(c)


(c)




(c)


(c)


(c) Aquincum Wikipedia eng

@темы: история, архитектура

Пишет Дмитрий Чернышев mi3ch



Чтобы лучше понять, почему фильм Сергея Эйзенштейна «Броненосец Потемкин» произвел эффект разорвавшейся бомбы во всем мире, нужно понимать, на каком низком уровне находился кинематограф в начале ХХ века. Это было искусство для бедных. В иерархии развлечений, на вершине которой находились классическая музыка и театр, место кино было в самом низу – где-то между цирком и ярмаркой. Табачный дым, семечки, взрывы хохота, мат и остроумные комментарии от зрителей. Пригласить тогда интеллигентную девушку в кино было примерно тем же, как сегодня позвать ее посмотреть представление лилипутов:
— Вы хотите говорить по телефону?
— Нет, по граммофону. Ха-ха-ха!

Сюжеты фильмов были невероятно примитивны. Герои гнались друг за другом, падали в речку или в грязную лужу; жена била мужа, приходившего домой пьяным; героя обливали водой; муж ссорился с тещей, которая в результате его и избивала. От актеров часто требовались не драматические способности, а умение эффектно падать перед камерой. До начала Первой мировой войны в кино вообще не было профессиональных актеров: для съемок приглашались работники театров, цирка и эстрады. При этом известные театральные актеры презирали его: «Кино — это для ярмарочных балаганов». Понемногу в кино стали появляться свои звезды. К комедиям затрещин добавились мелодраматические фильмы про роковую любовь. В результате диапазон фильмов немного расширился. От Петросяна до Донцовой.

Качество съемки первых фильмов было тоже невысоким. Все снималось одним кадром без монтажа и панорамирования. Кинооператор устанавливал свой аппарат так, чтобы в кадре была вся декорация. Персонажи всегда снимались в полный рост, без деления на средние, крупные и общие планы. Если актер переступал отведенные границы, обозначенные прибитыми на полу планками, и его ноги обрезались кадровой рамкой, дубль считался бракованным, потому что «человек не может ходить без ног». Не существовало и профессии осветителя – фильм снимали при солнечном свете. Но к середине 20-х годов проявилась более совершенные киноаппараты. И режиссеры начали разрабатывать новый язык кинематографа. Очень много для этого сделал именно Эйзенштейн.

В 1925 году большевики собирались праздновать круглую дату – двадцатилетие Первой русской революции. Как обычно, все сроки были сорваны. читать дальшеСценарий утвердили только в июне, а премьера должна была состояться не позднее декабря. Кровь из носу. Ведь это же юбилей. Съемку доверили молодому 27-летнему режиссеру Сергею Эйзенштейну. По первоначальному сценарию в фильм должно было войти множество эпизодов, связанных с революцией 1905 года: русско-японская война, резня армян, революционные события в Санкт-Петербурге, бои в Москве. Снимать «1905 год» собирались в Москве, Ленинграде, Одессе, Севастополе, Краснодаре, Тифлисе, Баку, Батуме, Шуше, Махинджаури, Златоусте и т.д, Но времени не было совершенно, и было принято решение снимать только Одессу – восстание на корабле «Князь Потемкин-Таврический»



Очень необычно выглядит сегодня игра актеров. Как они все чудовищно переигрывают. Необходимость такой пантомимы диктовалось тем, что кино было немым и мимика была одним из главных средств воздействия на зрителя. Никто не знал – каким должно быть кино. И кинематограф лепили с театра. У театральных это называется «хлопотать лицом» – играть так, чтобы эмоция считывалась даже на галерке. Отсюда все эти широко открытые рты, выпученные глаза, заламывания рук и прочие пердимонокли.



Еще одно наследие театра – плоские жанровые персонажи. Все эти герои, простаки, злодеи, резонеры, инженю и субретки. Характерные актеры. Фильм оперирует штампами – хитрый поп, высокомерный капитан, тщедушный интеллигент в пенсне, простоватый матрос.

