«Красный ковбой», «красный Элвис», лучший друг СССР, товарищ Дин — американский певец, киноактёр, режиссёр Дин Рид… что греха таить, в 70—80-х годах ушедшего столетия мы были в него прямо влюблены — мы, рождённые в СССР, в него — американца, бунтаря, который был «за нас» в тогдашнем противостоянии миров, в «холодной войне».

Дин Сирил Рид родился 22 сентября 1938 года в пригороде Денвера, Уит-Ридже (штат Колорадо). Второе имя он получил в честь отца, на которого был совсем не похож. Дин был вторым ребенком в семье школьного учителя Сирила Рида и его молодой жены Рут-Анны Хансен.



Его отец Сирил какое-то время преподавал в школе математику и историю, но довольно быстро в этом разочаровался. Поэтому семье приходилось часто переезжать: папа Сирил то пытался разводить кур, то продавать газонокосилки, то снова возвращался в школу... Человеком он был жёстким и упрямым — возможно, из-за инвалидности: в 16 лет он потерял ногу из-за несчастного случая на ферме и ходил на протезе. Он был некрасив: невысокий, слегка полноватый, с залысинами, маленькими глазками и торчащими ушами. Однако всё это не помешало ему слыть бабником и жениться на своей ученице.

Рут-Анна была на 11 лет моложе супруга, красавица, балерина. Ради замужества ей пришлось пожертвовать и образованием, и любовью к искусству. Старший сын, Дейл, был похож на отца, средний, Дин — на Рут-Анну, про младшего, Вернона, сложно что-то сказать кроме того, что он стал фотографом и успешно приторговывает старыми фотографиями своего знаменитого брата.

Папа Сирил был строг с детьми, приучал их к спорту и физическому труду, но не забывал и о знаниях — он же был учителем. Читать в семье любили все, но особенно — Дин. Из-за частых переездов худенькому застенчивому мальчику было трудно заводить друзей, и он проводил время со старшим братом или с книгой где-нибудь в лесу под деревом. Или помогал маме Рут по хозяйству — она очень любила цветы и научила Дина за ними ухаживать. Но папа Сирил решил отдать Дейла, а заодно и Дина, в частную военную школу. Через год Рут-Анне удалось убедить мужа забрать детей оттуда — даже Дейлу (он был на четыре года старше Дина) было там несладко, а что уж говорить о Дине! Дина там радовали только уроки верховой езды, и после возвращения домой он накопил 150 долларов, купил лошадь и назвал ее Блонди — из-за светлых хвоста и гривы. Теперь он мог воображать себя настоящим ковбоем и наслаждаться свободой. А на двенадцатый день рождения отец подарил Дину гитару. Дин быстро научился на ней играть и даже петь — не зря же он был так похож на маму Рут. К тому времени семья окончательно осела в Уит-Ридже, пригороде Денвера.

Шло время. Дин занимался гимнастикой, плаванием и легкой атлетикой, пел в хоре, был членом школьного совета. И, конечно, пел под гитару и даже сочинял свои собственные песни, которые очень нравились девушкам. «Не разрешай ей уходить» — так называлась его первая песня, написанная в 16 лет.


После окончания школы Дин Рид поступил на метеорологический факультет университета Колорадо и решил летом поработать «поющим ковбоем» на ранчо «Ви-Си Бар». Именно там он в первый раз почувствовал, что значит быть знаменитым. Билл Смит, один из работников ранчо, невзлюбил Дина и как-то поспорил с ним на двадцать пять центов. Предмет спора был следующим: Билл уверял, что человек не сможет обогнать мула, Дин утверждал обратное. В итоге Дин пробежал 110 миль за 47 часов и обогнал мула по кличке Спиди на три минуты. Об этом 6 августа 1956 года написал журнал «Ньюсуик». Статья Дину понравилась, а ту самую монетку — двадцатипятицентовик — он подарил Рут-Анне, и она хранила ее долгие годы.

Представлять себе Дина в детстве и юности пай-мальчиком и маменькиным сынком было бы ошибочно. Папа Сирил бы такого не допустил. Он обожал Дейла, так похожего на него самого, а тощий стеснительный Дин его раздражал. Дин молчал, когда его били, или, если это были мальчишки в школе, отбивался как мог. И только вмешательство Дейла спасало его от серьезных увечий. А так… братья вместе шкодили, таскали яблоки у соседей, дразнили бомжей, объедались сладким — мама Рут пекла пирожки и делала вкуснейшие тортики, которые Дейл и в старости вспоминал с умилением. А Дин обожал домашнее мороженое и мог съесть его… ну, сколько влезет. Влезало не просто много, а очень много. И без каких-то особых последствий.



На фоне крепыша Дейла Дин казался особенно тощим и ушастым. И неуверенным в себе. Но его открытая улыбка всегда нравилась девушкам. А хитроватый Дейл позже стал использовать Дина в качестве приманки — девушки приходили за Дином в квартиру, где жили братья, тогда уже студенты, и… Дин отправлялся погулять. В отличие от папы Сирила и того же Дейла, бабником он не был. Не то чтобы ему не нравились девушки — просто наглости не хватало, что ли. Дин слишком романтично за ними ухаживал. Озабоченная авторесса Реджи Надельсон в своей книге (Reggie Nadelson. Comrade rockstar: the search for Dean Reed, 1991) раскопала, что позже друг Дина, голливудский актер Пэтон Прайс, прислал маме Рут возмущенное письмо — как это она допустила, чтобы почти двадцатилетний Дин приехал в Голливуд девственником? Мама Рут темпераментно послала Прайса подальше.

Еще два слова о предполагаемых еврейских и индейских корнях Дина: их попросту не было. Фамилия Рут-Анны была Хансен — явно скандинавская, да и папа Сирил в евреях не числился. А уж пророчество индейского вождя, якобы предсказавшего Дину раннюю смерть от родового проклятия, присочинили пару лет назад. Причем автор статейки так безбожно путал место, время и названия племен, якобы живших в Колорадо, что никто даже всерьез не обратил внимания на его творение. А мама Рут сама по себе была преинтереснейшим человеком с потрясающим чувством юмора. Дин страшно гордился тем, что его мать закончила университет уже в возрасте за шестьдесят и получила диплом юриста. Когда дети выросли, она в конце концов развелась с Сирилом и вышла замуж за Ральфа Одома, с которым счастливо прожила на Гавайях до самой своей смерти в 2005 году. С Дином она всегда была очень близка, он часто ей писал и почти каждый день звонил. Можно сказать, что в жизни Дина были две женщины, которые любили его по-настоящему — его мать и Патрисия, его первая жена.

