в Отто Шивуте. Rednecks: «отвали и не связывайся»! Юг - последний бастион американской культуры
(c) Художник Игорь Бобров
Старый Юг был унесен ветром. На новом Юге, когда осела пыль и закончились передряги, сформировалась страта, описать которую берутся в среднем пару раз за поколение (и всегда без особого успеха). Понятие «реднек» (redneck) к 1980-м совсем было попало в разряд историзмов, но в 1990-х получило второе рождение – благодаря уроженцу Джорджии Джеффу Фоксуорси. Некоторые ученые до сих пытаются загнать слово в рамки оскорбительных понятий, на что сами реднеки и им сочувствующие только ухмыляются – давайте-давайте.Яйцеголовые с Севера славных парней считают недоумками, либералы с Западного побережья – клановцами-расистами. Но и те и другие реднеков побаиваются – потому что подспудно чуют силу, мощную, темную и пока что несокрушимую. Однако признать, что реднеки - последний оплот старой доброй Америки - для них равносильно самоубийству.
Исторически поделенная на три части, Север, Юг и Запад, Америка успела сформировать на них только две культуры – южную и западную.
Север сделал ставку на материальное, преуспел в этом, но из культурного процесса навсегда выбыл – существует «Энциклопедия культуры Юга» и «Энциклопедия культуры Запада», но никому в здравом уме не придет в голову говорить о «культуре Севера США». Что касается двух американских культур, то Западная своим происхождением не в последней степени обязана опять-таки Югу – хотя память об этом фактически похоронена.
Юг остается последним бастионом культуры, безумный успех книг типа «1001 вещь, которую каждый должен знать о Юге» тому пример.
Географически Юг определен четко – всё, что находится к югу от Пенсильвании, Огайо, Индианы, Иллинойса, Миссури и Канзаса.
Далее начинаются споры историко-культурологического характера – не являются ли Техас с Оклахомой скорее «западными» нежели «южными» штатами; стоит ли в понятие Юг включать Флориду и Западную Виргинию? Первая давно превратилась в один большой «дом престарелых» для северян и вообще – это теперь «маленькая Гавана»; а во второй южного духа не найдешь днем с огнем... И так далее, спорам нет конца.
Что же касается обитателей региона (а это почти 40% от всего населения США), то состав там этнически пестрый, социально разнородный, да и с разными политическими взглядами, но у него есть одна черта: общность, какую не встретишь ни на севере, ни на западе.
Это южане.
Средний житель Алабамы или Теннеси о своем «южанстве» может не задумываться, способен шутить по поводу соседа, на всю голову увлеченного Гражданской войной, не обращать особого внимания на развевающиеся флаги Конфедерации, но стоит ему попасть в Нью-Йорк или Вайоминг, как он мгновенно становится «южанином». Окружающие не дадут забыть об этом, да и сам он тут же превратится в патриота кукурузной каши и слезливых баллад Хэнка Уильямса.
***
Белые южане – особая стать. Воспетые в бессчетных томах романтической литературы, начиная с уистлеровского «Виргинца», а позже вознесенные на щит кинематографом (например, в фильмах «Унесенные ветром» и «Убить пересмешника») и им же пригвожденные к позорному столбу («Избавление», «Миссисипи в огне»), они до сих пор остаются наиболее притягательным типом для кино, СМИ, книг и даже политики. Вряд ли Форрест Гамп получил такую порцию любви, родись он в Нью-Йорке или Сан-Франциско. А сколько американская пресса острила по поводу «Южанина-простака в Белом доме», иронизируя по поводу «южанства» Билла Клинтона – никто не считал. Архетипов белых южных мужчин не то чтобы множество, но с десяток наберется, хотя в принципе все сводится к начальным двум, описанным Маргарет Митчелл.
Остальное – производные. Рэтт Батлер и Эшли Уилкс, «реднеки» и «красавчики», «наши парни» и «южные джентльмены» – и тот и другой тип в химически чистом виде сегодня встречаются мало. Да и в целом понятия размываются: черты одного обнаруживаются в другом, но сказать, что те самые белые южане исчезли – значит сильно преувеличить. Их просто не видно сразу – как не видно птиц в лесу беззаботно идущему туристу. Но стоит тихо встать и не привлекать к себе внимания, то через некоторое время от дроздов и соловьев будет рябить в глазах.
Они существуют – «южный джентльмен» и «славный парень».