О таком упрощении будет писать Набоков в эссе «Пошлость»:
«Этот матрос говорит «амба», добродетельно матюгается и читает «разные книжки». Он женолюбив, как всякий хороший, здоровый парень, но иногда из-за этого попадает в сети буржуазной или партизанской сирены и на время сбивается с линии классового добра. На эту линию, впрочем, он неизбежно возвращается. Матрос – светлая личность, хотя и туповат».



Еще один привет театру от Эйзенштейна – практически цитата из «Грозы» Островского:
«Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? (Хочет бежать).»

Но если в актеры и режиссеры шли люди из театра, то операторами становились художники и фотографы. Больше операторов было неоткуда брать. И вот здесь начинается самое интересное. Потому что фильм невероятно крут своей операторской работой. Оператор Эдуард Тиссэ, который снимал все фильмы Эйзенштейна, учился и на художника и на фотографа. И он знает, что такое композиция. Посмотрите, как круто выстроены планы.



Кстати, потом эти неотвратимо надвигающиеся шеренги появятся в фильме «Чапаев»: «Красиво идут! Интеллигенция».

Это работа профессионала высочайшего уровня. Из этих кадров можно делать плакаты и афиши. Фотографы вообще любят обращать внимание на то, мимо чего обычные люди проходят не задумываясь. Помните, в «Золотом теленке»: Помрежи вели черного козла, восхищаясь его фотогеничностью».



Настоящий фотограф понимает, какие чудеса можно делать светом. Собственно, фотография и называлась светописью.



Посмотрите, сколько в кадрах работы со светом. Давайте по порядку.
Капитан второго ранга Гиляровский – злодей. Подсветка снизу, чтобы подчеркнуть страшное лицо – попробуйте осветить себя ночью снизу фонариком – выглядит зловеще. А ведь это добряк и весельчак Григорий Александров – будущий режиссер «Веселых ребят» и «Волги-Волги». Он работал помощником Эйзенштейна. В фильме есть сцены, когда матросы бросают за борт офицеров. Их снимали в декабре в Севастополе. Артисты отказывались падать в ледяную воду, и за них это делал Александров.

Матрос в тени решетки. Сразу создается ощущение подневольности. Потом этот прием растиражируют в множестве фильмов. Вспомните все эти полосы света на глазах актеров.

Похороны инициатора восстания – артиллерийского квартирмейстера Вакуленчука. Лицо уходит в тень – зрители прощаются с героем. Светом выделено «Из-за ложки борща»

Корабельный священник отец Пармен. Подсветка сзади и сбоку и отдельно узкий луч света освещает крест так, чтобы тот сиял.



Эйзенштейн создает новый язык. Он придумывает, как показать в кино страх перед наказанием – на реях появляются, а потом исчезают повешенные матросы. Никто до него так не делал. Для общих планов он снимает маленький макет корабля – зрители еще не были избалованы спецэффектами. Он придумывает историю с ожившим каменным львом – когда «Потемкин» дал пять орудийных залпов (из них три холостых) по зданию одесской Оперы, в котором заседал военный трибунал, спящий лев в гневе просыпается. Оживший лев производит на зрителей сильнейшее впечатление.



Конечно, в фильме много ляпов. Эйзенштейн путается с количеством носовых орудий – их то два, то три (на самом деле их было два). Не было никакого накрывания брезентом перед расстрелом. Ткань должна была символизировать саван. Консультант по флотским делам, бывший морской офицер (игравший одного из организаторов мятежа – Матюшенко) был в ужасе от этой сцены «Нас засмеют! Так никогда не делали!» При расстреле на палубу действительно выносили брезент. Но совсем с другой целью. С символической: он расстилался под ногами для того, чтобы кровь не запятнала палубы.

Многие ошибочно полагают, что Потемкинская лестница в Одессе как-то связана с именем светлейшего князя Григория Потемкина. На самом деле это сооружение было построено по инициативе другого светлейшего князя, Михаила Воронцова, и долгое время вообще не имело официального названия. И называть ее Потемкинской стали после фильма.

На этой лестнице не было расстрела людей – его режиссер придумал. По словам самого Эйзенштейна, идея снять расстрел пришла к нему, когда он сидел на этой самой лестнице, ел вишни, а косточки скакали по ступенькам.