В университете Дин учился сначала без особого рвения, но потом втянулся. Увлекался гимнастикой, плаванием и жонглированием. Летом работал в Эстес-Парке: чистил бассейны, а по ночам пел в местном ресторанчике. Там-то его и встретил Рой Эберхард, который был когда-то певцом в Голливуде. Именно он убедил Дина в совершеннейшей необходимости поехать в Лос-Анжелес, прихватив с собой его, Роя, в качестве импресарио. Дейл к тому времени уже закончил учебу и работал метеорологом в Антарктиде, папа Сирил был категорически против этой идеи, мама Рут тоже не хотела, чтобы Дин бросал университет.

Но Дин все-таки поехал в Голливуд. Сложно сказать, что помогло ему заключить первый контракт с компанией «Кэпитол Рекордс» — то ли старые связи Роя Эберхарда, то ли рекомендация случайного попутчика. Торжествующий Эберхард перевёз своё семейство в Голливуд и поселил Дина у себя. Однако первая пластинка с песней «Наш летний роман» лучше продавалась в Южной Америке, чем в США, и в марте 1961 года Дин прилетел в Чили. В аэропорту Сантьяго его встретили толпы поклонниц — это была настоящая слава. В общем, гастроли прошли весьма успешно, и когда Дин однажды решил пройтись пешком до гостиницы, пятьдесят полицейских вынуждены были охранять его от восторженной толпы.




После возвращения в Голливуд Дин Рид начал учиться актерскому мастерству у актера Пэтона Прайса, который стал для него не только учителем, но и лучшим другом. Прайс был пацифистом, сторонником системы Станиславского и призывал своих учеников находить правду во всём. Дин не очень понимал тогда, что это значит: его больше интересовала собственная карьера певца. Да и с Эберхардом он вскоре расстался — тот умудрился продать контракт с «Кэпитол Рекордс», не поставив в известность самого Рида.

Дин попытался вернуться в Южную Америку, и после некоторых трудностей ему это удалось. Оглушительный успех повторился. Кроме того, в Чили он встретил Ниту Довер, красавицу-аристократку и актрису. Нита была на 10 лет старше Дина, богата и знаменита. Ей нравилось учить Дина «столовому этикету, истории европейской живописи и общению с богачами». Дин был влюблен в неё, и это ей тоже нравилось. Жизнь была прекрасна и удивительна, Дин учил испанский и пел свои песни. Ему было 24.

В 1962 году в Чили Дин встретил трех американцев. Они хотели снять документальный фильм об одном индейском племени, еще не знакомом с цивилизацией. Дин решил присоединиться к ним — то ли просто из любви к приключениям, то ли, как потом говорил Дейл, он всё ещё пытался доказать отцу своё мужество и отвагу. Так или иначе, загруженные тяжелой телеаппаратурой, продуктами и водой, лодки медленно двигались по течению Амазонки. Дин плохо переносил жару и влажный климат, зато местные москиты были от него просто в восторге. В общем, большого счастья от общения с природой Рид не испытывал. Индейское племя встретило пришельцев настороженно, но подарки и обезоруживающая улыбка Дина сделали своё дело.



Пока американцы снимали кино и спали с местными женщинами, Дин с восторгом учился всему, что умели индейцы. Он стрелял из лука и духового ружья, ходил на охоту с мужчинами племени, пытался подвешивать гамак над затухающим костром, чтобы спастись от москитов... Правда, чуть не поджарился — гамачок не был рассчитан на его рост и вес. Местные дамы были от него в восторге, как и москиты, но Дин мягко их выпроваживал и ругался с другими членами экспедиции, которые ни в чём себе не отказывали — отстреливали животных ради развлечения, спаивали индейцев и спали с кем попало. Пару раз дело доходило до драки.

По вечерам Дин пел свои песни у костра и играл с детьми. Время пролетело быстро, и когда экспедиция вернулась, в аэропорту Рид узнал о себе много интересного: что он пропал в этих самых джунглях, что его захватили в плен кровожадные дикари и жестоко пытали. Дин попытался рассказать правду о своём путешествии, но его не очень-то хотели слушать. В любом случае история наделала шуму в прессе и популярность Дина только возрастала.

Кроме того, певец стал задумываться о том, что видел в Чили и в других странах Латинской Америки — нищету, голодных детей, американские компании, нещадно эксплуатирующие латиноамериканцев. С ужасом он обнаружил, что главные враги этих людей — его соотечественники. Было о чём поразмыслить. Под влиянием пацифистских взглядов Патона Прайса и собственных размышлений Дин присоединился к акциям протеста против испытания ядерного оружия и даже написал письмо президенту Кеннеди. Ответа он, разумеется, не получил, но был вызван в американское посольство для приватной беседы. Результатом этого разговора стало распоряжение МИД США в Чили, Перу, Бразилии, Аргентине, Колумбии и Венесуэле — Дину запрещалось выступать в этих странах. Многие друзья-артисты во главе с Прайсом поддержали Дина, и благодаря их вмешательству распоряжение было отменено. Дин по-прежнему пел свои песни на митингах левых организаций в Латинской Америке.

В 1963 году в офисе своего агента Дин встретил Патрисию. Это была любовь с первого взгляда. Патрисия Энн Хоббс, голубоглазая блондинка, победительница местных конкурсов красоты, актриса и модель, работала на телевидении в Калифорнии, снималась в рекламе и парочке сериалов. И тоже училась у Патона Прайса.



Роман был бурным — Дин и Патрисия часто ссорились из-за разницы во взглядах. Дин, воспитанный папой Сирилом, хотел, чтобы Патти сидела дома и бросила работу; она, естественно, была против. Даже беременность не смогла положить конец их ссорам. Патрисия сделала аборт в Мексике — по требованию Дина, которого со всех сторон убеждали, что он должен быть свободен и заниматься только карьерой. Оскорбленная Патрисия начала встречаться с Хью О’Брайеном, что вызвало бешеную ревность у Дина. Он организовал целое представление и сделал ей предложение. Патрисия согласилась. Они даже соединили капли своей крови, сделав надрезы на запястьях, и поженились 23 марта 1964 года. Всё шло замечательно, только во время съемок фильма «Гвадалахара летом» в Мексике Патрисия потеряла ребенка. Это был мальчик. Дин очень ждал этого ребенка и посвятил ему песню «Я хочу, чтоб ты знал».


Дин и Патрисия перебрались в Аргентину. Дин вёл шоу на телевидении, снимался вместе с Палито Ортегой в фильме «Моя первая любовь». И по-прежнему пел на митингах, хотя это не всем нравилось. Он писал в то время: «В Южной Америке существуют три категории людей: привилегированный класс, «слепые» и революционеры. Я стал революционером. Южная Америка изменила мою жизнь, поскольку там разница между правосудием и несправедливостью, богатством и бедностью слишком очевидна. Так что вам приходится занимать какую-то позицию. Я чувствую, что известность, которую, благодаря судьбе, я приобрел в Южной Америке, должна быть посвящена поддержке неграмотных и голодных — тех, кто нуждается в лучшем будущем».

