Об истоках идеологии рыцарства

[legionerv]

Оригинал взят у mirrinminttu
в Об истоках идеологии рыцарства

Картинка, которая всплывает в нашем воображении при слове «рыцарь», весьма стандартна. Это может быть либо красавчик в кудрях, либо ветеран в шрамах, но некоторой набор отличительных признаков типа рыцарского вооружения, шлема, латных перчаток, вымпела, мощной коняги и общего грозного вида присутствует обязательно. Доспехи, разумеется, должны быть сияющими, меч огромным, а копьё -длинным. Всё. Вот и разгуливают по страницам фэнтезийных романов смертоносные героини в бронелифчиках, маняще сияя обнажёнными животами. И кипят в интернетах дискуссии о том, как рыцари справляли нужду, если они были всё время внутри своей брони.



А уж относительно кодекса рыцарской чести копья ломаются долгие годы. Да что там годы – столетия. Английский историк девятнадцатого века Генри Халлам, например, совершенно серьёзно приводил Ахиллеса в качестве примера античного рыцаря, ибо тому было всё равно, на чьей стороне сражаться, потому что он был предан своим товарищам, и потому что к смерти он относился с презрительным безразличием. Примером же идеального рыцаря более поздних времён Халлам считал Сида Кампеадора, одинаково успешно сражавшегося за мавров против христиан и за христиан против мавров. Потому что для рыцаря, по его понимаю, главным критерием была личная доблесть и смертоносность для врагов.

Доктор Джон Доран, историк, относит зарождение рыцарства как такового приблизительно к временам Карла Великого, к восьмому веку. Скорее всего, потому, что именно при Карле Великом дружинное ополчение было заменено отрядами обученных всадников, защищающих интересы определённых землевладельцев либо за плату, либо за выданные им в пользование владения. Достаточно прямолинейная практика, тесно связывающая нанимателя и нанимаемого.

Но эта практика стала менее прямолинейной с началом крестовых походов. Именно со времён Первого Крестового рыцарство стало идеологией, плотно связало себя с религией и обзавелось ритуалами посвящения – со всеми белыми одеяниями, крестами на плащах, исповедью, подпоясыванием, благословением мечей. И именно в те же времена в рыцарскую мораль стала внедряться любовь-обожествление Прекрасной Дамы, кодекс защиты слабых, и прочие красивости, соответствующие нашему, современному понятию о рыцарстве. Потому что мир изменился.

«Запад должен отправиться на защиту Востока. Все должны отправиться, и богатые, и бедные. Франки должны прекратить свои внутренние войны и дрязги. Пусть вместо этого идут они на неверных, и воюют в справедливой войне. Сам Бог поведёт их, ибо они будут делать Его работу. Всем, кто погибнет на этой службе, будут прощены и отпущены их грехи. Бедные и жалкие грешники здесь, там они станут богатыми и счастливыми».

С этого пылкого текста папы Урбана II и зажглись сердца европейцев любовью к Святой Земле. Произнёс он свою речь 27 ноября 1095 года в Клермоне. Через день Совет подтвердил все привилегии и даровал ту защиту, которые обещал папа. Красный крест был выбран символом крестового похода, и епископ Адемар Монтейльский был выбран папским легатом и духовным вождем похода.

Поводом предпринять крестовый поход на восток стал вопиющий случай, когда турки-сельджуки вырезали более 3000 христиан-пилигримов в Иерусалиме, да ещё и разрушили христианские церкви и превратили оставшиеся в конюшни. Это стало шоком для европейцев, которые сотни лет вполне спокойно предпринимали паломничества в Святую землю. А причиной такой резкой перемены стала смена власти: палестинские сарацинские халифаты были подчинены сельджуками, которые представляли воинствующую ветвь ислама. Поэтому нельзя отрицать, что первой реакцией европейских христиан на новость стала не вполне христианская жажда мести и горячее желание освободить святое место вообще от таких варваров.

Опять же, люди (во всяком случае, значительная часть людей) искренне верили, что их страдания и неудачи по жизни являются следствием их собственных грехов – а папа ясно пообещал освобождение участников крестового похода от грехов. Страдающих людей, которые вовсе не желают страдать, всегда хватает. И теперь у них появился шанс сделать что-то реальное для того, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

Мир изменился, потому что его пора было изменить. Война для лендлордов и их воинов-рыцарей была стилем жизни. Для войны их растили, учили, войной они жили. И не будем закрывать глаза: для рядового рыцаря военная добыча и выкупы были даже не роскошью, а жёсткой необходимостью. Эту энергию было необходимо направить из Европы прочь. Ей было необходимо придать некий блеск идеи, потому что иначе был большой шанс, что постоянная война сделает европейцев абсолютными варварами. Положение крестьян во Франции, например, было настолько безнадёжным, что они были готовы идти хоть на край света за лучшей долей. Дома они были, по сути, рабами своих жестоких баронов, которые, в общем-то, не считали их за людей в буквальном смысле слова. В крестовом же походе они были такими же крестоносцами, как их бароны. Перед Богом все воины его армии были равны между собой, и для людей это значило много.

