[legionerv]

13.01.2012 в 10:30

Пишет [J]Мандор Савалл[/J]:

Уильям Маршал. Он же Гийом ле Марешаль


Однако, очень мало или вообще ничего из призовых денег оставалось в руках Уильяма. Поэт постоянно прославляет своего героя за его щедрость, и не без причины: когда Уильям покинул турнирную арену, вскоре после смерти Молодого Короля в 1187 году, он не только был без денег, но обременен долгом в 100 марок, в который влез его покровитель. Такое расточительство не считалось слабостью – наоборот, оно почти ожидалось от знатного человека.
Более прочной, чем его денежные приобретения, была слава, или уважение, которую заслужил Уильям. Но если следовать поэту, понятие чести XII века могло довольно сильно отличаться от нашей.

Есть история о турнире, где Уильям был отделен от своих сторонников, и, скача в одиночестве, он наткнулся на шестьдесят английских рыцарей, осаждавших пятнадцать французских воинов, загнанных в фермерский дом. Когда французы увидели Уильяма, они воскликнули, что хотят сдаться ему, поскольку, по их словам: “Ты более достойный человек, чем те, что хотят пленить нас”. Маршал немедленно принял их капитуляцию, чем возмутил осаждавших. Когда они запротестовали, Уильям ответил, что он принял капитуляцию французов, и если англичане хотят воспротивиться этому силой, они поплатятся за это. В итоге, он запугал всех их, и они разъехались.
Это выглядит очень высокомерным. Но этот случай использовался для демонстрации благородства Уильяма – его способности вызывать уважение. Французские рыцари были рады сдаться ему, нежели тем, кто столь сильно превосходил их числом; английские рыцари оказались не способны бросить ему вызов. Окончательным мерилом его благородства является то, что Уильям освободил пятнадцать французских рыцарей вообще без всякого выкупа – и они поклялись никогда не забывать этого доброго поступка.

Благородство Уильяма Маршала, его репутация как умелого предводителя и мудрого советника, вот что принесло ему удачу. Уильям не долго оставался без хозяина после смерти Молодого Короля. Генрих II быстро привлек его к своему двору, и предоставил ему фьеф. Уильям больше не был безземельным. Это отмечает новый этап в его жизни. Он перестал быть юношей – и по возрасту тоже, ему уже было за сорок.
Как только он получил свой фьеф и серьезно включился в политику семьи Плантагенетов, мы больше не слышим о его возвращении к турнирам. Добродетели, ожидаемые от человека в его положении, были несколько иными, на что ему, в одном эпизоде, в 1197 году указал король Ричард Львиное Сердце.

Армия Ричарда, в которой был и Уильям, штурмовала замок, и все складывалось плохо. Лишь один человек достиг верхушки стены, и ему грозила неминуемая опасность быть сброшенным вниз. Уильям заметил его незавидное положение, прыгнул в ров, вылез на другой стороне, вскарабкался по лестнице, и бросился ему на выручку. Действительно, он сражался столь яростно, что враг бежал и оставил ему стену, что дало возможность англичанам захватить ее. Когда Ричард увидел его после этого, его первые слова были: “Сэр Маршал, не годится, чтобы человек вашего ранга и доблести рисковал собой в таких подвигах. Оставьте их молодым рыцарям, которым нужно завевать известность.” Уильям Маршал в пятьдесят три года был все еще способен на великие деяния, но они больше не были уместны.
Подходящей добродетелью великому барону была верность, и действительно, поэт показывает нам верность Уильяма во многих случаях. Уильям был одним из нескольких аристократов, который не бросили Генриха II, когда его жизнь подошла к жалкому концу. Уильям был активным защитником прав Ричарда, когда король был в крестовом походе.

Уильям был верен королю Джону во время его последующей борьбы с баронами над Великой Хартией. В итоге Уильям Маршал был тем, кого умирающий Джон выбрал регентом и защитником своего девятилетнего сына Генриха III.
Но в рукописи есть и пятнышки. Когда Молодой Король был еще жив, Уильям поддержал его в мятеже против Генриха II. Более серьезный вопрос, это его политика после того, как французы захватили Нормандию у короля Джона. Уильям получил от Джона разрешение принести оммаж французскому королю за его нормандские владения; таким образом, его земли не были конфискованы, в отличие от большинства английских фьефов в Нормандии. Но когда позднее Джон предпринял экспедицию против Франции, Уильям отказался помогать каким либо образом, поскольку теперь он был также и вассалом французского короля. Это стало началом долгой вражды между Джоном и Маршалом.

В последствии, некоторые англичане, оглядываясь на регентство Уильяма, нашли много поводов для критики. Уильям, вместо того, чтобы уничтожить французскую армию, которая поддерживала баронов против Джона, заключил договор, позволившей ей уйти. Некоторые говорят, что он сделал это из-за того, что не хотел подвергать опасности принца Людовика, наследника французского трона и предводителя армии. Мэттью Пэрис, рассказывая об этом событии поколением спустя, говорит: “Уильям Маршал после этого был навсегда заклеймен как предатель”.
Я склонен принять сторону поэта. Притязания Уильяма Маршала на верность не были его патриотизмом, или его преданностью английской короне, а личной верностью его очередному повелителю. Он никогда не нарушал данного слова или верности своему повелителю, даже когда король Джон, который не доверял ему после Нормандского разногласия, годами пытался погубить Уильяма и всю семью Маршал.
По крайней мере, это версия, предоставленная его друзьями.

Более того, есть свидетельства, что такой тип верности встречал понимание и был оценен другими рыцарями. Когда Ричард Львиное Сердце занял трон, он сразу сделал Уильяма близким придворным и графом в придачу; и это несмотря на факт, что они недавно были по разные стороны в гражданской войне. Даже подозрительный Джон не смог найти более подходящего человека, чтобы доверить ему своего юного сына.
Парадоксальные мнения о верности Уильяма имеют простое решение. Уильям был верен, но он также следил за своими собственными правами – и некоторые из его амбициозных, стяжательских современников ставили ему это в вину.



Замок, упоминаемый в "Истории"

Стоит отметить то, о чем не упоминает “История”.
В поэме нет рыцарской любви; есть лишь один рассказ, повествующий о том, как Уильям развлекал своим пением нескольких дам перед турниром, но нет ни следа самоотверженной, идеальной или романтичной любви. Уважение, которое он выказывал своей жене, во многом было связано с огромным размером ее наследства, и вытекающей из этого, ее политической значимостью.

17.01.2012 в 10:52

Пишет [J]Мандор Савалл[/J]:

Уильям Маршал. Он же Гийом ле Марешаль. Окончание
Точно также, ничего особенно интересного не сказано о религиозных чувствах Уильяма. Уильям в один из моментов его жизни был крестоносцем, но, как не удивительно, поэма очень мало говорит об этом. С другой стороны, его религия отражается в щедрых дарах церкви, и связи с рыцарями тамплиерами, в лондонском храме которых он был погребен.
Слушатели “Истории Уильяма Маршала” не были заинтересованы в любви или религии. Их гораздо больше интересовал Уильям Маршал как образец доблести, благородства и верности.
Более важным, чем литературная достоверность работы, является впечатление, которое оказала жизнь Уильяма Маршала на его друзей. Они знали, что рыцари, подобно другим людям не были идеальными созданиями; каждый был подвержен первородному греху. Но Уильям Маршал заставил их поверить, что для рыцаря возможно прожить долгую, успешную жизнь в согласии с рыцарскими идеалами – их рыцарскими идеалами.

Источник