Такие речи, да ещё и исполнение песни «Моя еврейская мама», чуть не привели к трагедии. Сначала неизвестные сожгли газон у дома, где жили Дин и Патрисия, отравили собаку, изрисовали стены. А потом, в одну не очень прекрасную ночь, обстреляли дом. Хозяев спасло только чудо, а полиция не спешила искать злоумышленников. Дину пришлось обзавестись оружием, а сам дом больше двух месяцев охраняли перонисты — аргентинские «левые». Но Дин и не думал сдаваться. Он познакомился с Альфредо Варелой, известным поэтом-коммунистом, и тот предложил Риду в составе аргентинской делегации отправиться в Хельсинки на Всемирный конгресс в защиту мира и разоружения. В июле 1965 года Дин провел в Финляндии неделю: он даже выступил с речью, критикующей растущее вмешательство США в дела Вьетнама, подружился с членами советской делегации. Особое восхищение вызвала у него встреча с Валентиной Терешковой — первой женщиной-космонавтом. Дин взял у неё интервью, которое собирался показать в своем телешоу. А однажды, во время особенно горячих дебатов, писатель Бертран Рассел отправил Дина на сцену. Дин попросил спорящих взяться за руки и спеть вместе с ним «Мы победим». Это сработало.

После возвращения в Аргентину Дин показал интервью с Терешковой в своей программе «Субботний вечер». И сразу же после этого был арестован. Его допрашивали пять часов, задавая один и тот же вопрос: сколько ему заплатили коммунисты? Дин не очень-то испугался: он чувствовал, что уже может бросить вызов властям. Патрисия разделяла его взгляды — она занималась благотворительностью и много времени проводила в бедных районах Буэнос-Айреса. Под влиянием её рассказов Дин написал песню «То, что я видел».


Однажды Альфредо Варела привёл к ним в дом гостя — некоего крестьянина, страдающего астмой. Патрисия протянула гостю ингалятор, привезенный из США, и... узнала Че Гевару. Вот это была неожиданность! Че готовил соус к спагетти, а после ужина Дин пел ему свои песни. Они проговорили всю ночь, а утром, когда Че и Варела ушли, Дин заявил, что хочет стать коммунистом. Патрисия заплакала... Вскоре им пришлось покинуть Аргентину и обосноваться в Испании. Там Дин снялся в двух фильмах у аргентинского режиссера Энрике Каррераса.

Примерно в это же время советский Комитет защиты мира пригласил Дина Рида выступить с концертами в 11 городах Советского Союза. Дин с восторгом принял предложение: в глубине души он надеялся, что такая известность поможет его карьере в США — он и тогда уже скучал по дому.

«Его успех как исполнителя был ошеломителен. Сражения за билеты на его шоу угрожали перерасти в беспорядки, и реакция толпы была сравнима только с бурным приёмом, оказанным в западных странах группе Битлз», — писал Дж. Гатри, работник американского посольства, которому, кстати, билета так и не досталось.

Всё в СССР напоминало Дину Чили: толпы поклонников, бесконечные приемы и встречи, снова концерты... Но был один маленький нюанс. Во время многочисленных застолий приходилось слишком много пить. Дин и Патрисия боролись с этим как могли: поливали алкоголем цветы, бегали с бокалами в ванную, Патрисия сливала горячительные напитки в баночку, которую носила в сумке. Иначе было не выжить.



Пока Дин выступал, Патрисия посещала музеи, ходила по магазинам, много фотографировала. Всё было замечательно, но то ли смена климата сделала своё дело, то ли повлияло что-то еще, но у Патрисии снова случился выкидыш. В больнице она познакомилась с жёнами лидеров Мозамбика. Под влиянием её рассказов Дин написал песню «Пароль — свобода». Часть гонораров от концертов он решил передать в помощь борющемуся за свою свободу народу Вьетнама.

Дин писал отцу: «Я считаю, что любое убийство — это злодейство, но всё в этом мире взаимосвязано. Очевидно, что человек, защищающий свою землю, страну и дом, имеет право уничтожить захватчика, оккупирующего его дом и землю. Только так справедливо». Дин уже не был пацифистом, как раньше.

В конце 60-х Дин много снимался в Италии. «Баккару», «20 шагов к смерти», «Три цветка», «Смерть стучит дважды», «Племянники Зорро», «Пираты Зеленого острова» — все эти фильмы нельзя назвать шедеврами, но они принесли Дину Риду заслуженную популярность в Европе. Особняком стоял фильм «Прощай, Сабата!» с известным американским киноактером Юлом Бриннером — была надежда, что его смогут увидеть и зрители на родине Дина, в Америке. Юл Бриннер Дина не любил — то ли из-за разницы в росте и внешности, то ли из-за политических взглядов: Дин вечно устраивал митинги для рабочих киностудии и членов съёмочной группы, на которых с удовольствием пел песни протеста. А Бриннер злился. «Вот идет Рид, этот коммунистический ублюдок!» — шипел он. Но, так или иначе, съемки закончились, и фильм оказался весьма успешным.

Дин уехал в Монголию, а в это время Патрисия наконец родила ему дочь. Дин назвал её Рамона Химене Гевара Прайс Рид и написал длинное письмо, которое Рамона хранит до сих пор. Дин и Патрисия были счастливы…



Дин поспешил вернуться в Италию, чтобы быть рядом с женой и дочкой. Но это не помешало ему материально поддерживать вьетнамское правительство и принимать участие в акциях протеста против агрессии США во Вьетнаме. На одном из митингов в защиту мира Дин, одетый в строгий костюм и галстук, спокойно прошёл через кордон полицейских, прикинувшись американским дипломатом. Но уже на ступенях посольства он громко кричал: «Да здравствует Хо Ши Мин! Все агрессоры — вон из Вьетнама! Да здравствует другая Америка!» Обалдевшие полицейские его, конечно, арестовали, но отпустили через несколько часов.

В августе 1969 года Дин попытался вернуться в Аргентину, но въезд в эту страну был ему запрещен. Дину удалось попасть в Буэнос-Айрес только перейдя чилийскую границу — и, естественно, нелегально. Он успел выступить на телевидении до того, как был арестован. На этот раз в тюрьме Дину не повезло: несколько дней — это не пара часов, да и церемонились с ним значительно меньше. Потом полицейские отвезли его в аэропорт и выставили из страны. Он писал Патрисии, которая очень переживала за мужа: «Понимаешь ли ты, что для миллионов людей в Южной Америке и для миллионов советских граждан я — самый честный и порядочный среди выходцев из Америки за последние годы?! Спросишь — почему? Да потому, что человека судят по мотивам его действий так же, как и по самим действиям. Именно так я буду судить своих сыновей и дочерей. Мои мотивы — чистейшие. Я готов принять лишение свободы и смерть — не для личной выгоды, но чтобы помочь сделать жизнь оставшейся части человечества менее болезненной, менее голодной и менее несправедливой». В этом не было пафоса. Дин был искренен. Впрочем, как всегда.