Эйзенштейновскую коляску с ребенком поймает потом герой фильма Брайана де Пальмы «Неприкасаемые». Эту историю будут цитировать Терри Гиллиам, Френсис Коппола и Вуди Ален. Над ней пошутят в Симпсонах, «Дежа вю» и «Голом пистолете».



И с раскрашенным вручную красным флагом история была другая. Не было там красного флага (и это прекрасно видно на немецкой афише). На мачте «Потемкина» был поднят сигнальный флаг «Наш» — в военно-морской сигнализации он означал готовность к ведению огня. И смысл его был таким – не вздумайте по нам стрелять – корабль готов ответить. Кстати, красный флаг на черно-белой пленке выглядел бы черным. И Эйзенштейн снимал белый флаг.

Сильнейшее впечатление фильм произвел за границей. Особенно в Германии. Там все помнили про Кильское восстание моряков 1918 году, когда часть экипажей линкоров «Тюрингия» и «Гельголанд» отказались выполнять боевой приказ. Более тысячи матросов тогда были арестованы, а мирная демонстрация матросов, требовавших освобождения своих товарищей, и примкнувших к ним рабочих Киля, требовавших «хлеба и мира», была расстреляна военным патрулем. И это привело к немецкой Ноябрьской революции.

Лион Фейхтвангер в «Успехе» описывает впечатления от просмотра фильма. Меняет только название корабля.

С каким настроением входит туда зритель:
«Фильм «Броненосец «Орлов» демонстрировался уже тридцать шесть раз, по четыре сеанса в день. Тридцать шесть тысяч берлинцев уже видели его. Но люди так волнуются, словно им сейчас будет показано нечто такое, чего ждет весь мир.
Кленк – он головой выше сидящих вокруг – и не думает поддаваться общему настроению. Он читал: фильм без вымысла, без женщин, без сюжета; занимательность заменена тенденцией. Посмотреть такую штуку, раз уж он попал в Берлин, конечно, следует, но на удочку киноспекулянтов, раздувающих эту сенсацию, он не попадется».

И с каким настроением он выходит:
«Кленк сидит совсем тихо. У него захватило дыхание, этот огромного роста человек сидит тихо, как мышь. Запрещать все это бессмысленно. Оно существует, оно живет, мы вдыхаем его вместе с воздухом, это другой, новый мир. Отрицать существование этого мира глупо. Приходится глядеть на него. Приходится слушать эту музыку, ее нельзя запретить.
Выбравшись из тесноты и мрака кинотеатра на светлую, просторную улицу, министр Кленк ощущает незнакомое чувство подавленности. Что же это такое? Неужели он не приказал бы стрелять в бунтовщиков? Как же это было возможно, чтобы такой человек, как он, мог ощутить подобное желание: «Не стреляйте»?



Чарли Чаплин назвал «Потемкин» «лучшей картиной в мире». Критики разных стран сравнивали фильм с «Илиадой» и с Девятой симфонией Бетховена. Был высказан призыв присудить этому фильму специальную Нобелевскую премию в области кино.

Картина получила высокую оценку и министра пропаганды Третьего рейха Йозефа Геббельса, который на встрече с кинематографистами в 1933 году сказал: «Это чудесный фильм. С кинематографической точки зрения он бесподобен. Тот, кто не тверд в своих убеждениях, после его просмотра, пожалуй, даже мог бы стать большевиком. Это ещё раз доказывает, что в шедевр может быть успешно заложена некая тенденция. Даже самые плохие идеи могут пропагандироваться художественными средствами».
Поэтому Геббельс запретил его для показа в Германии, внеся в топ-лист самых потенциально опасных произведений искусства.

При демонстрации фильма в Голландии наиболее «опасные» места сопровождались специальными «комментариями». Перед сценой расстрела на одесской лестнице следовала надпись: «Ужасы революции. Невинные погибают, виновники же избегают пули. Хвала Богу, что мы ограждены от подобных событий».

Франция разрешила показ фильма в 1953 году. Великобритания в 1954. Япония — в 1959. Португалия продержалась до 1975 года.