Пока папа Урбан обращался со своим призывом к королям, герцогам, графам, Пётр Амьенский, он же Пётр Отшельник/Пустынник - воин, ставший монахом, магнетизировал толпы простонародья, колеся по Италии и Франции, живописуя страдания христиан и их святынь в руках неверных так, что присутствующие буквально могли эти страдания почувствовать на себе. Невероятно харизматическая личность. И он обещал этим людям что-то лучшее, чем они имели.

Нетрудно догадаться, что идеи равенства и высшей цели привлекали и многих рыцарей, находившихся в вассальном подчинении у своих баронов. В крестовом походе они стали равны этим баронам, и многие реально получили больше богатства и славы, чем их вчерашние сеньоры.

Среди крестоносцев было много женщин из разных сословий, некоторые из которых сражались наравне с мужчинами. А многие благородные дамы остались дома, в Европе, управлять хозяйством, став леди не по титулу, а по реальной власти. Нет, и до крестовых походов многие леди обладали властью и силой (по большей части, благодаря семейным связям и личным качествам), но не в таких масштабах.

Мир изменился. И было бы нелепо ожидать, что изменившийся мир вернётся в прежнее русло. Новые условия потребовали новой идеологии, новой системы организации и дисциплины, новой системы подчинения, нового ритма жизни. Именно тогда, в одиннадцатом веке, рыцари стали рыцарями в том смысле, в каком мы это понимаем. Потому что новый порядок вещей требовал смягчения нравов.

Чем должен был отличаться новый рыцарь от старых образцов хотя бы того же античного мира? Самодисциплиной и осознанием того, что он не является отдельной человеческой единицей, вольной творить всё, на что только хватит сил и изобретательности, совершенно не принимая во внимание существование прав окружающих. И кто же мог стать единым и непоколебимым авторитетом, перед которым самый могущественный воин мог, без ущерба для репутации, склониться? Бог, разумеется. И, в идеале, Святой Престол, действующий от имени Бога на земле. До первого крестового похода эта система работала довольно скверно. Папская власть просто не могла стать координирующей силой в Европе, пока она зависела от мирских амбиций аристократических кланов.

Первый крестовый поход изменил расстановку сил. Нет, всё не изменилось ни в один день, и даже ни в одно столетие. Но постепенно, исподволь, начала появляться другая культура отношений между сильными и слабыми – в идеале, во всяком случае. Который, как известно, недостижим. Итак, кодексом рыцаря нового времени стал следующий свод правил:

- Каждый рыцарь должен бояться Бога и укреплять христианскую веру
- Быть милосердным и утешать страдающих
- Служить верно, и защищать своего принца и свою страну храбро
- Прощать неразумие и обиды другим людям, и искренне принимать любовь друзей
- Почитать правду и поддерживать справедливость
- Избегать праздности и чрезмерных удобств
- Проводить своё время в честных и добродетельных занятиях
- Почитать власти и советоваться с достойными людьми
- Избегать ссор и презирать несдержанность
- Предпочитать военные упражнения войнам
- Избегать низменных удовольствий и стараться быть хорошим к другим людям
- Проникнуться духом достойного сообщества и не быть разжигателем несогласий
- Избегать общения с порочными людьми и быть скромным
- Быть трезвомыслящим и осмотрительным, не бахвалиться своими деяниями, не вещать о себе
- Не стремиться к чрезвычайным богатствам и спокойно относиться к жизненным испытаниям
- Участвовать в справедливых действиях и защищать права других
- Поддерживать угнетённых, и помогать вдовам и сиротам
- Предпочитать честь мирским богатствам и быть честным и справедливым в словах, и в делах

Насколько эта идеология работала на практике? С весьма и весьма переменным успехом. Желающие могут хотя бы проштудировать истории о короле Артуре и, главное, рыцарях Круглого Стола, чтобы составить своё мнение о том, были ли даже эти идеализированные рыцари эпоса, пример для подражания вплоть до середины шестнадцатого века, такими уж идеальными. Гальфрид Монмутский писал свои «Пророчества Мерлина» и «Историю королей Британии» как раз в первой половине и середине двенадцатого века, и, вольно или невольно, создал галерею характеров, отражающих современные ему типы.