В своей речи на Стокгольмской конференции по Вьетнаму в 1970 году Дин говорил: «И снова, когда я остаюсь один на один со своей совестью, она говорит мне, что я не сделал достаточно, ибо пока я пою — возможно, вы плачете. Пока я пишу стихи — вы пишете историю. Я посчитал бы за честь стоять с вами плечом к плечу не только идейно и эмоционально, но и физически. Моя жизнь, так же как и мои таланты, всегда будут в вашем распоряжении. Я вас люблю». И это были не пустые слова — Дин всегда делал то, во что верил. Он выступал на предвыборных митингах в Чили в поддержку «Народного единства», ездил по стране с концертами, принимал участие в съемках документального фильма. Но этого было мало, и 31 августа 1970 года Дин появился перед посольством США в Чили с ведром воды и символически выстирал флаг своей страны. Он так объяснил свой поступок многочисленным репортёрам: «Этот флаг испачкан кровью и наполнен слезами многих людей, вынужденных жить в нищете и несправедливости из-за того, что правительство США поддерживает диктаторские режимы, которые держат целые народы в рабстве... Этот флаг — грязен, потому что великие принципы демократии и свободы преданы правительством США. Как добропорядочный американский гражданин, который любит свою страну, сегодня, здесь, в Сантьяго-де-Чили, я символически отстирываю флаг моей страны — США».

Разумеется, Дин тут же был арестован за нарушение общественного порядка, но слишком уж много шума подняла пресса, так что всё закончилось его депортацией. В аэропорту Пабло Неруда вернул ему флаг, отобранный полицейскими. Дин вернулся в Чили очень скоро — после победы на выборах Сальвадора Альенде — и снова ездил по стране, выступал от имени «Народного единства». Вместе с чилийским певцом Виктором Харой он пел народные и революционные песни. Он ощущал себя больше агитатором, чем певцом, и это ему нравилось. Тогда чилийцы делили с ним свой кров и свои мысли. Он любил их больше, чем когда-либо.

Из Чили Дин отправился в Аргентину и своей пламенной речью на одной из пресс-конференций умудрился разозлить лично аргентинского диктатора, генерала Онганиа. На этот раз секретная полиция отвезла Рида в тюрьму Вилья-Девото, где его остригли, переодели в тюремную робу и посадили в камеру. Тихо, без прессы и официальных заявлений. Полная изоляция, холод, плохое питание, издевательства — всё это должно было сломить его. Да еще рядом находилась камера пыток и было очень хорошо видно и слышно всё, что там происходило. Для Дина это было невыносимо — в той камере находились его друзья, более того, в глубине души он считал себя виновным в их аресте и в том, что они подвергаются мучениям. Только когда тюремщики разрешили Дину работать, стало немного легче…



Тем временем Патрисия и Прайс отправили запрос аргентинским властям — прошло уже две недели после исчезновения Дина. И примерно в это время певец смог переправить письмо из тюрьмы в редакцию одной из газет Буэнос-Айреса. Письмо было опубликовано, и через неделю Дин вышел на свободу. Всего он провел за решеткой 21 день.

«Дин не мог улыбаться долгое время. Каким-то образом его пытали, но он никогда не рассказывал об этом. У него появились ночные кошмары. Он кричал во сне. Его состояние было ужасным», — рассказывала Патрисия... Может быть, именно из-за этого Дин пытался отстранить жену от своих революционных дел, а ей было ненавистно то, что большая часть его жизни проходит вдали от нее. «Не лучший материал для семейной жизни. Он не имел дела с каждодневными обязанностями. Как муж и отец он ненадёжен», — писала Патрисия. Но Дин любил её и писал ей почти каждый день. «Не существует женщины, которой я восторгался бы больше, чем моей матерью и тобой... Я знаком с таким большим количеством людей, с замужними женщинами и одинокими девушками, но я понимаю, что только ты — та женщина, которая нужна мне в жизни. Ты в моих глазах намного выше всех остальных». В чём-то Дин был похож на отца, а папа Сирил считал, что женщина должна сидеть дома с детьми. Дин требовал, чтобы Патрисия бросила съемки и занималась только Рамоной и домом... Вскоре Дин и Патрисия расстались.

В 1971 году на кинофестивале в Москве Дин познакомился с Эве Киви — эстонской актрисой, красавицей-блондинкой, к тому же дамой весьма целеустремлённой и не слишком обременённой моральными принципами. Среди её поклонников были политики, известные спортсмены, режиссёры и даже личный врач Сальвадора Альенде, Данило Бутурлин. Дин, естественно, стал жемчужиной такой «коллекции». Роль ППЖ (походно-полевой жены) на тот момент Киви вполне устраивала, хотя сейчас она с пафосом вещает о великой любви и проклинает власти СССР, не дававшие влюблённым пожениться. Так что роман был, и длился он больше десяти лет — Дин приезжал в СССР часто. Позже Эве Киви говорила, что даже сделала аборт, не поставив в известность Дина. Ни подтвердить, ни опровергнуть её слова сам Дин уже не может, так что будем считать — он по-своему любил Эве, хотя жениться предпочитал на других.

Первой немецкой женой Дина Рида стала тридцатилетняя Вибке Дорндек, амбициозная манекенщица. Патрисия описывала её так: «Для неё получить желаемое означало всё. Она была полной неудачницей. Мне Вибке нравилась: ей пришлось выживать, она стремилась к лучшей жизни и делала всё, чтобы этого добиться. Вибке была похожа на Дорис Дэй, знаменитую американскую актрису и певицу. У неё были веснушки, она была сильна в соблазнении мужчин, и она была прекрасна в занятиях любовью». Вполне исчерпывающее описание. Вибке легко соблазнила Дина, да он и не возражал. «Вибке была его первой коммунистической женой. Он просто хотел жениться на коммунистке, чтобы действительно жить этой жизнью, а не только говорить о ней. Он был человеком без страны», — писала Патрисия, с которой Рид развелся в 1973 году, чтобы жениться на Вибке. Дин в это время снимался в фильме «Из жизни одного бездельника» и решил остаться в ГДР навсегда. Дин и Вибке поселились в двухэтажном коттедже на берегу озера Цойтенер и были вполне счастливы. Вибке по-своему любила Дина, но это не мешало ей исправно сливать информацию о муже сотрудникам спецслужб. По крайней мере, это утверждал один из бывших офицеров спецслужбы ГДР «Штази» в разговоре с Чаком Лашевски, написавшем о Дине книгу «Радикал рок-н-ролла. Дин Рид»: «Штази» много раз предлагали сотрудничество и Дину, но всё как-то не складывалось, и он по-прежнему оставался всего лишь «агентом красного влияния».