Первых меньше, они старше, порой скучны, хранят традицию. Вторых больше, они невыносимы, порой опасны, хранят традицию. Первые элегантнее, но вторые интереснее – Скарлет О’Хара может и понимала, что правильный красавец Эшли Уилкс понадежнее будет, но обаятельный негодяй Рэтт Батлер перекрывал джентльмена по всем статьям.
***
Старый Юг был унесен ветром. На новом Юге, когда осела пыль и закончились передряги, сформировалась страта, описать которую берутся в среднем пару раз за поколение (и всегда без особого успеха). Понятие «реднек» (redneck) к 1980-м совсем было попало в разряд историзмов, но в 1990-х получило второе рождение – благодаря уроженцу Джорджии Джеффу Фоксуорси. Некоторые ученые до сих пытаются загнать слово в рамки оскорбительных понятий, на что сами реднеки и им сочувствующие только ухмыляются – давайте-давайте.
Сотрудник мэрии Чаттануги, рабочий на техасских нефтепромыслах, продавец машин из Шарлотсвилля, шахтер из Тускалузы, автомеханик из Батон-Ружа, ковбой из Техаса и рыбак из Саванны хотя бы раз, но с гордостью назовут себя «реднеком» – а уж то, что они все как один «славные парни», они и доказывать никому не собираются, и так все ясно. Афро-американцев не смущает слово «ниггер» в своей среде – иное дело, что белым лучше так не говорить. Белый средний класс Юга точно так же относится к понятию «реднек» – при этом нигг… пардон, афро-американцам, лучше не бравировать этим словечком.
Слово «реднек» свое оригинальное значение потеряло давно и сейчас оно используется как кому нравится. Реднек, хотя и ассоциируется с Югом, уже перестал быть исключительно южным явлением – хотя у тех, кто живет южнее линии Мэйсон-Диксон на этот счет свое мнение. Изначально термин «реднек» («красношеий») был синонимом понятия «йомен», белый простолюдин, чья работа в основном связана с пребыванием на свежем воздухе, отсюда и обожженная жарким южным солнцем шея. «Реднек» тесно связан с другим понятием: «good old boy», «наш парень» или «славный парень». Это средний класс Юга, его надежда и опора. Белый; мужчина; южанин. Житель пригорода либо сельской местности, работящий, добросердечный, традиционалист. Любит охоту и рыбалку. В меру религиозен. Любимая музыка – традиционное кантри. Искренен, простоват. Ответственный, надежный, независимый, ценит честность в отношениях, уважает силу и добрую шутку.
На некоторых интернет-форумах до сих пор ведутся холивары – что есть что и как кого называть. Примеры обсуждений: «1000 признаков того, что ты реднек» и «Почему «реднека» нельзя смешивать со «славным парнем»» и т.д... На самом деле, как и любой подобный спор, данный холивар лишен смысла: «реднек» – это иная сторона «славного парня» – они практически индентичны, только у реднека акцент сделан на более темную сторону.
«Реднек» более прост, чем «наш парень», он более независим, более туповат, хотя отличается редкостно практическим складом ума. Реднек категорически консервативен, на дух не переносит либералов, 2-я поправка (право носить оружие) является для него sancta sanctorum, он очень уважает физическую силу, по некоторым социальным либо политическим вопросам нетерпим. Большинство реднеков отличается именно крайним патриотизмом, выше всего ставят мать, беспрекословно слушаясь ее до седых волос, твердо знают Библию, в отношении негров расово терпимы (что однако не помешает линчевать негра, если тот «поведет себя неправильно»).
Реднеки/славные парни – не раса, не нация, не братство. Реднек в первую очередь – верность определенными принципам, и только во вторую – образ жизни. В принципе ключевое слово для характеристики славного парня – «независимость». Для реднеков-южан оно актуально и поныне – прошлое на Юге, цитируя Фолкнера, «не умерло, оно даже не прошлое». Геттисберг, наверное, можно переиграть, а раз так, то независимость Юга не за горами. И вся система ценностей реднека встраивается в это слово. Реднек всегда защищает свою маму, маленьких детей, домашних животных, свою собственность и страну – даже если при этом потребуется взять в руки что-то стреляющее и положить кого-то в пыль.