Геббельс знал, что говорил. Это был фильм-провокация. В 1933 году началось восстание на голландском военном корабле «Де Зевен Провинсиен» («Семь провинций»). Бунт удалось подавить только с помощью воздушной бомбардировки, в ходе которой были убиты 23 матроса. Когда мятежники попали под суд, они утверждали, что их вдохновлял советский фильм.

А в СССР в 1975 году замполит Саблин, прежде чем поднять восстание на большом противолодочном корабле «Сторожевой», несколько раз показывал экипажу фильм Эйзенштейна. Корабль был остановлен бомбардировкой с воздуха. Саблин был обвинен в измене Родине и расстрелян.

Что касается настоящего броненосца «Князь Потемкин-Таврический», то с ним было связано еще много интересного. Некоторые историки считают, что одной из причин резкого конфликта было то, что матросы отказались есть борщ, а пить водку не отказались. Атмосфера на корабле была очень напряженной – за месяц до этого русский флот разгромили под Цусимой. 14 матросов до этого служили на «Варяге» и много рассказывали о русско-японской войне. Корабль могли перебросить на войну с Японией. Командир броненосца получал анонимные письма с предупреждениями о готовящемся восстании. Офицеры считали, что команда обнаглела – на питание матросов казна выделяла вдвое больше денег, чем на провиант для пехоты.

Мятежная команда увела корабль в Румынию, а когда румынские власти вернули броненосец России, судовой священник провел молебен и окропил корабль святой водой, чтобы изгнать «дьявола революции». Не помогло – в ноябре началось восстание на крейсере «Очаков». В октябре 1905 года броненосец «Потемкин» получил новое имя «Святой Пантелеймон». В апреле 1917 года корабль вновь стал называться «Потемкин», а в мае 1917 года — «Борец за свободу». В мае 1918 года броненосец был захвачен кайзеровскими войсками. Позднее он перешел в руки деникинцев, а накануне прихода в Крым Красной армии был взорван уходившими из Севастополя англо-французскими войсками.

Часть команды «Потемкина» вернулась на родину, часть осталась в Европе. В 1955 году (к 50-летию Первой русской революции) все оставшиеся в живых участники восстания были награждены орденами Красной Звезды, а двое из них орденами Красного Знамени.

А матрос Иван Бешов обосновался в Ирландии, дожил там до ста лет и стал основателем сети закусочных Beshoffs. Сегодня это одна из самых известных сетей рыбных ресторанов в стране.

источник

@темы: история, фото, фильмы

@темы: смешное

19.12.2017 в 13:49

Пишет  strega-lyth:

Скат

Из сравнительно старого [полутора-двухгодичной давности: а уже кажется, что вечность назад ]

URL записи

@темы: арт

Взято отсюда

@темы: история, фото

Норвежские психологи Лейф Кеннар и Эллен Сандсеттер объясняют, почему современные детские площадки должны быть гораздо более опасными для здоровья ребенка.
источник


1900. Детская площадка, Даллас
фото отсюда

ЭЛЛЕН БЕАТА ХАНСОН-САНДСЕТТЕР, профессор психологии Университетского колледжа королевы Мод для дошкольных преподавателей:

Современное общество устанавливает для детей новые правила игры — в прямом смысле этого слова. В моем детстве детям разрешали целыми днями бегать по улицам и лазить по деревьям. В промежутках между играми ты забегал домой, хватал на кухне бутерброд и опять бежал на улицу — до самого вечера. В наше время детская жизнь более упорядоченна и организованна, например, в Норвегии 90% детей с годовалого возраста ходят в детский сад, потом настает черед школы с неизбежной продленкой. Все свое время дети проводят под жестким взрослым контролем, и их практически невозможно увидеть на улицах или в парках.

Мне сорок лет, и детские площадки, на которых я играла, заметно отличались от современных. У нас были тарзанки, сетки для лазанья, высоченные горки, шаговые качели, а главное — все они были разные, можно даже сказать уникальные. Нынешние площадки безличны, похожи одна на другую.