Дин много работал — снимался на киностудии ДЕФА в фильмах «Кит и компания» по северным рассказам Джека Лондона о Смоке Беллью (1974) и «Братья по крови» (1975) с Гойко Митичем в главной роли.




Певец ездил с концертами по СССР и странам соцлагеря, записывал пластинки... Но 11 сентября 1973 года произошел фашистский переворот в Чили. Были убиты Сальвадор Альенде и Виктор Хара, не смог пережить трагедию своей страны Пабло Неруда. Тысячи людей были брошены в тюрьмы или пропали без вести, другие вынуждены были покинуть Чили, чтобы просто выжить. «Величайшая трагедия моей жизни произошла в тот день, когда были убиты мои друзья, такие как Альенде, Неруда, Виктор Хара... и многие другие, такие же смелые и честные, но менее знаменитые. Впервые я узнал, что значит потерять друзей, и я всё ещё не могу спать спокойно, меня мучают ночные кошмары, я чувствую, что должен был находиться рядом с ними», — писал Дин Рид.

Он не просто сожалел о случившемся — он начал действовать: пел на концертах и митингах против диктатуры Пиночета в Чили — даже в США, куда приезжал вместе с Вибке. Тогда же Дин решил снять фильм о Викторе Харе. В 1976 году он писал Рамоне: «Это будет очень непросто, потому что я и актер, и автор, и режиссер. Ответственность невероятная. Фильм посвящен Виктору Харе. Он был убит фашистами в Чили, но его образ будет продолжать жить для всех певцов, которые верят, что их искусство поможет простому человеку избавиться от гнета и освободит его». Дин обращался за помощью к Джоан Хара, вдове Виктора, но получил отказ. Тогда он начал снимать фильм сам. Съемки проходили в Болгарии, в них приняли участие Клодомиро Альмейда, Исабель и Анхель Парра и десятки чилийских эмигрантов, вынужденных жить вдали от родины. Тогда они приняли предложение Дина чуть ли не с восторгом, но потом выяснилась очень странная вещь. Прошло довольно много времени — и господа Парра вдруг заявили: им стыдно, что они снимались в этом фильме. И всегда было стыдно, но они молчали — обстоятельства, знаете ли... Что всё в фильме не так, и Дин на Виктора не похож совсем, и нечего ему было покушаться на национальное чилийское достояние... Что интересно, до самого последнего времени чилийцы не сняли ни одного фильма о Викторе. А убийца Виктора, офицер по прозвищу Принц, до недавнего времени спокойно жил и работал в Сантьяго и даже пенсию получал — как лицо, пострадавшее от диктатуры! Но, несмотря на все трудности, фильм «Певец» (El Cantor, 1978) был снят, и Дин показал его на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Гаване.

В СССР премьера «Певца» состоялась в декабре 1978-го. Я хорошо помню этот день... Уж не знаю, что так разобидело чилийских «компаньерос», но фильм свою миссию выполнил. Миллионы людей во всём мире не только узнали о чилийской трагедии, но и почувствовали, как это больно. «Певца» помнят и любят до сих пор, что бы там ни говорили господа чилийцы, и сейчас он актуален как никогда...


В 1975 году Дин и Вибке приехали в США. Вместе с известной афроамериканской активисткой Анжелой Дэвис они организовывали концерты и митинги против диктатуры Пиночета в Чили, встречались с Прайсом и родителями Дина. Несколько дней Дин провел с Патрисией и Рамоной. Он был бы счастлив, если бы не одно обстоятельство — в США его почти никто не знал...

17 мая 1976 года у Дина родилась дочь Наташа. Но вскоре певец развелся с Вибке. Возможно, одной из причин развода стала ее работа на «Штази». Дин отправил бывшую супругу к родителям, а потом купил ей дом неподалеку от своего собственного. Оскорбленная Дорндек говорила об этом совсем по-другому.

Но Дин был слишком занят, чтобы обращать внимание на козни бывшей жены. Кроме съемок «Певца», он работал над сценарием еще одного фильма, который должен был называться «Тель эль-Заатар», — о палестинских беженцах. С лидером Организации освобождения Палестины (ООП) Ясиром Арафатом Дин Рид познакомился еще в 1973 году. В 1977 г. он отправился в Южный Ливан, в Бейрут, где палестинцы-федаины воевали с израильской армией. В лагере палестинских беженцев Дин взял в руки автомат. «Я должен был вернуться сегодня в Берлин, но меня настолько переполняет ненависть к политикам, сбрасывающим бомбы на мирных крестьян, что я не хочу уезжать... Я хочу надеть военную форму и взять в руки оружие, и я хочу находиться рядом с моими братьями, если сионисты перейдут в наступление…» — писал певец. Так он и ходил: за правым плечом — автомат Калашникова, а за левым — гитара. «Я твердо верю, что стать революционером можно разными способами, и замена гитары на автомат мне не кажется такой уж странной. Это должно быть естественным для каждого артиста, который называет себя революционером». К сожалению, «Тель эль-Заатар» так и не был снят: власти ГДР отказались финансировать съемки.

В 1978 году Дин Рид снова приехал в США, чтобы показать там свой фильм «Певец». В Миннесоте Дин и его друг Марв Давидов присоединились к протестам фермеров против строительства линий электропередач на их землях. Дин сказал: «Я тоже пойду. Я еще ни разу не был в тюрьме в Америке. Я сидел в тюрьмах Аргентины и Венесуэлы, и меня вышвыривали то из одной, то из другой страны». 29 октября во время митинга Дин и еще восемнадцать человек были арестованы. Десять человек, среди них Рид и Давидов, решили объявить голодовку. Кроме того, Дин позвонил своим друзьям в разных странах, и в офис губернатора штата Миннесота полетели телеграммы. Их было столько, что не отреагировать было просто невозможно. На одиннадцатый день арестованных вынуждены были отпустить, а еще через три дня, после судебного разбирательства, они были признаны невиновными. В этом же году Дин был награжден советской Премией мира.



Летом 1979-го певец отправился в гастрольную поездку по БАМу с белорусским ансамблем «Верасы». Десятки концертов, — на сопках, на импровизированных площадках, — съемки фильма «Я желаю вам счастья»… Дин пел на крыше поезда, на грузовике, верхом на лошади... Тысячи людей, море цветов — и всё вокруг так похоже на Колорадо! Каждое выступление — незабываемо. «Два часа длится концерт. Дин, как говорят у него дома, "в нокауте", болит каждый мускул, каждая голосовая связка, болит даже рука, которая перебирает струны гитары. Но восторг зрителей вновь и вновь подталкивает его к микрофону. "Ещё, ещё", — просят слушатели. Сколько песен он исполнил на бис? Семь, восемь? Дин не считает. Это сделает за него завтра журналист местной газеты», — это описание одного из концертов — в Тынде. Рид пел и с температурой, и со сломанными ребрами, когда упал с лошади, — по-другому он просто не мог. Так он выражал своё восхищение самоотверженным трудом строителей БАМа.