Славный парень не принимает и не просит милостыню – в противном случае он скатывается в «белую рвань». Реднек готов спорить с кем угодно, даже с начальником – если он считает себя правым, а таковым он считает себя почти всегда. На первом месте – храбрость, а богатство не так уж важно. Ничего важнее «Билля о Правах», а особенно Второй поправки, разрешающей носить оружие, американские законодатели не придумали. Родня и друзья – это свой круг, и посторонним, а особенно «законникам», нечего в нем делать. Смертная казнь более чем оправдана, либералы могут заткнуть свое мнение куда подальше. Флаг свят, молитва обязательна. Долги надо отдавать – кроме тех, которые навязаны и неправильны. Ложь во спасение допускается, также как и рассказ о размере недавно пойманной рыбы, но врать нехорошо. Не покупай того, чего не в состоянии починить сам, и тем более не покупай неамериканское. Любой, кто не понимает лозунга «Don’t tread on me!», изреченного гремучей змеей, заслуживает быть покусанным этой самой гремучкой.
Вообще это идеальный символ реднека – та самая гремучая змея. Встречается только в Северной Америке. У нее нет век – посему она всегда настороже. Никогда не нападает первой и всегда предупреждает о нападении, но уж когда нападает, то бьется до победы или до смерти. Никогда не нападает на своих. Живет независимо. Одна змея – мелочь, но вместе они издают такой шум, от которого кровь стынет в жилах. Индейцы почитали ее священной и не убивали без нужды – убьешь одну, на ее место придут десятки. По легенде Бенджамин Франклин выступал за то, чтобы на американском флаге как раз и была гремучая змея с лозунгом «Не тронь меня!». Реднеки в это свято верят и порой сокрушаются, что идея Франклина не прошла.
Don’t tread on me можно легко перевести как «отвали и не связывайся». Славные парни – существа мирные, но не потому что исповедуют учение русского писателя Толстого, а потому что их мало заботит окружающий мир – точнее то, что этот мир думает о них.
Реднек терпим – но границы терпимости он устанавливает сам, на основе здравого смысла. Славный парень не любит государственную бюрократию, потому как полагает, что заработанные им деньги должны принадлежать ему, а не правительству – но вынужден терпеть это как необходимое зло. Национальные и прочие меньшинства реднеков избегают – потому что понимают, что в лучшем случае натолкнутся на ответ типа: «Мне плевать, что ты меньшинство – сам факт этого это не делает тебя униженным и оскорбленным, так что отвали со своими страданиями, я твоего дедушку не угнетал». И вообще, толерантность, по мнению славного парня, это когда они вынуждены нас терпеть, а у меня есть право быть нетолерантным, если кто-то меня начинает сильно раздражать – так что празднуй свои праздники и не рассчитывай, что другие должны разделять твои убеждения. (В ответ на введение Дня Мартина Лютера Кинга в ряде южных городов начали неофициально праздновать День Джеймса Эрла Рэя). Реднек не любит иммигрантов – хотя вынужден их терпеть – и не упустит случая напомнить: «Приехали – молчите в тряпочку и не требуйте к себе особого отношения, может быть твои внуки и станут американцами. А коли приехал – говори по-английски».
***
Еще одно ключевое понятие для реднека – сила, во всех ее проявлениях, от физической (power) до насилия (violence).
Оружие сюда вписывается само собой. Философия проста: «У меня в доме оружия больше, чем мне необходимо, но меньше, чем мне хочется». Такая религиозная любовь славных парней к оружию другим классам Америки не очень понятна, а противников Национальной Стрелковой Ассоциации она просто с ума сводит, из-за чего реднеков рисуют маньяками, мечтающими о фашизме.
Сами реднеки на это плюют: владелец бара в Мафрисборо, отставной штаб-сержант суммировал это так: «Да-да, все думают, что реднеки спят и видят, как бы протолкнуть в Белый дом фашиста. Ну-ну. Никогда в истории не было диктатора, который бы согласился терпеть вооруженных и независимых подданных. Ну, допустим, во власть проберется такой идиот – сколько стволов ему тут же скажут: чувак, ты неправ?» Отсюда классические наклейки на бампер и нашивки на куртках: «Бойся правительства, которое боится оружия», «Запад был завоеван незарегистрированным оружием», «Пусть лучше меня судят двенадцать, чем шесть – несут», «Остановите лесные пожары – регистрируйте спички» и т.д.
Оружие священно. Славный парень, согласно поговорке, «ходит мягко, но в руках держит дубинку». У этой дубинки, как правило, крупный калибр и надпиленный спусковой крючок. Соцопросы 2000-х выяснили, что в более чем в половине домов Америки есть хотя бы один ствол. Какой ужас, возопили либералы. Действительно беда, согласились южане – всего один ствол на дом, караул просто! На Юге среди белого среднего класса очень трудно найти дом, где есть только один ствол – как правило, их там от двух и больше.