В 1999 году, когда я училась в аспирантуре, мне пришло в голову провести исследование на тему соответствия современных площадок детским потребностям. За год до этого в Норвегии приняли закон о единых стандартах безопасности, и множество детских площадок, которые были построены городскими общинами из подручных средств, были закрыты. Те общины, у которых хватило денег для закупки стандартных аттракционов, завезли на площадки пластиковые качели, низенькие горки метровой высоты и лестницы с устойчивыми ступеньками, песочницы с грибками.

Детям, конечно, этого было недостаточно, они начали усложнять аттракционы: для нормального развития им необходим риск, и они получат его любыми возможными способами. Им, например, надоедает скатываться с горки, и они начинают на нее забегать задом наперед. Или залезают на крышу грибка и прыгают оттуда, пока взрослые не видят. Или прыгают с качелей. К счастью, в Норвегии поверхность под качелями — песчаная, а в песок приятно приземляться, но, например, в Британии качели ставят на гаревую поверхность, чтобы дети с них вообще не прыгали. Разумеется, не помогает.

По статистике количество детей, получивших травмы на детских площадках Норвегии после принятия закона о единых стандартах безопасности на детских площадках, не уменьшилось и ежегодно составляет 2,2 случая в каждом детском саду. читать дальшеЭто включает все: синяки, царапины, разбитые носы и ушибы, то есть те вещи, без которых не должно обходиться ни одно нормальное детство. При этом мы выявили тенденцию: если раньше дети травмировались за счет якобы недостаточной безопасности на площадках, то теперь они ломают руки и ноги, пытаясь сделать «стерильный» инст­рументарий более интересным и, можно сказать, опасным.

ЛЕЙФ КЕННАР, профессор психологии Норвежского университета естественных и технических наук:

Я работал вместе с Эллен, когда она писала диссертацию. Моя гипотеза состоит в том, что стремление ребенка к так называемым опасным играм — нормальный этап психологического развития. И если мы будем пытаться оградить его от всех возможных опасностей, то полноценную личность мы не получим. Приведу простой пример. На своих лекциях я часто спрашиваю студентов, боятся ли они ос. Как правило, этого боятся все, но люди, которых хоть раз в жизни жалила оса, боятся меньше, чем те, кого оса не жалила ни разу. В конце концов, у каждого из нас есть потаенные фобии: мы боимся огня, воды, высоты, боли. И если ребенок ни разу в жизни не соприкоснется со всем вышеупомянутым, его фобии будут только прогрессировать.

Как психолог, вот уже двадцать лет я работаю с людьми, которые одержимы страхами. Родители, что совершенно объяснимо, подвержены таким страхам гораздо больше других. Я пытаюсь объяснить, что синяки и царапины не представляют никакой угрозы для жизни ребенка и что шишка на голове не помешает его развитию. А ведь по статистике ничего более страшного, чем пара синяков или вывих руки, с ребенком на детской площадке произойти не может. Летальные случаи на площадках, к счастью, крайне редки и встречаются в Европе не чаще одного в десятилетие.

Я сам в детстве неоднократно резался ножом и ни разу не отсек себе пальцы. И нормальное детство предполагает преодоление страхов, но не их искусственное устранение. Параллельно с основной работой я являюсь тренером по дзюдо и всегда могу отличить тех детей, которых ограждали от опасных игр, от тех, кого искусственно не ограничивали в развитии. Первые не умеют соблюдать баланс, у них изрядно хромает координация движений. Я прошу их поднять правую руку — они поднимают левую. А вторая группа детей выполняет все задания с невероятной легкостью. Детская площадка — модель общества, и не стоит делать ее безопасной, как барокамера. Иначе вместо нормальных детей у нас будут вырастать странные человечки.

Детям не нужна дополнительная безопасность, им нужен адреналин. Эллен показала мне удивительную видеозапись: мальчик играет в одной из кабинок карусели, сконструированной в соответствии со всеми требованиями современной безопасности. Но если раньше такие кабинки были деревянными, то теперь они сделаны из цельного пластика, поскольку считается, что деревяшку можно хитрым образом выломать, и тогда ребенок залезет на крышу кабинки. На видео есть эпизод, в котором мальчик подтаскивает к кабинке большую метлу, ставит ее в распор и по ней залезает на крышу. Напрашивается вывод: излишне заботясь о детской безопасности, не добиваемся ли мы обратного результата? В конце концов, как взрослый может предугадать, по какому пути пойдет фантазия ребенка?