После окончания гастролей на Московском кинофестивале Дин Рид познакомился и подружился с Уиллом Робертсом, будущим автором документального фильма «Американский бунтарь». Потом певец вернулся в ГДР — к работе над фильмом «Пой, ковбой, пой!» и к Ренате Блюме, которую впервые встретил еще на съемках фильма «Кит и компания» несколько лет назад. Рената была известной актрисой. Она сыграла главную роль в фильме «Карл Маркс. Молодые годы», успела завести роман с Гойко Митичем и имела сына Александра от режиссера Франка Байера. В общем, она была «компаньера». И хотя тогда уже тяжело больной Прайс уговаривал Дина «не жениться на немке», явно имея в виду Ренату, Дин на ней всё-таки женился: 22 сентября 1981-го — как раз в свой день рождения. Возможно, Рената в тот момент казалась ему идеальной женой.



В мае 1982 года умер Пэтон Прайс, учитель и друг Дина. Для него он был больше чем отец: именно Прайс учил его всему — жизни, любви, актерскому ремеслу и поиску правды. Прайс всегда помогал Дину, вытаскивал из тюрем, и даже его достойный уход из жизни был так не похож на смерть папы Сирила, который покончил с собой за пять месяцев до этого — говорили, что из-за проблем со здоровьем, которые вполне можно было решить... Сказать, что Дин был в отчаянии — это не сказать ничего. Ренату это удивило и испугало. А 5 ноября произошла стычка с полицией, которая напугала её еще больше — тогда Дин назвал Восточную Германию «фашистским государством». Дин верил в преимущества социализма, но не мог не замечать разницу в уровне жизни простых немцев и восточногерманской элиты. Это его очень раздражало, а практичная Рената не могла не думать о возможных последствиях таких заявлений. Но, однако, обошлось.

В 1983 Дин сыграл эпизодическую роль в своем последнем фильме «Гонки» и вместе с Уиллом Робертсом начал съемки «Американского бунтаря» — документального фильма о своей жизни. А 19 августа он был арестован в Сантьяго-де-Чили — в который уже раз. Полицейские требовали подписать заявление о том, что Дин покинет Чили навсегда. Он, естественно, отказался, хотя был готов ко всему. «Пришло время для меня вернуться в Чили. Неизвестно, что может произойти и как отреагирует Пиночет на мое прибытие. Я знаю, что рискую своей жизнью и благополучием… но каждый человек должен рисковать, чтобы другие люди могли жить свободно и мирно», — писал он Рамоне... За два дня до ареста Рид и Робертс отправились в Ранкагуа, где Дину запретили петь. Тот не растерялся и ответил, что он — всего лишь турист, который хочет петь для своих друзей совершенно бесплатно. И он пел на собрании рабочих медного рудника, а платой за вход на этот концерт был килограмм продуктов — их потом передали семьям рабочих, уволенных за участие в забастовке. А на следующий день Дин пел перед студентами Педагогического института университета в Сантьяго. И «Венсеремос!» — впервые за десять лет — пели с ним сотни людей. Они уже не боялись. Это было самое главное...


После ареста и депортации Дин Рид отправился в Никарагуа. Он хотел поддержать молодое правительство Даниэля Ортеги. Сандинисты тогда сражались с контрас, которых почти легально поддерживало правительство США. Дин принял участие в нескольких боевых операциях и много пел — на импровизированных сценах и просто среди деревьев у костра. Он был на своём месте.

В 1984 году Дин получил письмо и необычный подарок-песню — от Джонни Розенберга, с которым не виделся много лет. Песня называлась «В моём родном городе меня никто не знает», и Дин записал ее в Праге. Певец с радостью принял приглашение Джонни приехать в США и показать фильм Уилла Робертса. Он очень хотел встретиться с мамой Рут, Патрисией, Рамоной и Марвом Давидовым и закупить реквизит для нового фильма о событиях в Вундед-Ни. И он просто мечтал вернуться домой. Ренате эта идея совсем не нравилась: она боялась, что Дин не вернется, а это могло означать конец не только ее семейной жизни, но и карьеры в кино. Ехать с Дином в США она тоже не собиралась — кем бы она стала в чужой стране? Собственно, интересы Дина её не очень волновали... Чтобы успокоить Ренату и уверить её в том, что вернется, Дин притащил откуда-то надгробный камень и торжественно пообещал, что его похоронят именно здесь. Рената сдалась — да и куда ей было деться? И Дин отправился в США. В Денвере он принял участие в ток-шоу Питера Бойла на местном радио, но его выступление не вызвало интереса у публики. Как, впрочем, и «Американский бунтарь». Дин был разочарован, но он был дома. Он устраивал шоу для гостей и соседей, играл в футбол, встретился с Патрисией навестил Рамону. Патрисия, увидевшая Дина после долгой разлуки, была потрясена. Она утверждала: «Правительство ГДР контролирует его с помощью женщин и медикаментов — он принимал слишком много лекарств, у него болели глаза, и он плохо видел… Это можно объяснить только влиянием лекарств, их передозировкой или несовместимостью». Марву Давидову Дин с грустью рассказывал о патологической ревности Ренаты. «Супружеские проблемы тогда расстраивали его и причиняли ему боль, — рассказывал Марв. — Мы долго говорили с ним об этом. Когда он находился здесь, никаких признаков депрессии не было, а я знаю, что такое депрессия, я могу определить ее. Для Дина работа значила очень много. Он только что закончил сценарий, над которым работал несколько лет, и готовился к съёмкам нового фильма».



Тогда же на горизонте появилась некая Дикси Ллойд, или Шнелби (скорее всего, это двойная фамилия). Дикси уверяла, что они с Дином вместе учились когда-то, хотя никто не мог ее вспомнить. Это могло бы показаться странным, но Дин был рад и такому вниманию — Дикси организовала фан-клуб, помогала в закупках реквизита, да и просто умела слушать. Возможно, она была «засланным казачком» — следить, чтобы Дин не натворил чего-нибудь, ведь законопослушностью он никогда не отличался... Во всяком случае, ее бесконечные звонки выводили из себя Ренату, когда Дин уже вернулся в ГДР.

После возвращения Дин продолжил работу над сценарием «Окровавленного сердца» — фильма о событиях в Вундед-Ни. Сценарий был почти готов, но возникли проблемы с финансированием и со здоровьем самого Дина — давали о себе знать старые травмы, полученные на съемках, при падениях с лошади и авариях на мотоцикле.