Славный парень (инженер в строительной компании неподалеку от Атланты) едет на работу и держит под сиденьем заряженный пистолет, на всякий случай: «В наши дни люди испортились окончательно – так и норовят пакость устроить» (Притом, что на этого человека никто никогда не нападал – но с другой стороны, вряд ли и нападет). В Техасе в середине 1990-х законодателям представили статистику – куда больше народу погибло от огнестрельных ран, чем от ДТП. Здравые конгрессмены тут же приняли меры – повысили скоростной предел.
Либералы ярятся, но поделать ничего не могут – армия строится именно на реднеках, а армия Америке нужна всегда. Со времен Американской революции гордый, независимый и яростный реднек был тем, кто вставал в строй первым и покидал его последним. Все соцопросы показывают, что южан (по рождению, по воспитанию, экспатов-янки и т.д.) в армии – большинство. Добровольцами во Вьетнам шли именно они – чем сегодня гордятся: «Через десять секунд после того, как я окончил школу, я принял решение пойти на войну. Это было на редкость прикольно – правда ногу пришлось там и оставить. У меня была нашивка «Убей комми во имя Христа» – это было моим кредо. Через несколько лет всем стало плевать, кто такие коммунисты и зачем их надо было убивать».
Другой реднек, позже ставший конгрессменом, не отказал себе в удовольствии щелкнуть по носу журналиста: «Стране нужны такие вот сукины дети с милитаристским сознанием типа меня – для того, что бы засранцы-умники типа вас могли свободно открывать рот, когда им вздумается».
Война не священна, но жить надо так, как будто она наступит на следующий день – а соответственно готовиться. Белые воротнички идут учиться в Old Miss или Washington&Lee – и убеждают себя в том, что они элита юга. Дети из семей попроще знают, что на самом деле имеет значение в этой жизни и выбирают два самых уважаемых ВУЗа на Юге – Виргинский военный институт и Цитадель в Южной Каролине. Любой славный парень – воин (пусть порой только в душе).
Снимая «Спасение рядового Райана» Стивен Спилберг сознательно сделал ротного снайпера рядового Дэниэла Джексона реднеком-южанином – мощнейший культурологический отсыл: меткий стрелок с именами великих южан Дэниэла Буна и Томаса Джексона.
Север выбирает героев по образу и подобию – уважаемый капиталист, начинавший чистильщиком ботинок и ставший миллионером; парень из низов, пробившийся наверх, но оставшийся на посту губернатора таким же честным, как и был ранее; и прочие вариации на тему фильма «Эта удивительная жизнь». Реднек, слыша это, кривится: герой – это герой, а не бизнесмен. Роберт Эдвард Ли – герой. Томас Джексон – герой. Элвин Йорк и Оди Мэрфи – герои. А Рокфеллер или Гейтс – не герои и ими не станут, у них ни чести, ни смелости.
Славный парень, как правило, не напрашивается на драку (хотя порой это зависит от количества выпитого «Джек Дэниэлса»), но первым идет в бой. После 7 декабря 1941 года техасцы жаловались, что правительство специально ввело призыв, чтобы удержать их дома. (Точно так же ворчали парни из Южной Каролины в 1861 году – на призывные участки пришло столько, что треть пришлось отправить обратно).
***
Степень лояльности славного парня в некоторых отношениях напоминает Ближний Восток (реднеками напрочь нелюбимый). У тамошних арабов есть поговорка: «Я против моего брата. Я с моим братом – против моих кузенов. Я, мой брат и мои кузены – против другой семьи. Мы вместе – против всего мира». Так и тут – Алабама против Южной Каролины, Алабама и Южная Каролина против янки, южане и янки в одном строю против тех, кто не любит Америку.
Ключевая ошибка – недооценка этого класса. Яйцеголовые с Севера славных парней считают недоумками, либералы с Западного побережья – клановцами-расистами. Но и те и другие реднеков побаиваются – потому что подспудно чуют силу, мощную, темную и пока что несокрушимую. Уважать эту силу ни те, ни другие не могут: признать, что это последний оплот старой доброй Америки для них равносильно самоубийству.
Остается либо вышучивать, либо привычно пинать за милитаризм и нетолерантность.