ЭЛЛЕН БЕАТА ХАНСОН-САНДСЕТТЕР: В 2005 году я договорилась с воспитателями десятка детских садов о том, что буду приходить к ним на площадки с видеокамерой. В общей сложности я наблюдала за 70 детьми 3−5 лет. Мое исследование подтвердило версию о том, что детям не хватает стандартного оборудования на площадках, и они склонны к поиску дополнительных опасностей. При этом они сами прекрасно соблюдают меры безопасности и никогда не будут рисковать больше нужного. Например, никогда не полезут на верхушку дерева, а будут подбираться к ней постепенно, преодолевая страх «ступенька за ступенькой». Своих подопытных я разделила на пять категорий: первые любят забираться на высоту, вторые ненавидят играть под присмотром, третьи любят бегать по площадке со страшной скоростью, четвертые обожают играть с опасными предметами и, наконец, пятые — драчуны.

Первая категория — самая распространенная. Страх высоты встречается у людей чаще всего, они испытывают его с самого раннего возраста, и дети, забираясь на дерево или верхнюю ступеньку лест­ницы, бессознательно пытаются его преодолеть. Дети, испытывающие тягу к дополнительной скорости, пытаются понять, где предел их возможностей, какое пространство подходит для ходьбы, а какое — для бега. Опять же, те, кто убегает на площадке от взрослых, подчеркивают свою независимость и взросление. И если раньше опека воспитателей была для них необходима, то сейчас они чувствуют уверенность в собственных небольших силах.

Если говорить об играх с опасными предметами, то в случае моего исследования речь идет о ножах. Это распространенная в Норвегии вещь: когда ребенку исполняется пять лет, взрослые разрешают ему пользоваться перочинным ножом. Он может брать его в детский сад, вырезать из деревянных брусков дудочки. Дети, которые любят играть с ножами, в более взрослом возрасте обращаются с опасными предметами лучше, чем те, от кого острые предметы прятали.

А когда дети дерутся, то они пытаются выработать техники для победы в любом споре и занять место в обществе. С точки зрения жизни в обществе драки на детских площадках очень важны, поскольку дети вырабатывают уверенность в себе и учатся вести спор.

ЛЕЙФ КЕННАР: С точки зрения эволюции идеальная детская площадка должна быть похожей на среду, в которой ребенок будет жить, когда повзрослеет. Но такие вещи были возможны тысячу лет назад, не сейчас. Современное общество меняется слишком быстро, изменения мало предсказуемы, и мы можем сделать одно — дать ребенку возможность играть так, как ему хочется, преодолевая свои страхи. Каждый родитель хочет, чтобы его ребенок не лез на опасную высоту, опасался незнакомцев, не хватался за острые предметы. На идеальной площадке все эти опасности собраны в миниатюре. Вы можете обложить ребенка ватой, бесконечно стерилизовать его игрушки, но в итоге он вырастет и столкнется с бактериями, твердой землей и острыми углами.

В детстве я жил в деревне под Осло. Я спокойно лазил по деревьям, утесам и скалам, и моим родителям в голову не могло прийти, что это опасно. Когда мне было шесть, я решил уговорить девочку, которая мне очень нравилась, прыгнуть с небольшого утеса на дерево. Я встал на утес, схватился за ветку ближайшего ко мне деревца, довольно гибкого, с такими красными ягодками. Я взлетел наверх, а потом упал, со всей силы ударившись о подножие утеса. Девочка в страхе убежала, а я, стоя на карачках, пополз домой. Отца не было, мама в спальне кормила мою сестру, и я тайком запихнул окровавленную рубашку в стиральную машину. Но мама ее, конечно же, нашла, после чего осмотрела меня и повела к врачу. С тех пор у меня на спине 15-сантиметровый шрам. Но такие вещи нормальны, они учат тебя соизмерять свои возможности с желаниями.

@темы: образование

@темы: сказки

@темы: сказки