«Дина беспокоили последствия тяжелой травмы левого колена, — рассказывал Геррит Лист. — У него были постоянные боли в пояснице, он часто мучился от мигренеподобных головных болей, постоянно болел желудок... И всё это он заглушал разными видами обезболивающих. Я говорил ему, что это может привести к ужасным последствиям. Дин серьезно отнесся к моим словам и пообещал еще до начала работы над фильмом обратиться к психотерапевту и пройти полное обследование. В течение нескольких последних недель я часто замечал, что Дин мучается от физической боли. Когда я пытался говорить с ним об этом, он уходил от ответа. Он говорил, что он ковбой из Колорадо, а ковбои знают, что такое боль».
Рената тоже настаивала на визите к психотерапевту — и часто в довольно грубой форме. Именно в это время Майк Уоллес, репортёр одной из крупнейших телерадиокомпаний США, предложил Дину интервью в передаче «60 минут». Интервью вышло в эфир 20 апреля 1986 года. «Он предполагал, что фильм о нём и это интервью придутся кстати и что он сможет вернуться в США, — рассказывала Рената, — а вместо этого американцы наградили его лишь словами ненависти. Дело дошло до того, что один человек предложил отобрать у Дина паспорт — потому что он никакой не американец. Дин был очень удивлён такой реакцией и никак не мог ее принять». Это был конец его мечты о возвращении домой. Да еще Джонни прислал ему новую песню «Янки Мэн» — о том, что сам Розенберг думает по этому поводу. Возможно, к счастью, но Дин ее так и не услышал...



Несмотря на боль и разочарования, Рид продолжал подготовку к съемкам. Лист просил его перестать глотать таблетки, среди которых уже были транквилизаторы. Но что делать с головными болями, бессонницей, болью в желудке, колене, позвоночнике? Что делать с Ренатой, которая упорно этого не замечает? «В нём была очень явная потребность быть любимым, и она вела его к определенной зависимости от аплодисментов, — говорил Лист. — Его волновала не тысяча зрителей, аплодирующих в конце выступления, а один-единственный человек, покинувший зал еще до окончания концерта». Этим человеком была Рената. Ее раздражало всё, она была испугана и разочарована. Возможный отъезд Дина в США или любая другая его выходка могла бы стать концом ее карьеры. Развод означал то же самое. Кроме того, Рената частенько жаловалась на жизнь своей подруге, жене Эберхарда Фэнша, который как раз отвечал за радио и телевидение в ГДР... Было ли это случайностью? Или Рената добровольно и сознательно «стучала» на своего мужа? Во всяком случае, она об этом не скажет.

«Я уверена, что Дин в силу своего характера переживал очень непростое время, справляясь с тем, что я упомянула как проблемы со здоровьем, — говорила Рената. — Он постоянно истязал себя, находился на грани своих возможностей безо всякого к себе снисхождения». Ренату мучила ревность: она ревновала к Вибке и пыталась запретить Дину видеться с дочерью, она запрещала ему вмешиваться в дела своего сына, она боялась за своё будущее. Рената требовала, чтобы Дин обратился к психиатру еще до начала съемок. Чего в этом было больше — заботы о его здоровье или желания унизить — сказать трудно. Поэтому диалог из книги Лашевского был вполне возможен.

«— Я ковбой. Я могу с этим справиться. Ты ничего обо мне не знаешь. И я не хочу больше к этому возвращаться.

— Ковбой! Тоже мне, ковбой! Неужели ковбои трусливы? У тебя даже не хватило мужества убить себя. Ты взял тупую саблю и устроил идиотское шоу. Прекрати это! Стань взрослым и веди себя как мужчина. Или покончи с собой, или пойди к психиатру. Только прекрати эти жалкие представления. Меня от них тошнит!»

Речь шла о событиях 8 июня. Тогда Дин должен был петь в одной из школ, но на концерте так и не появился. В тот день Геррит Лист подписал все необходимые для начала съемок контракты и позвонил, чтобы сообщить об этом Дину. Реакция на эту новость удивила и испугала Листа, и он помчался к певцу домой (по другой версии, это был Эберхард Фэнш, но в это верится с трудом). После очередной ссоры с Ренатой Дин якобы схватил со стены мачете и нанес себе множество мелких порезов — около пятидесяти. Мачете? Тупой мачете оставил бы синяки, а заточенный... Мелкими порезами тут бы не обошлось, мачете же тростник рубят. Тем не менее доктор Дитц, который обрабатывал раны, предупредил Ренату о возможности первой, пробной попытки самоубийства — о подготовке, так сказать. Лист (или Фэнш?) проговорил с Дином несколько часов, и утром певец уже вполне оптимистично говорил о будущем и даже вспомнил о пропущенном концерте.



Многие общавшиеся с Дином не замечали у него признаков депрессии. Джонни Розенберг даже песню написал как раз поэтому. Дин, казалось, не совсем понимал, что дорога домой для него закрыта. Он надеялся, что фильм о Вундед-Ни принесет ему славу и признание в США, и собирался показать его на Денверском кинофестивале в 1987 году. Да, проблемы были. Возраст. «Это неизбежно, — как говорил Фил Эверли. — Он был молодой, красивый парень, но это не может продолжаться вечно"» Рената, тоска по родине, проблемы со здоровьем, разочарования... Но впереди была работа над фильмом — возможно, его лучшим фильмом... Дин собирался дать интервью Расселу Миллеру, журналисту из «Санди Таймс», он планировал гастроли в США осенью 1987-го... Но в ночь с 12 на 13 июня 1986 года, после очередной ссоры с Ренатой, Дин позвонил Листу. Певец хотел у него переночевать, но так и не приехал...

Поиски Дина продолжались несколько дней. Рената врала всем по телефону — видимо, по указанию начальства, — что ее муж находится в больнице. Она была очень испугана. Потом нашли машину, а в ней — письмо. Якобы предсмертное. На 15 листах — Дин писал на оборотной стороне сценария, на хорошем немецком — и... адресованное Эберхарду Фэншу. Дин жаловался на Ренату, просил прощения у друзей, рассуждал о социализме… Странноватый адресат — прямой начальник. Впрочем, полицейские этого текста не увидели — их подключили к поискам только через три дня, а письмо забрали офицеры «Штази». Видимо, на доработку. Доработка, возможно, как раз и заключалась в смене адресата: Фэншу — вместо Листа, — и даты: Дин мог написать такое письмо 8-го, еще до приезда Листа, но справился с ситуацией, а сценарий перепечатывать не стал... В любом случае письмо исчезло и всплыло (его нашли и растиражировали журналисты) намного позже. И очень расстроило Ренату — белой и пушистой она там не выглядела. И, наверное, закатила Фэншу хороший скандал — она это умела... Подлинность письма по-прежнему вызывает сомнения, поскольку оригинал где-то затерялся, хотя Дейл, брат Дина, считает, что оно может быть настоящим. Рут-Анна, мать Дина, спрашивала: «Возможно, письмо и не было написано именно тогда. Где оно было всё это время? Зачем убивать себя накануне начала съемок фильма, который, возможно, помог бы ему вернуться домой?»

