, с которыми я говорила, кажется, что любое проявление недовольства гиперсексуальной культурой будет считаться только ханжеством. «Если ты говоришь, что тебе это не нравится, ты просто говоришь, что ты некрасивая и придерживаешься консервативных взглядов, - сказала мне Карли. – Это проблема. Никто не говорит, что ему это не нравится. А если ты все-таки говоришь это, ты выглядишь старой бабкой. Ты как старперша, которая говорит: «Ох, дорогая, тебе не стоит так одеваться». Нам не нужно изобретать колеса, у нас есть целая история борьбы феминисток против сексуальной объективизации. Если мы сможем вернуть этот протест в мейнстрим, это поддержит девочек, которые хотят найти другой путь, таких как Грейс или Карли, грустно сказавшая мне: «Нет других возможностей. Никто не возражает. Ты просто сексуальный объект, затем ты мать. Нет альтернативной культуры. Нет голосов, которые говорили бы, что девочки могут стать кем-нибудь еще или заниматься чем-нибудь другим».