У дьявола прекрасные глаза. Чисто его лицо, длинны ресницы; он прогоняет злые голоса, он позволяет крыльям вновь раскрыться. Он лёгок и улыбчив, и умён, он утешает мертвых и рождённых. Дурного слова не прошепчет он, и на обиду вторит - тихим стоном. Он стойко держит сторону добра, он учится лечить словами раны; он не бежит креста и серебра... Он просто ждёт, когда придут туманы. О, к этим дням пленит его лицо столь многих! Многих столь утешат речи!.. Толпа глупцов - и орды мудрецов его тяжелый трон возьмут на плечи - И понесут, повсюду сея тьму, огонь и смрад, и смерть, и ад кромешный - и вслед с тоской мы поглядим ему, - и он кивнёт нам, нежно и небрежно.
У бога, как всегда, усталый вид. Его лицо изрезали морщины. Он слышит сотни, тысячи молитв ежесекундно: девушки, мужчины, старухи и ребенка-сироты... Все в голове звучат многоголосьем. "Ты сделай так, чтоб не бомбили тыл", " Ты сделай, чтоб весной взошли колосья", "Скажи отцу, пускай придёт домой" — бессменно, бесконечно, безабзацно. Сутулый бог идёт по мостовой. Господь-старик научен огрызаться, когда уже совсем невмоготу, засовывая руки вглубь карманов. Давно презрев мирскую суету, он просто ждёт, когда придут туманы. Глупцы заговорят опять о нём, рассказывая тихо и несмело, а по земле, очищенной огнём, проволокут его больное тело и бросят у открытых райских врат. И голоса утонут в общем гаме. И будет смерть и тьма, огонь и смрад, и головы невинных под ногами, и... он умрет. Умрёт, не зная сам, что мир его тотчас затих и замер.
...и дьявол тихо смотрит на творца прекрасными лазурными глазами.
отсюда