Потом было найдено тело. Дина нашли в воде. По официальной версии он не справился с управлением, врезался в дерево, упал в воду находившегося рядом озера и утонул. Но дерево и машина находились слишком далеко от воды. Ну, чтобы вот так долететь. К тому же в легких Дина не было воды, и он не выглядел пролежавшим в этой самой воде несколько дней. В отчете патологоанатома также были указаны «признаки прижизненного повреждения кожи шеи спереди» — странный шрам, пересекающий шею... Впрочем, тело показали родственникам только через три дня, да и то через стекло и в темной комнате. В отчете также говорилось о большой дозе радедорма в крови Дина и об алкоголе, которого было совсем немного. Дин принимал перед сном димедрол, значит, радедорм ему или недавно назначили, или просто кто-то подменил таблетки потом, когда он был без сознания, чтобы больше было похоже на самоубийство.

Похоронами и кремацией занимался Лист. Или Фэнш — они оба утверждали это. Но Листу пришлось замолчать и согласиться с начальством — в отличие от Дина, он был жив, и ему было что терять. Так же как и Ренате, которую накачали успокоительными, чтобы не ляпнула лишнего. В версию самоубийства не верили. Рут-Анна рассказывала, что один из агентов спецслужб поведал ей об обычной в таких случаях практике — убить жертву, а затем устроить, чтобы всё выглядело так, будто человек утонул случайно. Фил Эверли говорил: «У меня не было ощущения, что разрушенный брак толкнул Дина на такое. Даже если это в третий раз. У меня складывалось впечатление, что дела у него шли достаточно успешно, и ни о чем таком он не думал». Даже Лист проговорился как-то, сказав, что «Дину помогли умереть». Только Дейл считал самоубийство брата возможным. Но он работал на авиакомпанию «Боинг» и очень не хотел потерять это место. А Патрисия сказала так: «Причина его гибели в том, что люди, находившиеся рядом с ним, никак не помогли ему». И это правда.



Дин был похоронен в Раухфангсвердере, а в 1991 году его мать перевезла прах сына на кладбище в Боулдере. Рут-Анна умерла в 2000 году и похоронена рядом с Дином. Рената по-прежнему живет в том доме на берегу озера и говорит, что ее мучают призраки. Видимо, есть за что. Геррит Лист жив до сих пор, но не спешит поделиться с прессой своими воспоминаниями. Вибке всё еще держит у себя на столе фотографию Дина — его известность помогла ей стать хозяйкой театрального агентства. Рамона живет в США, у нее уже взрослые дети. Дейл и Джонни Розенберг тоже живы и не прочь, как они говорят, «сколотить пару долларов» на своих воспоминаниях. Том Хэнкс собирался снять фильм о Дине, но так и не сделал этого. Есть несколько книг о Дине, самой достоверной из которых мне кажется «Радикал Рока» Чака Лашевски.

О Дине снято и несколько документальных фильмов, лучшим из которых остается «Американский Бунтарь» Уилла Робертса. Много интересного можно найти на сайтах DeanReed.de и dean-reed.ru — тексты и переводы песен, фотографии, книги, статьи из газет и журналов, фильмы и музыкальные файлы, стихи, фотоколлажи и рисунки.

Прошло почти тридцать лет, но до сих пор нас не оставляет чувство вины — мы жили в то время и могли оказаться рядом... Остается память. Остается боль. Остается желание узнать правду о том, что произошло с нашим кумиром. «А ему нужен был такой Дом, где всегда бы ждали, куда можно было бы придти со своими сомнениями, переживаниями, страхами, — а они были, конечно, ведь не железобетонный же Дин, — и где бы поняли. Да просто — этого большого, сильного, смелого мужчину — погладили бы по голове, как мама в детстве, и сказали бы, что всё будет хорошо, что он всё сможет». Так не пишут о мертвых. Значит, остается любовь.

«Нет ни одного другого американца, жизнь которого похожа на эту, — писал Марв Давидов. — Проходя через всё, что с ним было, Дин оставался американцем. История его жизни — это американская история, которая оказалась трагической из-за того, что он был артистом и принял сторону левых».




ЛИТЕРАТУРА

Шевелева Екатерина. Улыбнется ли Бентен? — М.:, «Искусство», 1969.
Рождается в сердце: Сборник / Пер. с нем.. — М.: «Молодая гвардия», 1983.
Hans-Dieter Brauer. Dean Reed.Aus mienem LIeben. — Leipzig / Dresden, 1986.
Reggie Nadelson. Comrade Rockstar:Search for Dean Reed. — London, 1991.
Chuck Laszewsky. Rock-n-Roll Radical: The Life and Mysterious Death of Dean Reed. — Minneapolis: Beaver’s Pond Press, 2005.
Раззаков Ф. Дин Рид. Трагедия красного ковбоя. — М.: «Эксмо», 2006.
Klaus Huhn. Die misslungene «Exhumierung» des Dean Reed. — Berlin, 2007.
Habel F. B. Dean Reed — Die wahre Geschichte. — Berlin, 2007.
Stefan Ernsting. Der Rote Elvis. — Berlin, 2014.

ВИДЕО

Американский бунтарь www.youtube.com/watch?v=jj0B3-g6sbU&index=1&lis...
Вчера , когда я был молодым www.youtube.com/watch?v=_cd4zZtpbv4&index=9&lis...
Мама www.youtube.com/watch?v=LHZV25IWU4k&list=PL5E4D...
Белла, чао! www.youtube.com/watch?v=Pjw4WfmAbxg
Элизабет www.youtube.com/watch?v=440Op0hLnHE
Annabelle www.youtube.com/watch?v=byjcPp2OXdk
Наш летний роман www.youtube.com/watch?v=fI0l-r0mlOE
Венсеремос www.youtube.com/watch?v=Hj7VlmS1Rz0
Вместе www.youtube.com/watch?v=pfNwIby6woc
Гром и молния www.youtube.com/watch?v=pfNwIby6woc
Саундтрек к фильму «Братья по крови» www.youtube.com/watch?v=k3a2A55ri98
Всадники на небе www.youtube.com/watch?v=D1t7EmcTH44
Александр Крылов. Баллада о Дине. www.youtube.com/watch?v=uiyppA5C-nM
Этот поезд www.youtube.com/watch?v=qtaTaJHrYpY
No Te Preguntes www.youtube.com/watch?v=VIeBzUK-SoA